Роковое наследие

Скуркис Юлия

Женщина заперлась в кладовке, поставила свечу на низкий табурет, над которым нависала куча ветоши. Огонек облизнул одну нитку, другую — и вот уже пополз вверх по старому тряпью, все ярче освещая тесное помещение. Яхша улыбнулась, представив, как запылает чайная, а следом за ней весь квартал ненавистного городишки.

Она сняла с шеи медальон, надавила на скрытую пружину, и крышечка откинулась. Внутри лежал треугольник локации. Сам Владыка надел на Яхшу этот медальон как символ надежды на воссоединение. И вот время пришло. Ясновидящая осторожно вытряхнула треугольник на

ладонь, взяла за края дрожащими от волнения пальцами и вставила в идеально подходящую для осколка выемку.

Яхша глубоко вдохнула, зажмурилась и шагнула в туманный проход.

Прохладный ветерок коснулся ее лица. Открыв глаза, Яхша едва не вскрикнула от радости. Она стояла на треугольной площадке, украшенной по углам скульптурами уродливых чудовищ. Пасти их были разверзнуты, а в зеркальных кругляшках глаз отражались далекие звезды.

— Ажгар! — Яхша подбежала к первому каменному изваянию и обняла его когтистую лапу. — Кухта! — так же нежно приветствовала она второго. — Шшахар! — Последнего она готова была расцеловать.

Три демона-привратника царства мертвых богини Нэре равнодушно взирали на экстаз дочери Луны.

Яхша дышала полной грудью. Воздух в горах был все тот же: кристально чистый и, казалось, звенящий. Точно такой, каким она его запомнила.

Неподалеку от площадки вилась тропа, ведущая к Обители. Даже в темноте Яхша без труда отыскала ее, уселась на камень и стала ждать рассвета. Ранним утром из селения, расположенного в предгорье, к воротам Обители пойдут торговцы, селяне, обложенные оброком, паломники и посыльные.

К последним у Яхши было поручение.

С рассветом тропа ожила. Яхша с интересом наблюдала, как вереница путников поднимается все выше и выше. Наконец, они достигли уровня площадки с тремя демонами.

Яхша внимательно вгляделась в проходивших мимо нее людей и приметила того, кто был ей нужен.

— Любезный, — поманила она его пальцем.

Посыльный подошел. Он рад был передохнуть, поэтому любую подходящую для этого причину готов был счесть уважительной.

— Не окажете ли мне услугу? Хозяйка послала меня к Обители, чтобы я передала письмо и подарок для Владыки, но она переоценила мои силы. Не могли бы вы доставить их за разумную плату?

Посыльный внимательно выслушал все, что сказала ему незадачливая путница, и согласился. Яхша отблагодарила молодого человека звонкой монетой и сделала вид, что собирается спуститься в долину. За поворотом тропы она остановилась, сменила синий плащ на жемчужно-серый, накинула капюшон и пристроилась в хвост группы паломников.

Подъем к воротам дался тяжело. Оставалось только удивляться, как торговцы, нагруженные товаром, умудрялись преодолевать такой путь. Конечно, для постоянных поставщиков мяса, птицы, вина и прочих необходимых вещей существовал легкий способ доставки, но даже Яхша не знала, где именно в долине находится приемник зеркальной переброски. «Трудный путь к цели делает награду более весомой, — любил говорить Владыка. — То, что легко дается, не ценится».

После нескольких часов непрерывного подъема Яхша прислонилась лбом к высоким двустворчатым воротам, окованным пластинами из меди.

Металл давно подернулся зеленью окиси, и от этого казалось, что двери в Обитель — чуть ли не естественное образование в каменном теле скалы.

— Я дома, — прошептала Яхша.

Слезы навернулись на глаза, но она быстро справилась с ними.

На скальной площадке уже стало тесно, а люди в сером все прибывали. Когда же их поток иссяк, один из паломников решительно приподнял массивное кольцо и грохнул им о ворота. Звук разлетелся по коридорам. Вскоре должны были появиться стражи.

Яхша прижала руки к груди: волнение заставляло сердце колотиться в бешеном темпе. «Удастся ли мне?» — подумала она. Ждать пришлось очень долго, ведь о такой добродетели, как терпение, никто не забывал. Хоть Яхша и отправила депешу с посыльным, тщательно зашифровав ее содержание, не было никаких гарантий, что к посланию изгнанной отнесутся с должным вниманием.

Женщина неподвижно стояла, опустив голову и выражая тем самым покорность. У нее ныли ноги, и болела спина, но Яхша не делала попыток присесть и отдохнуть, хотя рядом было много подходящих уступов. Она прекрасно знала обо всех испытаниях, уготованных для того, кто хочет войти в Обитель. Через первые ворота проходили все, через вторые — паломники, посыльные и торговцы высокого ранга, через третьи — только избранные паломники и важные гости.

Яхша не принадлежала ни к одной из перечисленных категорий. Сейчас она была никем, просто женщиной на излете зрелости, красоту которой уже тронуло увядание. Каждая морщинка, каждый седой волос причиняли ей страдание.

Наконец заветные врата отворились. Люди на площадке заволновались, заспешили внутрь. Возникла давка.

Особо ретивых стражи тут же развернули назад — им уже не войти в Обитель. Это мгновенно охладило пыл толпы. Как ни странно, больше всего сумятицы создавали именно паломники, которым пристало вести себя чинно и смиренно.

Торговцы никуда не спешили, потому что их законные места никто другой не займет. Они вошли в первый зал, расселись вдоль стен и разложили свои товары.

Как бы ни хотелось паломникам отведать сладостей и фруктов или хотя бы полюбоваться на ткани и украшения, они не могли себе этого позволить. Им надлежало отринуть мирские заботы. Зато если кому-то из них посчастливится оказаться принятым в послушники, тогда эти торговые ряды будут к их услугам.

Яхша презрительно хмыкнула. Такими товарами довольствовались обычно самые низшие чины Ордена. В свою бытность жрицей она никогда не выходила во внешний зал.

Во втором, еще более просторном гроте атмосфера была иной: чувствовалось напряжение. Нервничали паломники, которые, проделав долгий и трудный путь, могли уйти ни с чем.

Торговцы более высокого ранга ожидали клиентов из среднего звена служителей и тоже питали надежды, хоть и совершенно иного рода. Если повезет — среди покупателей может оказаться доверенное лицо какого-либо высшего чина, и тогда можно стать индивидуальным поставщиком.

Посыльные подходили к специальному окошку и, освободившись от своей ноши, тут же пускались в обратный путь.