Роковая тайна сестер Бронте
Шрифт:
— В таком случае, — сказал ее достопочтенный зять, — моя кончина должна была обрадовать вас куда больше, чем мое выздоровление.
— Должно быть, вы говорите так потому, что таите в сердце надежду обрести свое последнее пристанище возле любимой жены и безвременно усопших дочерей. Вы, верно, полагаете, что для всех вас будет лучше, если это произойдет скорее. Во всяком случае, только так можно объяснить ваши последние слова. Но вы не правы: ваше общество куда необходимее здесь, нежели на том свете. Вы нужны моим дорогим племянникам, — тем, что остались жить. Умерших же лучше не беспокоить — теперь они в надежных руках: о них заботится сам Господь.
— Надеюсь,
— Сказать правду, я не совсем понимаю вас, сэр.
— Весьма сожалею, мисс Брэнуэлл, но едва ли я смогу дать вам внятное объяснение: мне и самому трудно разобраться в том, что произошло, — все как-то слишком сильно запутанно… Минувшей ночью мне приснился странный сон… Нет, мисс, не спрашивайте меня: я не стану передавать вам его содержания… У меня имеются свои причины, по которым я желаю его скрыть, и одним из моих извиняющих обстоятельств в том, что касается этого вопроса, служит то, что мой сон слишком мрачен. Согласен, это слабый довод, не вполне способный оправдать мою, быть может, излишнюю скрытность, но, видите ли, мисс Брэнуэлл, дело не только в этом…
— В чем же еще, сэр?! — взволнованно спросила его свояченица.
— Мне не раз доводилось слышать о том, что иные сны являют собой тайные небесные знамения. Так вот, мисс Брэнуэлл, я убежден — то, что мне привиделось нынче ночью, имеет самое непосредственное отношение к судьбе каждого члена моей семьи.
— Означают ли ваши слова, что я также принадлежу к сему почетному списку? — мисс Брэнуэлл попыталась улыбнуться, но вместо этого ее лицо отразило лишь горькую гримасу.
— Я ведь сказал: это относится ко всем представителям рода Бронте. Насколько мне известно, мисс, ваша фамилия Брэнуэлл, и если вы только не решились пойти на великий риск и не обяжете себя разделить нашу участь, то можете быть за себя спокойны — вы в полной безопасности, впрочем, как и все ваши пензансские родственники.
— Видно, вы плохо знаете меня, сэр, — с жаром возразила Элизабет Брэнуэлл, — а потому не беритесь утверждать ничего подобного. Вы нанесли мне незаслуженное оскорбление, которого, случись это при иных обстоятельствах, я бы вам нипочем не простила… Однако забудем об этом… Лучше поведайте мне, мистер Бронте, какие, собственно, тревоги гнетут ваше сердце.
— Главным образом, все мои тревоги связаны с судьбой моих детей. До сих пор я не придавал особого значения своим сновидениям: я исповедую строгую протестантскую религию и полагаюсь лишь на волю Господа. Никто из нас не избежит той участи, какая уготована нам Его безраздельною властью. Но сейчас мне невыразимо тяжело говорить об этом… Мой последний сон никак нельзя объявить обычным. Все его образы были столь яркими и натуральными, будто бы все это происходило на самом деле.
— Вы и сейчас помните ваш сон со всеми соответствующими подробностями?
— О, да! В памяти моей совершенно ясно и отчетливо встают все детали моего сновидения. Но, как
— Неужели, любезный сэр, дело обстоит столь серьезно?
— Серьезнее, чем вы можете представить.
— Коли вы отказываетесь изложить свой сон в подробностях, так скажите хотя бы, в чем его основной смысл? В чем именно заключена причина ваших опасений?
— Мисс Брэнуэлл, — изрек Патрик Бронте наисерьезнейшим тоном, — вы, вероятно, должны понимать, сколь обременительную ответственность налагаете на себя своим настойчивым любопытством. То, что вы стремитесь выведать у меня всеми возможными способами, — а я-то знаю — вы всерьез намереваетесь сделать это: ваши возбужденно горящие глаза выдают ваше намерение, и, я уверен, вы нипочем не уйдете, пока не добьетесь своего… Так вот, то, что вы желаете знать, — великая тайна. Поскольку, как мне уже довелось убедиться, вы настроены решительно, я поведаю вам ее сущностный смысл. Но остерегайтесь требовать большего — подобные затеи не приведут ни к чему путному. Вы узнаете ровно столько, сколько я посчитаю нужным вам сообщить — ни словом больше… И, прежде всего, вы должны поклясться на Библии, что сохраните тайну.
— Если и в самом деле все настолько серьезно, сэр, я готова дать такую клятву.
Элизабет Брэнуэлл ненадолго отлучилась и вскоре воротилась со Священной книгой в руках. Клятва была принесена чинно, с безукоризненным соблюдением всех соответствующих ритуалов.
— Ну-ну, мисс Брэнуэлл! — с саркастической насмешкой произнес Патрик Бронте. — Верно, вас прямо-таки распирает от любопытства, коли вы без малейших колебаний согласились дать столь серьезную и ответственную клятву; а ведь для этого требуется достаточно мужества и решительности… Не могу взять в толк одного: к чему вам понадобилась моя тайна? Какой прок вы в ней усматриваете? Я ведь уже говорил: вам нечего опасаться, ведь вы не связаны напрямую с нашим родом… Ну да ладно. Я дал слово посвятить вас в подлинную сущность всей этой невероятной мистики — и я сдержу свое слово…
Пастор на несколько секунд прервал свою пылкую речь, чтобы перевести дыхание, а затем уверенно продолжал:
— Говоря по совести, мисс Брэнуэлл, я даже в какой-то мере рад, что вы изъявили желание выслушать меня, я чувствую отчаянную необходимость поделиться с кем-нибудь хотя бы малой толикой своих переживаний. Но окажетесь ли вы, уважаемая мисс Брэнуэлл, действительно способной разделить со мной те страшные душевные муки, какие неизбежно налагает моя тайна? Достанет ли вам сил и мужества до конца дней остаться верной своей клятве? Если вы не можете поручиться в этом наверняка… Впрочем, вам и самой неизвестно, сколь огромной ответственности вы подвергли себя. Боюсь, вы даже не догадываетесь о том, какие последствия грозят вам из-за вашей неосмотрительности.
— О чем вы, дорогой зять? — насторожилась Элизабет Брэнуэлл.
— Над моим несчастным семейством довлеет злой Рок. После тех страшных трагедий, которые уже произошли в этом доме, и которым все мы были свидетелями, мое последнее признание не должно явиться для вас неожиданной новостью.
— Но на каком основании вы берете на себя право выдвигать подобное утверждение со столь ярой категоричностью?! — воскликнула мисс Брэнуэлл. — Такие умозаключения, с моей точки зрения, слишком опасны — они могут навлечь на вас праведный гнев Создателя! Мой вам совет — остерегайтесь! А не то можете горько пожалеть о своих словах!