Роковые тайны
Шрифт:
– Я сделаю все, что смогу. Клянусь. – Джон почувствовал комок в горле. Ничего в жизни для него не было столь важным.
В коридоре гостиницы горел свет. В кожаных креслах два господина читали газеты.
– Пойдем поедим, я знаю одно местечко. Сюрприз будет ждать тебя здесь по возвращении.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
Они миновали банк и свернули на боковую улицу к небольшому каменному зданию с деревянным крыльцом. На видавшей виды вывеске, прибитой над крыльцом, было написано: «Сразу
Эдди вслух прочла и спросила, что это значит. Наклонившись, Джон прошептал ей на ухо:
– Не гадай, это что-то вроде шутки.
Поднявшись по ступенькам, они вошли в комнату, где стояли два длинных стола со скамьями по обе стороны. На одной стене висела картина, на которой изображена мексиканская гасиенда, окруженная цветущими кактусами. В другой стене – две двери, одна за занавеской, другая открыта на кухню. В воздухе витал изысканный аромат.
– Люп, – позвал Джон. – Самое время.
– Ты будешь говорить мне о времени, ослиное отродье? Сядь и жди. Выйду, когда приготовлюсь тебя обслужить. Подожди… Ох, Святой Отец! Джонни! Джонни, любовь моя! Ты пришел взглянуть на Люп!
Женщина, появившаяся из-за занавески, была в ширину почти столь же велика, как и ростом. На ней были длинная черная юбка с красными оборками, белая блузка и множество ярких бус различной длины. Черные волосы до талии перевязаны на затылке широкой красной лентой.
Она сделала попытку обнять Джона, но помешал необъятный бюст.
– Привет, Люп. – Смеющиеся глаза Джона отыскали взгляд Эдди.
– «Привет, Люп, привет, Люп». Это все, на что ты способен? Скажи-ка мне, что я все еще твоя лучшая девочка, забияка ты эдакий!
– Если я так сделаю, Люп, моя жена обломает об меня палку. – Он отстранил женщину от себя и улыбнулся, глядя в ее жизнерадостное лицо.
– Жена? Взял и женился на другой женщине? Ой-ой-ой! – закричала она, – Ты меня убил, вот что ты сделал. – Люп прижала руки к груди, и большие черные печальные глаза уставились на Эдди. – Ты вырвала у меня сердце, – драматичным тоном заявила Люп.
– Сожалею, – ответила Эдди, отчаянно пытаясь придать лицу безразличное выражение. – Я не знала.
Внезапно Люп улыбнулась и схватила Эдди за руку:
– Сказать по правде, дорогуша, я боялась, что придется за него выйти. Он годами меня преследовал. Но я уже стара, чтобы глядеть за его кобылами на конюшне. Ты – молодая и сильная. Надеюсь, способна на взбучку. – Она врезала кулаком по ладони. – Время от времени он в этом нуждается.
– Не обращай на нее внимания, Эдди. Я знал Люп, еще когда пешком под стол ходил.
– Ты лучше слушай меня, Джон Пятнистый Лось Толлмен. Ты не мой, ну я и рада. Как тебя зовут, лапочка?
– Эдди.
– Рада за Эдди, что она тебя получила. Будь с ней ласков, а то я тебе по заднице настучу, – дерзила
– Эми в порядке. Теперь, когда война закончилась, она и Рейн могут приехать с визитом.
– Хотела бы повидать их. Ну, рассказывай о жене. Как тебе, старому уроду, удалось подцепить такую красотку?
– Это было нелегко, Люп. Слушай, давай поговорим после, пока не набежали голодные мужчины.
Цыпленок с рисом был великолепен. Джон показал Эдди, как намазывать маслом маисовую лепешку и сворачивать ее в трубочку в виде сигары.
– Тебе понравилось? – спросил Джон, когда она откусила кусочек.
– Очень.
– Мексиканцы едят это с мясом, чили и перцем. Для них лепешки – как для нас хлеб.
Скоро стало слишком шумно, чтобы поддерживать разговор. Столы были заняты, и люди ожидали на крыльце. Люп принесла большие деревянные блюда с едой. Посетители брали тарелки с полок и накладывали себе кушанья, не забывая перекидываться шуточками с веселой хозяйкой.
Когда Джон и Эдди кончили есть, он оставил деньги возле тарелок. Люп проводила их на крыльцо, обняла еще разок Джона, а затем стиснула Эдди:
– Тебе достался хороший мужик. И будь моя воля, я бы живенько окрутила его папашу и бортанула Эми. Но ты им это не говори, мальчик, – обратилась она к Джону.
– Не буду. Позаботься о себе, Люп. Захочешь уехать – грузи вещички в фургон, и добро пожаловать.
– Может быть, так и сделаю. Ладно, идите. Я должна вернуться, а то это мужичье сгрызет ножки у столов.
– Тебе понравился ужин? – спросил Джон по дороге в гостиницу.
– Да, и хозяйка тоже.
– Они с мужем приехали из Техаса после войны за независимость штата. Хотя ее супруг вместе с тамошними мексиканцами сражался под началом Сэма Хьюстона при Сан-Джасинто, многие тут мексиканцев ненавидят.
– Ее муж умер?
– Всего лишь несколько лет назад. Мои парни приглашали ее в Нью-Мексико, но у нее тут непутевый сын, и она не хочет оставлять его.
Они вошли в гостиницу и поднялись к себе на второй этаж. Разные мысли не давали покоя ее уставшей за день голове. Эдди почти привыкла к Джону. Он ей нравился, и о предстоящем она думала уже с меньшей боязнью.
Отперев дверь, Джон вошел в комнату и стал зажигать лампы, а Эдди ожидала на пороге. Когда свет залил комнату, она заметила большую жестяную ванну.
– Никогда такой не видела, – вспыхнула она, – только на картинках.
Эдди коснулась края высокой спинки ванны, затем пощупала мягкое полотенце, мыло и пудру, разложенные на невысокой скамеечке.
– Я слышал, что женщины обожают такое купание. Моя сестра пилила папашу, пока он ей не купил что-то вроде этого.
– Я никогда не пользовалась ничем, кроме умывальника, – смутилась Эдди.