Роковой свидетель

Брындза Роберт

Она вышла из гостиной в коридор, ее шаги гулко стучали по голым половицам. Полчаса назад она включила термостат на тридцать градусов. Батарея, похоже, билась в агонии, но ничего не согревала. На миг наступила тишина, а потом вновь загрохотали трубы, эхом отдаваясь от темной площадки наверху.

– Что это за шум? Ты можешь перезвонить по скайпу?

Эрика обвела глазами коридор, заставленный коробками. В одной из них лежали ее удостоверение и рация. С чего она вообще взяла, что сможет справиться? Мебели ей отчаянно не хватало, не было даже кровати. Лучше было бы попросить владельца съемной квартиры

дать ей там пожить еще месяц и за это время попытаться хоть немного привести дом в порядок. Сейчас это жилище нельзя было показать даже сестре.

– Ленка, у меня на телефоне и скайпа нет. А комп где-то в коробке.

– Я думала, мы договорились, что ты мне покажешь свой новый дом! Ты столько денег за него отвалила… Не представляю, как люди при таких расценках вообще живут в Лондоне. А тут еще и Британия выходит из Евросоюза… Мне кажется, сейчас не лучшее время покупать дом. – За стеной вновь что-то взвизгнуло, лязгнуло, но наконец затихло, и Ленка продолжала: – Я все время вижу в новостях, что восточноевропейцев вот-вот начнут выгонять.

– Меня не выгонят. Я полицейский, и у меня двойное гражданство, – возразила Эрика. Ленка издала что-то среднее между хрюканьем и фырканьем.

– Ты можешь хотя бы скинуть свой новый адрес, чтобы я отправила тебе теплый подарок на новоселье?

– Да, причем в буквальном смысле. Мне здесь очень не помешал бы обогреватель, – Эрика понимала, что на уме у Ленки совсем не теплые подарки, и адрес нужен ей для того, чтобы искать дом в Интернете.

– Как называется район?

– Блэкхит. – Эрика вернулась в комнату, положила руку на древний радиатор под эркерным окном, ощутила легкое тепло сквозь холодный металл. Занавесок не было, и она увидела свое отражение в стекле. При росте в метр восемьдесят два Эрика всегда выглядела худой, но и не представляла, насколько тощей и изможденной стала в последнее время. Короткие светлые волосы спутались и стояли торчком. Она выключила свет, и теперь в окно стали видны темные просторы вересковой пустоши. Уличные фонари освещали дорогу, отбрасывая лужицы оранжевого света на чахлую траву.

– Это как-нибудь переводится? – спросила Ленка.

– Да. «Хит» значит участок полудикой земли, а «блэк»… черным его, по всей видимости, назвали, потому что использовали как чумную яму после Черной смерти.

– То есть там хоронили трупы?

– Похоже, да.

– Мало тебе трупов на работе, что ли?

– Нет тут никаких трупов. Замечательный район. С частными магазинами и барами.

– И чумной ямой у входной двери! – Ленка фыркнула.

– Зато тут ничего не собираются строить, так что у меня всегда будет прекрасный вид. – Эрика повторила слова, услышанные от молодого румяного агента по недвижимости. – Еще это близко к работе, а за углом живет Айзек, мой коллега и друг. Помнишь Айзека?

– Это тот чудак-гробовщик?

– Он не гробовщик. Он судмедэксперт.

– Эрика, как ты встретишь мужчину мечты, если окружаешь себя мертвецами и чудаками?

– Ленка, мне не нужен никакой мужчина мечты, и чудаками я себя не окружаю. Это просто мой друг. Ладно, я не об этом хотела. В моей жизни новый старт. Я продала дом в Манчестере и после того, как слишком долго снимала квартиру тут, в Лондоне, купила собственное жилье. Я наконец

чувствую, что двигаюсь дальше с тех пор, как… – Она осеклась. Ей не хватило сил договорить «с тех пор, как не стало Марка».

Муж Эрики, Марк, тоже работал в полиции. Он погиб четыре года назад, во время рейда на наркопритон. Спустя несколько месяцев после его смерти Эрика перебралась из Манчестера в Лондон, чтобы занять новую должность. Эти четыре года выдались сложными как в личном, так и в профессиональном плане, но, купив этот дом, она, несмотря на все его недостатки, наконец ощутила, что начинает новую жизнь.

– Ты счастлива? – уже чуть мягче спросила Ленка. Эрика ненадолго задумалась.

– Не то чтобы, но, наверное, за последнее время это самое близкое к счастью ощущение. Слушай, я настрою телефон, и мы пообщаемся по видеосвязи. Но в доме много работы, а сад в беспорядке.

– Я не буду тебя осуждать. Мне просто интересно.

– Хорошо. На связи, привет детям и Мареку.

Закончив разговор, Эрика нащупала в кармане пальто шерстяную шапку и натянула ее. У подножия лестницы висела голая лампочка, но свет не доходил до площадки наверху. Эрика прошла по коридору, мимо коробок и двери, до маленького туалета. Когда они вместе с Айзеком смотрели этот дом, он заметил, что туалет напомнил ему фильм «На игле», и он не удивился бы, увидев, как из унитаза выползает молодой Юэн Макгрегор.

Кухню, по всей видимости, в последний раз ремонтировали примерно в семидесятых. Под окном располагались небольшая деревянная рабочая поверхность и раковина, в углу гудел новый холодильник Эрики, нелепый на фоне желтеющих обоев. Пока что Эрика распаковала только чайник, микроволновку и пару кофейных кружек. Мысль о том, чтобы рыться в коробках в поисках тарелок и столовых приборов, а потом что-то разогревать на грязной кухне, ей не очень-то понравилась. Неподалеку было уличное кафе, а время приближалось к восьми, так что она решила сходить туда и что-нибудь заказать.

Когда она вышла из дома, улицы были пусты, а в воздухе висел туман. Опустив голову и подняв воротник, она направилась к кафе, и едва вошла в дверь, как ее окутало восхитительное тепло и запах жареной рыбы. Кафе оказалось в стиле ретро, с огромной серебряной фритюрницей, длинной зеленой стойкой в крупинках соли и лужицах уксуса; возле кассы стояли две огромные банки маринованных яиц и бутылки уксуса и кетчупа. Эрика заказала большую треску с картошкой фри и банку легкой медовухи «Одуванчик и лопух», села у окна.

Дорога была тихой, сгущался туман. Другие посетители брали еду с собой, и Эрика оказалась в кафе совсем одна. Глядя на банку медовухи, удивительного напитка, непохожего ни на какой другой, она вспоминала прошлое. Именно Марк открыл для нее «Одуванчик и лопух», когда она только переехала в Великобританию; он же привил ей любовь к рыбе с жареной картошкой. Спустя четыре года после его смерти все вокруг по-прежнему напоминало о нем. Эрика закрыла глаза и вновь увидела, как Марк лежит на полу, истекая кровью. Они так и не узнали, кто нажал на спусковой крючок. В тот день погиб не только Марк. Погибло пятеро ее коллег. Ее команда. Она потрогала шрам на шее, оставшийся от огнестрельного ранения, и ей вспомнился вопрос Ленки.