Роковой дом
Шрифт:
— Нет, нет! — воскликнула Сильвия. — Вы ошибаетесь. Я уверена, Анна не будет на меня в обиде. Она очень ко мне привязана, как и я к ней. В любом случае, я готова рискнуть. Видите ли, — голос Сильвии задрожал, я безумно из-за нее переживаю.
— Когда вы желаете пойти к комиссару полиции? — спросил граф.
— Почему бы не сейчас?
— Разрешите мне вас сопровождать.
Они отправились в центр Лаквилля. Прогулки вдвоем всегда доставляли им обоим ни с чем не сравнимое удовольствие. В последние дни они больше, чем раньше, времени проводили вместе. У графа Поля
Наконец они дошли до довольно убогого белого здания, из окон которого свисали трехцветные флаги
— Пришли! — коротко проговорил граф.
— Выглядит несолидно, — усмехнулась Сильвия. И все же, когда граф дернул колокольчик, ей вдруг захотелось пуститься в бегство! Что она скажет комиссару полиции? А если ему покажется странным се непрошеное вмешательство в дела мадам Вольски? Но она оставила эти мысли при себе.
Их провели в комнату, где у заляпанного чертами стола сидел, склонившись над бумагами, Усталый на вид человек.
— Мсье? Мадам? — Комиссар полиции уставил на них внимательный, изучающий взгляд. — Чем могу быть полезен? — И он вновь с нескрываемым любопытством всмотрелся в стоявшую перед ним пару.
Граф объяснил причину их прихода. Комиссар полиции встал со стула.
— Мадам пробыла здесь три недели? — Он быстро сделал запись в блокнотике, который держал в руках. — И ее подруга, дама по фамилии Вольски, внезапно покинула Лаквилль? И все же мадам получила от своей подруги письмо с извещением, что ей неожиданно пришлось уехать?
— Нет, — быстро поправила его Сильвия, — письмо пришло не мне, подруга оставила его в своей комнате в «Пансионе Мальфе». Странно вот что, мсье: мадам Вольски оставила в пансионе весь свой багаж. С собой она не взяла совсем ничего, кроме денег, конечно. И до сих пор от нее не пришло никаких известий, хотя она обещала сообщить телеграммой, куда отправить вещи! Я пришла к вам, так как боюсь, что с ней в Париже произошел какой-то несчастный случай, я думала, вы могли бы справиться об этом по телефону у парижской полиции.
— Разумеется, я сделаю все, что в моих силах. Но прежде прошу сообщить некоторые сведения о вашей подруге.
— Я скажу все, что знаю. Но дело в том, что мне известно немногое.
— Ее возраст? — спросил комиссар.
— Точно не знаю, но думаю, около тридцати.
— Место рождения? — Сильвия пожала плечами.
— Постоянное место жительства? Вам, конечно, известно, куда направить сообщение, если с ней действительно произошел несчастный случай?
— Боюсь, я не знаю даже этого.
Сильвия стала казаться себе настоящей дурочкой. Но… но в сущности, что же такого странного в ее неведении? Например, что известно людям, с которыми она теперь общается, о ее далеком английском доме? А если с ней самой что-нибудь случится? Даже граф Поль не знал бы, кому написать. Мысль неожиданная и довольно неприятная.
Комиссар извлек из выдвижного ящика папку неподшитыми листками бумаги.
— Мальфе? Мальфе? Мальфе? — бормотал он под нос. Наконец то, что он искал, нашлось, был большой
— У «Пансиона Мальфе» хорошая репутация! — воскликнул комиссар с облегчением. — Из сказанного вами, мсье, — он бросил мимолетный, но проницательный взгляд на графа, — я заключаю, что мадам и ее подруга не вели в Казино серьезной игры… то есть тут не замешана большая сумма денег.
Граф Поль колебался, но Сильвия подумала, что, безусловно, лучше будет открыть правду.
— Моя подруга играла, — сказала она, — причем играла по-крупному, в день, когда она покидала Лаквилль. При ней была, должно быть, очень большая сумма — если только мадам Вольски не проиграла ее в последний день.
Комиссар помрачнел.
— А, ну это совершенно меняет дело! — воскликнул он. — Придется мне попросить вас посетить вместе со мной «Пансион Мальфе». Лучше всего продолжить поиски там. Если мадам Вольски носила с собой большую сумму, очень важно выяснить, где она находится.
В «Пансионе Мальфе» им пришлось немного подождать, пока в холле не появился мсье Мальфе. Он держался любезно-подобострастно. И все же даже Сильвии было понятно, что он разозлен до бешенства. Она чувствовала себя ужасно неловко.
А если с Анной, в самом деле, ничего не случилось? Как она отнесется к тому, что Сильвия подняла шум?
— Все в порядке, мсье комиссар, — проговорил мсье Мальфе елейным голосом, когда полицейский кратко сообщил о цели своего прихода. — Знаете, мсье комиссар, все проще простого. Дама оставила письмо с объяснением, почему ей пришлось уехать. Ума не приложу, почему мадам, — он обернулся к Сильвии, — сочла нужным обратиться к вам. Мы ей рассказали все, что знаем. Мы люди уважаемые, нам нечего скрывать Сундуки мадам Вольски остались здесь, в ее спальне; после ее отъезда я мог бы уже не один раз сдать этот номер, но нет, я предпочитаю ждать и надеяться, что моя постоялица — очаровательная дама — вернется.
— Кстати, где это письмо? — деловито осведомился комиссар. — Я хочу на него посмотреть.
— Где письмо? — озадаченно повторил мсье Мальфе, а потом громко произнес: — Спрошу жену, она занимается корреспонденцией.
Мадам Мальфе вышла вперед. Вид у нее был такой же недовольный, как у мужа, когда он обнаружил, что Сильвия явилась не одна.
— Письмо? — повторила она. — Боже! Не припомню, куда оно запропастилось. Но я выучила его почти наизусть. Это было любезное письмо, мадам очень тепло отзывалась о нашем пансионе. — Но где же оно? — Мадам Мальфе стала осматриваться, как бы надеясь, что письмо внезапно появится. — А! Вспомнила, кому я его в последний раз показывала! Приятельнице мадам Вольски, такой приятной даме. — Делая акцент на слове «приятной», мадам Мальфе злобно взглянула на Сильвию. — Показывала письмо мадам Вахнер. Возможно, она сунула его в карман и забыла вернуть. Кажется, она сказала, что ее муж захочет взглянуть на письмо. Мсье и мадам Вахнер часто приходят сюда поесть. Я спрошу, не у них ли оно.