Роковой роман Достоевского
Шрифт:
Вронская недовольно забурчала:
– Слушаю и повинуюсь…
– Та-ак… И что все это значит? – растерянно поинтересовалась Вера, появившись в спальне. – Ты решил именно сейчас перебрать все вещи из своего гардероба?
– Да ты мне дашь спокойно собраться или нет?! – рассвирепел Влад и, отбросив черный свитер от Marni, с ужасом осознал, что шкаф пуст, одежда свалена на кровать, а надеть на презентацию романа Лики Вронской совершенно нечего.
Вера негодующе хмыкнула и с треском захлопнула дверь. Потом до Влада донеслись сдавленные рыдания, от которых стало и вовсе тошно.
Он не
«Не самое лучшее сочетание, – решил Влад, бросив взгляд в зеркало, – но мы опаздываем. И Вера опять злится. Но я не знаю, как объяснить весь этот бардак и свое волнение. Не знаю и не хочу. Сейчас для меня важно только одно…»
…Вчера Вера закончила делать вечернюю укладку и, устав от долгих попыток вытянуть сильно вьющиеся волосы клиентки, убежала покурить на балкон. А Влад прикидывал, как раскрутить продюсера на новый синтезатор с большим количеством тембров и чувствительными клавишами. И одновременно думал о том, что он – все же, наверное, редкостная свинья. Потому что у него кризис, для нового альбома нужна песня. Но в голову ничего путного не приходит. Вдохновение, увы, с Верой не связано. Но они больше десяти лет вместе, и это любовь. Только творчеству от этого ни горячо, ни холодно. Это чудовище питается только новыми эмоциями. Ходить «налево» – мучить Веру. Не мучить Веру, не кадрить новых девчонок – не писать песен. Но песни-то писать хочется! Замкнутый круг какой-то…
В салоне тем временем нарисовалась примитивная, как дешевая гитара, администратор Алла и затрещала:
– Девочки, кто поедет спасать писательницу Лику Вронскую?
Какая-то часть сознания еще ориентировалась в ее непринужденном трепе: надо ехать в гостиницу, добраться до салона клиентка не может, потому что у нее обгорели волосы, и на завтра ее записать нельзя, у Лики презентация. Пусть едет Вера, по записи к ней сейчас никого нет, тем более и водитель персональный у нее имеется, да еще какой!
Но это была совсем маленькая часть. В ушах взрывалась невообразимая какофония, перед глазами лихорадочно метались судорожно неуловимые слова.
Ее имя. Просто ее имя – и началась болезнь. Такого никогда раньше не было.
Песни приходят иначе. Сначала в сознании вспыхивает яркий визуальный образ. Человек, клочок города, природа – да что угодно. Он вспыхивает и практически одновременно начинает звучать . И понеслось! Пластинка лейтмотива прокручивается в голове, прокручивается, перерастает в мелодию. С мелодией интересно. Ей подбираешь аранжировки, в нее нарезаешь слова текста, и проигрываешь, и напеваешь.
Но имени мало.
А песня почему-то уже есть, мучительно красивая, может, даже самая лучшая. Она есть, но строптивая мелодия не улавливается, слова ускользают, и очень больно бежать за призраком, а не бежать не получается…
Бедная Вера, как она вчера измучилась! Сначала ей пришлось пообещать, что она попросит у Лики приглашение на презентацию. Потом выслушать критику по поводу слишком короткой стрижки.
– Да не могла я ничего, кроме «ежика», ей сделать, у нее полголовы выгорело! – всхлипывала она в машине.
– Можно было сделать асимметричную стрижку! – кричал Влад.
Кричал и… пугался. Отчего-то было очень жаль ее состриженных волос. И безумно хотелось спросить, как Лика выглядит. А еще почему-то
Проклятая музыка…
Невыносимо прекрасная непойманная песня…
Неизвестное лицо…
Ночью, дождавшись, пока Вера уснет, Влад выскользнул из постели, включил ноутбук, дрожащими руками набрал в «картинках» гугля: Лика Вронская. И счастливо улыбнулся. У песни, оказывается, зеленые глаза…
…– Влад! Мы едем или нет?!
Ему хотелось сказать: «Мы не едем, а летим!»
Но заплаканное личико Веры выглядело таким несчастным, что невольно напрашивался вывод: лучше бы вчера он не приезжал к ней на работу. И пребывать в счастливом неведении относительно завораживающего имени и его обладательницы…
Виктор Шевелев медленно ехал по улице, стараясь не упустить из вида тонкую девичью спину, обтянутую бордовой курточкой. Мощный «Ауди А8» недоуменно гудел, выражая явный протест против действий хозяина, и не думающего переключаться с третьей передачи.
Водитель с досадой морщился, и сам до конца не понимая, с чего ему понадобилось шпионить за собственной супругой. А потом вдруг вспоминал, как изменилось вчера ее личико, и скрежетал зубами в бессильной злобе. Неужели девчонка завела себе любовника?
Нет, рассуждал Шевелев, любовник у нее в прямом смысле этого слова появиться бы не успел. Вчера Элен вернулась домой в каком-то странно-задумчивом настроении и сразу же сообщила, что завтра в клуб не пойдет, так как собирается на презентацию нового романа Лики Вронской. Дескать, была у косметолога, та рассказала ей о том, что на книжную ярмарку приедет московская писательница. А книги этой Вронской читаются взахлеб, и надо взять автограф. Ну и вообще, любопытно посмотреть, какая писательница в жизни.
Комната супруги действительно завалена книгами в ярких обложках. Но – слишком много объяснений, и эта решимость в глазах, сделавшая вдруг изученное до малейших черточек лицо таким чужим… В салоне, впрочем, Элен действительно была, на всякий пожарный пришлось проверить. Точно была. Неужели она там с кем-нибудь познакомилась? Возможно, мужчины тоже стригутся, ходят на массаж, делают маникюр…
«Мне тридцать семь, а ей всего двадцать, – напомнил себе Виктор. – Конечно, я контролирую каждый ее шаг, каждое действие. И вот все же моя девочка от меня ускользает. Надо разобраться, в чем дело. Жить с рогами – что может быть глупее?! И это ведь тем более обидно, что, несмотря на тотальный контроль, Элен свободна, живет полной жизнью и уже получает от этого удовольствие. Главным в наших отношениях, я ей это еще перед свадьбой сказал, будет честность. Но жена что-то явно скрывает! Годы занятия бизнесом вырабатывают колоссальную интуицию. И эта интуиция со вчерашнего дня твердит: „Здесь что-то нечисто“».
Элен остановилась у цветочного ларька, выбрала охапку солнечно-желтых хризантем и, зажав букет под мышкой, задышала на покрасневшие ладошки.
С цветами – ну, значит, точно на презентацию!
«Опять перчатки забыла, Маша-растеряша, – улыбнувшись, растроганно подумал Виктор. – И машину водить не хочет, вот глупая. Сколько раз ей говорил, давай куплю тебе симпатичный девичий джипик. Не хочет. А мерзнет ужасно. Сейчас вот, я на сто процентов уверен, ни за что не обернется. Ветер в спину, и оглядываться, лицо ему подставлять? Нет, даже мысли не возникнет, уверен».