Роковое влечение

Плэнтвик Виктория

— Милый! — Джулия раскинула руки, и у Доминика взлетели брови при виде распахнувшегося черного плаща, под которым пламенело новое красное платье. Оно застегивалось «молнией» сверху донизу, было коротким и так соблазнительно обтягивало пышную грудь и стройные бедра, что у председателя правления моментально загорелось в паху и пересохло во рту.

С

трудом проглотив слюну, Бреттон отвел глаза от жены и увидел Кристину — элегантную молодую леди с гладким шиньоном, облаченную в скромный деловой костюм, как надлежит младшему администратору. Девушка остановилась рядом с Джулией, увидела выражение лица великого промышленного магната, закатила глаза и ехидно улыбнулась.

Сверху вниз Доминик посмотрел на своих четырехлетних тройняшек, похожих друг на друга как три капли воды, Нину, Мэри и Джейн — и увидел, что, точь-в-точь как мать, девочки широко раскинули руки, устремив на папу фарфорово-голубые глаза, молившие взять их на руки. Бреттон поднял по очереди на руки трех девочек, а потом закружил в воздухе Джулию, и полы короткого черного плаща моментально взмыли вверх, обнажая ярко-красное, скорее похожее на бандаж, платье.

— Хелло, миссис Бреттон. Я всегда должен напоминать, сколько трудов стоило завоевать вас? — пробормотал Бреттон жене на ухо.

— Как можно чаще! — засмеялась Джулия. Глаза молодой женщины искрились счастьем, яркие пряди волос рассыпались по лицу мужа. — Разве я не стоила этого?

Бреттон перевел взгляд с жены на тройняшек, на Кристину, а потом снова на Джулию.

— Тогда я буду твердить об этом, пока не поседею.

Джулия снова засмеялась и погладила мужа по иссиня-черным волосам, еще не тронутым серебром.

— Вот и хорошо. Потому что… помнишь последний новогодний вечер?

— Еще бы! — сказал Бреттон с плотоядной улыбкой. — Что?.. — Доминик резко остановился, увидев ее шаловливый взгляд, в котором читались гордость и удовольствие. — Ты опять беременна?

Джулия кивнула.

Хелен

велела мне на этот раз родить мальчика.

— Или сразу троих, — лукаво добавил Доминик и прижал жену к своему переполненному счастьем сердцу.

Эпилог

— Как и это все? — удивился Бреттон, когда медсестра положила ему на руки крепко спеленутого крошечного мальчика. Доминик заглянул за плечо медсестры, словно ожидая увидеть за ней вереницу женщин, подносящих ему еще и еще точно таких же мальчиков.

— Джулия! Ну что же ты? — повторил свой упрек, заглянув к жене, которая, измученная родами, отдыхала в послеродовой палате.

— Да, он один, но ты посмотри — какой! — засмеялась молодая мать, откидывая пряди светлых волос с влажного лба.

Бреттон вгляделся в личико ребенка. Черноволосый, с темными широкими бровками, важный и загадочный как сфинкс, мальчик казался миниатюрной копией самого Доминика. Будто почувствовав взгляд отца, новорожденный открыл еще невидящие голубые глазки, ротик скривился в хитрой гримасе, а на щеках обозначились ямочки. Огромная волна нежности ударила в грудь Доминику, потрясенного мужчину с головой захлестнула любовь к этому малышу.

— Ты посмотри, какие у него ямочки на щечках! — воскликнул Доминик.

— Где ямочки? — раздался громкий голос тещи.

В дверь палаты вплыла процессия, возглавляемая Хелен, в середине держались три девочки, а замыкала ее Кристина. Все обступили кровать Джулии, по очереди целуя роженицу, разглядывая малыша на руках у счастливого отца. Поднялся всегдашний женский гомон, к которому Доминик уже привык.

Любящим взглядом он посмотрел на жену, подарившую ему такое чудо, а Джулия закрыла глаза, наслаждаясь мыслью о том, что их любовь с годами становится все крепче и крепче…