Роковые девчонки из открытого космоса

Джейвин Линда

— «Теория Похищения»? — Теперь Джейк покраснел от самого себя.

— Ммм, — задумалась Бэби. — Давайте внесем в список.

— «Суккуб», — настал черед Небы.

— Мне нравится, — признала Ляси. — А что это значит?

— Не уверена, — призналась в свою очередь Неба и потрюхала в подвал смотреть в словаре.

— Как насчет «Спинарно–мостового Пунктика»? — спросила Бэби.

Торкиль засмеялся:

— Ты имеешь в виду «Спинномозговую Пункцию» [105] . Уже было.

105

«Спинномозговая пункция» («Spinal Tap»[ВЕРСТАЛЬЩИКУ:

ТАК – с i без точки и умляутом над n], с 1964) — преимущественно вымышленная американская хэви–метал–группа, ставшая известной благодаря псевдодокументальному фильму Роба Райнера «Это Спинномозговая Пункция» (1984).

— Нет, я имею в виду «Спинарно–мостовой Пунктик». Вы что — спинары не знаете? — Ответом ей были пустые взгляды. — Это солнца черных дыр, — объяснила Бэби. Что вообще смыслят эти земляне?

— «Солнца Черных Дыр»? — в замешательстве переспросил Тристрам. — Как в песне у «Звукосада» [106] ?

В трепете багрового и черного бархата возникла Неба.

— Это демоница, которая ебет мужиков во сне, — объявила она.

Джейк поперхнулся пивом.

— Что — демоница, которая ебет мужиков во сне? Ты вообще о чем? — Тристрам был уже в полном смятении.

106

«Звукосад» («Soundgarden», 1984—1997) — американская рок–группа, в числе прочих коллективов из Сиэтла заложившая основы стиля «грандж». Песня «Солнце черной дыры» («Black Hole Sun») вошла в их альбом «Superunknown» (1994).

Ляси вскочила, взобралась на стол и, держа перцемолку, как микрофон, загромыхала:

— Дамы и господа, я хочу представить вам: единственные и неповторимые, великолепные, неподражаемые, сказочно ебицки прекрасные — «Роковые Девчонки из Открытого Космоса»!

§

На следующий день в «Дочдочи» все системы звенели и скакали, а музыканты готовились к сейшаку. Двери, жужжа, ездили взад–вперед, пока девчонки метались из одного отсека тарелки в другой, подбирая прикиды, помады и медиаторы. За ними таскался целый шлейф похищенных. Теперь блюдце превратилось в натуральный бордель: везде валялась одежда, стены расписаны граффити, на полу — тарелки из ресторана «Себела» и коробки из–под пиццы, а куда ни кинешь взгляд разбросаны сексуальные игрушки.

Бэби вынырнула из своей каюты в тартановой миниюбке, белой майке и черных лосинах, уходящих в кожаные сапожки по щиколотку. Едва она повернулась, чтобы во всей красе показаться остальным, как на подиуме, подвалил Ревор, вспрыгнул ей на ногу и съехал по ней, раздирая лосины коготками. Не успела Бэби отреагировать, он проделал то же и с другой ее ногой, на которой тоже запестрели дырки и дорожки.

— Ревор прав, — кивнула Пупсик. — Так определенно лучше.

На самом Пупсике надето было то же, что и всегда. Кожа. Черная. Хотя в знак уступки сценическому гламуру она втерла блеск в рожки волос и череп.

Снаружи послышался голос — их кто–то звал. Пупсик нажала кнопку, открылся иллюминатор. Она глянула вниз.

— Опять этот мешок блевни, — сообщила она. Бэби закатила глаза:

— Лучше впусти его. Иначе он будет там стоять и реветь, и все мы тут спятим.

Пупсик вздохнула. Повозилась еще с какими–то кнопками, и блюдце выдохнуло волшебную лестницу. Эбола с трудом полез наверх — он никак не мог покрепче уцепиться ногами за изменчивые эфирные ступени.

