Роковые деньги
Шрифт:
Я чуть попятился и впустил его.
– Извините, но мистер Вулф занят, - напомнил я, - а я должен ему помогать. Поэтому, если вы расскажете мне, зачем...
– Конечно.
– Альберт Лич снял шляпу. Да, волосы жидковаты, хотя лысым его, наверное, будут обзывать только годика через с два.
– Меня интересует женщина по фамилии Бакстер. Тамирис Бакстер или Тамми Бакстер. Она у вас?
– Нет. Ей лет двадцать пять? Рост пять футов и четыре дюйма, светло-карие глаза, вес сто двадцать фунтов, меховая шубка и пушистая шапочка?
Лич кивнул.
–
– Утром была. Пришла в двадцать минут одиннадцатого, без звонка и незваная, а ушла в десять тридцать.
– Она больше не возвращалась?
– Нет.
– И не звонила?
– Нет.
– Меня интересует ещё одна дама. Хетти Эннис. Она здесь была?
Я наклонил голову набок.
– Послушайте, мистер Лич, не сочтите меня грубияном, но - какого черта? Мы с мистером Вулфом лицензированные частные сыщики, и не привыкли впустую разбазаривать свое время. Да, я слышал про Хетти Эннис - мисс Бакстер спросила, была ли она у нас, и я ответил, что нет. Она также попросила меня позвонить, если эта женщина появится, но я вряд ли уважу её просьбу. Что, если этой Хетти Эннис взбредет в голову стать нашей клиенткой? Что если она не захочет афишировать приход к нам? Словом, оставим эту тему.
– Я, между прочим, представляю американский закон, Гудвин. Я правительственный агент.
– И что из этого?
– Я хочу знать, приходила ли к вам сегодня Хетти Эннис? Я требую, чтобы вы ответили.
– Спросите лучше её. Мисс Бакстер оставила мне номер их телефона. Дать вам?
– Он у меня есть.
– Альберт Лич нахлобучил шляпу.
– Я знаю вашу с Вулфом репутацию, Гудвин. Может, с нью-йоркской полицией ваши штучки и сходят вам с рук, но с налоговым управлением этот номер не пройдет. И тем более не советую вам играть в кошки-мышки с секретной службой. Зарубите это себе на носу, Гудвин.
И он вышел вон, даже не удосужившись прикрыть за собой дверь.
Я запер дверь и прошагал в кабинет. Достал из ящика вулфовского стола самое сильное увеличительное стекло, вынул из сейфа новенький двадцатидолларовый банкнот и вернулся в гостиную. Вулф по-прежнему стоял, хмуро взирая на гостью, которая продолжала распинаться, как и перед моим уходом. Увидев меня, она запнулась на полуслове, но тут же спохватилась и напустилась на меня:
– О, ты как раз вовремя, Шпендрик. Он пудрит мне мозги, говорит, что мы никакого вознаграждения не получим, а я... Ой, что ты делаешь?
Прихватив пачку купюр, я подошел к подоконнику. Взял верхнюю из них, положил бок о бок с двадцаткой, принесенной из сейфа, и принялся сличать с помощью лупы. Мне хватило одной минуты. Тогда я взял нижнюю двадцатку. Тот же результат. Вынул одну бумажку из середины, наугад. И вновь то же самое. Засунув нашу двадцатку в карман, я приблизился к Вулфу и Хетти.
– Вознаграждение нам все-таки светит, - объявил я.
– Причем вполне официальное. Это фальшивки. Все как одна.
Глава 2
Пару недель спустя я рассказал об этом случае своей приятельнице и попросил её высказать догадку, как встретила мои слова Хетти. "Это
Лили ошиблась, но я признал, что это моя вина - слишком плохо я, значит, нарисовал ей портрет Хетти. На самом же деле она сказала вот что:
– Конечно, фальшивки! С какой стати он стал бы прятать в моей гостиной настоящие деньги? И чего бы это мне вдруг вздумалось тащить их к Ниро Вулфу?
– Так вы знали, что деньги поддельные?
– уточнил я.
– Я предполагала.
– Но вы об этом умолчали.
– Ну и что из этого? Я ведь не в музей пришла, а к двум великим сыщикам. Ты ведь сразу это просек, иначе не стал бы разглядывать бумажки в лупу.
Я потряс головой.
– Я это всего лишь заподозрил, причем исключительно по той причине, что к нам только что наведывался секретный агент федеральной налоговой службы. Его интересовало, не здесь ли некая Тамирис Бакстер. Я ответил, что нет, что она лишь утром заглядывала на десять минут, а потом ушла...
– Тамми Бакстер? Тамми была здесь?
– Совершенно верно. Хотела знать, не посещали ли нас вы, но я ответил, что нет. Оставила свой телефонный номер и попросила звякнуть, если вы вдруг объявитесь. Фискальный агент поинтересовался потом, не приходила ли к нам Хетти Эннис, а я пояснил, что не в моих правилах вести праздную болтовню. Однако его приход разбудил мое любопытство, и я решил поближе взглянуть на ваши деньги. Выпроводил его - и взглянул. Значит, говорите, вы и без нас знали, что они не настоящие?
– Арчи, - перебил меня Вулф, - этот человек удостоверил свою личность?
– Конечно.
– И он спросил мисс Эннис?
– Он спросил, не здесь ли она.
– Почему ты не провел его к нам?
– Потому что ему не терпелось поглазеть на эти бумажки. Знай я наперед, что они настоящие, я бы уж как-нибудь позволил федеральному агенту полюбоваться, как наша гостья наслаждается кофе по-фрицевски.
К сожалению, с кофе она уже покончила, и теперь недовольно глазела на меня.
– Что ж, значит мы определили, что деньги фальшивые, - констатировал Вулф.
– Не знаешь, есть у их секретной службы отделение в Нью-Йорке?
– Да.
– Из подобных пустяков, известных даже самому завалящему филеру, но неведомых нашему гению, можно составить целую энциклопедию.
– Позвони им и доложи об этой находке. Если мисс Эннис покинет мой дом до их прихода, сохрани фальшивки вместе с оберткой. Выдай ей расписку, если она захочет.
– С этими словами он круто развернулся и протопал в кабинет, закрыв за собой дверь.
Впрочем, закрытой дверь оставалась недолго. Я бы, конечно, мог помешать Хетти, шагнув вперед и вытянув руку, но решил, что Вулф вполне мог бы дать гостье возможность лично поблагодарить его за вкусный кофе. Вот почему останавливать её я не стал, а лишь проследовал за ней в кабинет, но остановился на пороге. Вулф уже успел занять свое привычное кресло и громоздился за столом.