Роковой дом
Шрифт:
— Тогда мы должны его благодарить, — весело воскликнула Сильвия.
Они оставили позади просторную лужайку, примыкавшую к долгу, и приблизились к длинной высокой стене. Граф толкнул калитку, Сильвия шагнула, и перед ней оказался самый большой и роскошный огород, какой она когда-либо видела.
Краски были ослепительны, воздух насыщен ароматами; скромные цветы составляли кайму; расположенные на равных расстояниях каменные бассейны, до краев наполненные водой, создавали ощущение живительной прохлады.
В дальнем краю сада стояла каменная оранжерея. Здание, относящееся к восемнадцатому веку, сохраняло в себе величавое очарование
— Что за чудесное место! — воскликнула Сильвия. — Но оно, должно быть, обходится мсье Польперро очень дорого…
Граф де Вирьё усмехнулся.
— Ничего подобного! Наш мудрый хозяин сдал свойpotager фирме, которая выращивает овощи на продажу, и в качестве части оплаты фирма весь год снабжает отель фруктами и овощами. Potager при «Вилле дю Лак» — основной поставщик фруктов и цветов в Лаквилле! В детстве этот уголок сада казался мне раем, здесь я провел счастливейшие часы своей жизни.
— У вас было, наверное, странное ощущение, когда вы сюда вернулись и сняли номер в отеле, — заметила Сильвия.
— Очень странное, особенно вначале.
Они прошлись по одной из длинных, окаймленных цветами дорожек.
— Не хотите ли зайти в оранжерею? — спросил граф. — Смотреть там почти нечего: апельсиновые деревья вынесли наружу, но красиво само здание, старое и довольно необычное.
Оранжерея «Виллы дю Лак» представляла собой образец искусственной и пышной архитектуры восемнадцатого века, строго симметричной, с тщательной отделкой деталей. Здание входило в состав служб при замке, который стоял здесь прежде и был разграблен и сожжен во времена революции, более чем за полвека до того, как была построена вилла.
Сильвия вошла в высокую дверь. Растения в горшках и кустарники, зимовавшие в оранжерее, были вынесены наружу, но помещение не опустело: вся площадь, до малейшего клочка, использовалась для выращивания винограда и персиков.
В центре каменного пола располагался фонтан, который кольцом опоясывала скамья.
— Давайте сядем, — внезапно сказал Поль де Вирье. Но когда Сильвия опустилась на скамью, он сел не рядом, а напротив.
— Вы надолго в Лаквилль? — коротко спросил он.
— Не знаю, — неуверенно отвечала Сильвия. — Это зависит от планов моей подруги, мадам Вольски. Если мы обе не передумаем, то пробудем здесь, наверное, еще недели три или месяц.
Наступила пауза, которая показалась Сильвии очень продолжительной. Во взгляде француза читалась озадаченность.
Внезапно он встал, прошелся по оранжерее, а потом остановился перед Сильвией.
— Миссис Бейли! — воскликнул он. — Простите ли вы меня, если мои слова покажутся вам несколько дерзкими?
Сильвия густо покраснела. Вопрос застал ее врасплох. Но следующие фразы принесли облегчение, хотя при этом и некоторую досаду.
— Прошу вас, мадам, покинуть Лаквилль! С вашего разрешения, скажу прямо и открыто: вам не следует ездить в подобные места.
Сильвия подняла взгляд. Она была поражена и не то чтобы обижена, а скорее задета.
— Но почему? — жалобно произнесла она. — Почему бы мне не пожить немного в Лаквилле?
— В том, чтобы провести здесь день-другой, нет ничего страшного. Но если бы, к примеру, моя сестра захотела пожить в Лаквилле, мне бы это не понравилось. — Речь его постепенно убыстрялась. — Скажу больше! Лаквилль, возможно, представляется вам раем, но в этом раю полным-полно змей.
—
Он серьезно кивнул.
— Город, где царит Богиня игры, неизбежно привлекает к себе двуногих пресмыкающихся, как солнечное тепло притягивает ящериц. Виной тому не игра и не страсть к игре; страсть к золоту — вот причина!
Сильвия заметила, что он сильно побледнел.
— Как центр азартных игр Лаквилль уступает только Монте-Карло. Но если Монте-Карло еще и курорт, если там проводят досуг различными способами, то в Лаквилль приезжают исключительно играть. Вам, разумеется, нравится Казино, там празднично и красиво, но не случайно оно было сценой многих и многих трагедий. Знаете ли вы, как относятся к Лаквиллю в Париже?
— Нет… Я впервые услыхала о Лаквилле на прошлой неделе.
— Все парижские торговцы, без единого исключения, подписали петицию к правительству с просьбой отменить игровую концессию.
— Поразительно! — Сильвия была искренне удивлена.
— Простите, но ничего поразительного тут нет. Те деньги, которые попали бы в карманы торговцев, текут в кошельки анонимных акционеров Лаквилльского Казино. Конечно, держатели отелей находятся в ином положении, чем торговцы. Им Лаквилль не особенно мешает. Он расположен так близко к Парижу, что иностранцы, посетив Казино, на ночь возвращаются обратно в парижские гостиницы. Совсем переселяются в Лаквилль только самые закоренелые игроки.
Он уставил на Сильвию многозначительный взгляд, и она снова почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо.
— Да, я догадываюсь, о чем вы думаете, мадам. Увы, такова позорная правда, я один из этих несчастнейших, Богом забытых созданий — я закоренелый игрок.
В голосе графа звучала приглушенная боль с оттенком гнева. Охваченная жалостью Сильвия сочувственно вгляделась в его суровое и печальное лицо.
— Я расскажу вам в двух словах свою историю, — продолжал он, уселся рядом с мадам Бейли и стал палкой чертить на каменном полу воображаемые узоры. — Мне предназначалась карьера, которую я считаю самой завидной и приятной — карьера дипломата. Вы обратили внимание, как я говорю по-английски? Так же хорошо я владею немецким и испанским. Затем случилось несчастье, умерла моя нежно любимая матушка, и я унаследовал от нее несколько тысяч фунтов. Я тяжело переживал свое горе, к тогу же был тогда ничем не занят. Приятель уговорил меня отправиться в Монте-Карло. Две недели, проведенные там, изменили мою жизнь… сделали меня никчемным лоботрясом, как сказали бы англичане. Нужно ли после этого удивляться, что я прошу вас уехать?
Это признание тронуло и удивило Сильвию. Его слова звучали искренне, во взгляде сквозило смирение, на лице была написана мука. Под загаром Поступила бледность, черты обострились.
Сильвия произнесла тихо:
— Очень любезно с вашей стороны рассказать мне все это, и я должна благодарить вас за предостережение.
Но граф де Вирье, пропустив ее слова мимо ушей, продолжал:
— Дама, с которой вы в прошлый раз посетили Лаквилль, — я имею в виду польскую даму — я хорошо запомнил. В последние три года я видел ее летом в Монте-Карло, Спа и Экс-ле-Бене. Разумеется, я не удивился, встретив ее здесь, но — признаюсь, мадам — был немало поражен тем, что рядом с нею находится… — тут он помедлил, — молодая английская леди. Вы, вероятно, обиделись бы, скажи я вам, что мне пришло на ум, когда я увидел вас в Казино?