— Привет, Еб. — Бэби чувствовала, что обязана по крайней мере быть с ним милой. Он ее нисколько не интересовал. По–прежнему невозможно было даже помыслить о самом крошечном сексуальном эксперименте с Эболой — с его–то уродливыми черепами на серебряных перстнях, оттенявших черные волосы на бледных пальцах, кошмарным пузиком, затянутым

в корсет черной кожи, и привычкой кокаиниста постоянно дергать назад головой, шмыгая носом и поднося к нему указательный палец. Если это любовь — а Эбола твердил, что это именно она, — Бэби такой любви не хотелось ни кусочка. Однако ей нравились его истории из жизни крупной международной рок–звезды. Кроме того, она была счастлива удовлетворять его на одном уровне: Эбола желал быть попранным ею так же тщательно, как он в свое время попирал тысячи своих поклонниц. Все это, на самом деле, выглядело довольно кармически.

К тому времени как Эб взгромоздился в игровой отсек, он уже отдувался и пыхтел.

— Начисть мне сапоги, Еб, — приветствовала его Бэби. Не остановившись даже перевести дух, Эбола благодарно рухнул на пол, вывалил язык и начал с пятки.

— Могу сделать тебе татушку, — предложила Бэби Пупсик, не обращая внимания на гомункула у ее ног. — Время у нас есть.

Пупсик обожала делать татуировки. Тренировалась она на всех землянах. Поэтому, когда она сложила свой набор, у Бэби по левому бицепсу со свистом летела комета, а на правом красовался портрет их космолета–матки с сердечками и ленточками, подписанный словом «Мам».

Эбола, покончив с сапогами, наблюдал за процессом, и в глазах у него стояли слезы.

— Я делю твою боль, — сообщил он Бэби. — В самом деле делю. Я здесь для тебя, моя Бэби.

— Реальнорама, Еб, — безразлично отвечала та. — Но нам нужно быть в Ньютауне примерно через полчаса.

— Ты все время проводишь в Ньютауне, — заныл Эб.

— Ага, но у нас сегодня концерт.

Эбола заскакал вверх–вниз, повизгивая от восторга.

— Можно мне пойти? — взмолился он. — Можно, я тоже?

Пупсик решительно покачала головой. Эбола ударился в слезы.

Бэби протелепатировала Пупсику: «Ну вот посмотри, что ты натворила. Этот парень сентиментальнее баллады «Пушек–с–Розами» [107] ».

— Будет, будет, — успокоила она его. — Нам нужно, чтобы ты охранял блюдце, Еб. Оно для нас много значит. А ты просто сиди у бассейна и не спускай с него глаз, хорошо? — И она пощекотала ему под волосатым подбородком. Эбола попытался храбро улыбнуться. Сквозь щетину его пробилась тоненькая струйка соплей и докатилась до верхней губы. — Хороший мальчик, Еб, — похвалила Бэби. — Увидимся позже. Нам еще нужно понять, чем Ляси занимается. — Она подала знак Пупсику, и та отправила Эболу обратно к бассейну.

107

«Пушки–с–розами» («Guns N' Roses», с 1985) — американская хард–рок–группа.

В каюте Ляси словно кружила одежная метель. Ляси изучала свой гардероб со скоростью света — примеряла, сбрасывала, швыряла в воздух, доставала что–то со дна кучи и начинала заново. Группа похищенных, примостившихся на ее Платформе Восстановления Сил, вдохновенно болботала взаимоисключащие стилистические советы, на которые Ляси бодро не обращала совершенно никакого внимания. В конце концов она облачилась в любимую «бондовскую» футболку, джинсы и «конверсовские» «всезвездники», посмотрела в зеркало и ухмыльнулась.

— Ну всё, — заключила она. Большинство похищенных, включая Ларри, который не выходил с «Дочдочи» с тех пор, как его три недели назад похитили, тоже собиралось на сейшен. Они, пожалуй, были даже в большем восторге, чем сами девчонки.

— Ёрп! — Едва они собрались выходить, как Ревор вбежал в отсек и принялся цапать Бэби за лодыжки.

— Уходи, Рев. Тебе с нами нельзя. В «Сандрингам» животных не пускают. Хватит. Вали. — Она вздела ногу, и зверек полетел. Приземлился Ревор вверх тормашками спиной на стену, а флангом головы на пол, и похож был при этом на какого–то обезумевшего йога.