Роковая женщина
Шрифт:
Стены, выкрашенные в глубокий синий цвет, были абсолютно пусты. Ни картин, ни правил поведения, ни схемы эвакуации при пожаре. На свежее отполированных полах лежал большой пестрый ковер. Рядом с входной дверью разместился огромный трехстворчатый гардероб. Дубовая тумбочка притулилась у кровати. Сквозь чисто вымытые окна в комнату проникали косые лучи заходящего солнца.
Но важнее всего была кровать. Огромных размеров, она выглядела мягкой, удобной и какой-то… деревенской — с четырьмя подушками в белоснежных наволочках и с темно-синим, под цвет стен, стеганым одеялом.
Неожиданно Гордон почувствовал огромную усталость. Оказывается, дорога все-таки
— А вы здорово поработали над этой комнатой! — восхищенно воскликнул Гордон, ставя свою дорожную сумку на скамеечку в углу комнаты.
— Спасибо, — скромно потупившись поблагодарила Алекс. — Ванная — в конце коридора. Если хотите принять душ, я принесу чистые полотенца, — деловито добавила она.
— Спасибо, с удовольствием.
Девушка вышла из комнаты, Гордон долго смотрел ей вслед. И откуда у нее такая ко мне неприязнь? Я что-нибудь не так сделал, не то сказал? Или просто не в ее вкусе мой вид, поведение? Я почувствовал враждебность сразу, как переступил порог этого убогого заведения!
Гордон поклялся себе, что обязательно отыщет причину. Но не сегодня. Не стоит рисковать, пока он не доставит мисс Суинберн в Сидней благополучно, без лишних приключений. Приняв такое решение, он снял пиджак, серый шелковый жилет и аккуратно повесил все на спинку стула. Открыл дверь на террасу и вышел на свежий воздух.
Большинство придорожных гостиниц похожи друг на друга словно близнецы. Как правило, они представляют собой крепкое двухэтажное строение из кирпича или из камня, крытое железом и опоясываемое широкой деревянной террасой. Террасы хозяева почему-то предпочитают окрашивать в белый и в зеленый цвета…
Гордон ослабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговичку рубашки и посмотрел поверх крыш домов в даль, на закат.
Закат всегда действовал на него как-то странно. Как правило, зрительно Гордон им восхищался, и в то же время ему почему-то становилось тоскливо, когда он долго смотрел на него. Какие же они бывают разные! То широкие, в полнеба — они более добрые, позволяют еще на что-то надеяться, а то жестокие, ледяные закаты, когда свинцовое небо все в тучах и под ними вдруг по самому горизонту появляется узкая кровавая черта. Когда Гордон смотрел на такой закат, ему всегда казалось, что это символ всей современной цивилизации — беспросветное небо и внизу только одна красная черта, последняя черта, которая всему ставит конец на границе ночи. Впрочем, глядя на закат, можно думать не о наступающей ночи, а о завтрашнем утре…
Зимнее солнце клонилось к горизонту, косыми лучами окрашивая окрестность широкой палитрой красок — от нежно-розового до глубокого красного и огненно-охристого. Да, если и есть в этом мире что-нибудь достойное истинного восхищения, так это закаты.
Гордон замер, не в силах отвести взгляда от этого буйства красок. Облокотившись о перила, он растворился: в красоте заката, забыв обо всем…
— Я положила полотенца на кровать.
Гордон, вздрогнув от неожиданности, обернулся на голос. Алекс Суинберн стояла в дверях, всем своим видом давая понять, что у нее нет никакого желания выходить на террасу.
Все еще находясь под очарованием заката, Гордон нашел в
— Спасибо, — тепло поблагодарил он. — Пойду-ка приму душ да переоденусь во что-нибудь поудобнее.
— Отлично, — прошептала она неожиданно осипшим голосом. — Между прочим, мы обычно обедаем с Сэмом в кухне в половине седьмого. Конечно же приглашаем и вас, если баранина с рисом вас устроит. А если нет, то около гаража есть забегаловка, где вас тоже могут покормить. Кроме нашего это единственное место в городе, где что-то готовят, хотя я бы не советовала есть их стряпню, если вам дорог ваш желудок.
— Не беспокойтесь, я люблю баранину. Спасибо за приглашение.
— Не за что, — пробормотала Алекс, неожиданно вспыхнув.
Резко повернувшись, она выбежала из комнаты, оставив удивленного Гордона гадать, что же случилось с девушкой. А с ней определенно что-то произошло. Но что?
Алекс стрелой пролетела по коридору в свою комнату, захлопнула дверь и защелкнула замок.
А я-то думала, что умею себя сдерживать, когда дело касается мужчин. Но, похоже, сейчас все выходит из-под контроля. Он даже не улыбнулся мне, не коснулся пальцем, а я не могу выбросить его из головы! — с отчаянием подумала она. Он все время стоит у меня перед глазами. И куда делась моя гордость? При одном взгляде на него мое сердце начинает колотиться, голова кружится от воображаемых эротических картинок.
Застилая постель, Алекс представляла, как Гордон будет лежать на этих простынях, и, между прочим, обнаженный. Такие мужчины, как он, не пользуются пижамами.
И сейчас, принеся полотенца, она задержалась в его комнате гораздо дольше, чем требовалось, чтобы положить их на кровать.
Гордона в комнате не было. Она увидела его на террасе без пиджака и жилета. Теперь уже не было никакого сомнения, что его широкие плечи — не результат усилий дорогого портного. Найти какой-нибудь изъян в его фигуре оказалось невозможным. Облокотившись на перила, Гордон слегка наклонился вперед. Элегантные серые брюки плотно обхватили стройные бедра и упругие ягодицы. Под лучами заходящего солнца его волосы слегка отливали золотом, и Алекс нестерпимо захотелось провести по ним рукой, взъерошить, растрепать эту аккуратную прическу.
Алекс со стыдом вспомнила, как стояла и наблюдала за ним несколько секунд, прежде чем выдала свое присутствие.
И что же сделал он? Обернулся и начал делиться с ней планами посетить душ. Естественно, воображение Алекс тотчас же услужливо нарисовало его обнаженное прекрасное тело, которое упруго хлестали струи воды. Слава Богу, что она сумела выскочить в коридор прежде, чем Гордон заметил ее смущение…
Алекс понимала, что надо возвращаться в бар, иначе Сэм вскоре начнет ее искать. Однако девушка не поспешила к дверям, а продолжила, как цирковая лошадь, кругами ходить по комнате, пытаясь успокоиться.
— Алекс, перестань дурить! — строго внушала себе она. — Он просто мужчина. В Сиднее, должно быть, полно таких мужчин, и костюмы на них не хуже. Тоже от модных портных. И улыбочки такие же сногсшибательные, и глаза, обещающие так много. Раз уж ты туда едешь, так пойми, что таких мужчин — дюжина на десять центов. И он не должен тебя интересовать. Ты должна его презирать. Не смотреть на него, не заговаривать с ним. И, самое главное, не думать о нем! Надо работать, много работать. У тебя масса дел. Приготовить обед, собрать вещи. И бар! Там тоже надо все привести в порядок, вымыть, вычистить. Масса дел! Так что, милочка, не забивай голову ерундой!