Роксолана: королева Востока
Шрифт:
— Хорошо, — сказал Сулейман. — Приведем сюда учителя Абдуллу.
Это было первое назначение, которое Роксолана Хюррем осуществила во дворце падишаха. Какое же множество их она сделала потом, — в Европе и Азии, на земле и на море, в армии и флоте, в судах и султанской казне! Но все это делала она с тайным намерением и так упорно, как может делать только женщина, что любит или ненавидит. Но не время говорить о тайном плане Роксоланы, ведь он еще не созрел. Грех еще не посеял в ее душе никаких тайн, никаких тайных дел, и она была подобна чайке, радостным криком встречающей зарю.
На
Вид на крыши Константинополя.
Художник Мельхиор Лорич. Перо и чернила, 1555–1559 гг.
— Что такое? — крикнул армянин, увидев его.
— Бежим скорее! — ответил генуэзец, хлопая глазами и тяжело дыша.
— Да что такое? Куда? — посыпались вопросы. — Что стряслось? Говори толком!
Генуэзец сел, как подкошенный. Его страх передался всем. Передохнув он начал рассказывать:
— Прихожу я во дворец… Даю взятку страже… Меня пропускают… Дохожу до заместителя самого Кизляраги… Чего мне это стоило!.. Только Богу известно — вам этого не понять!
— Ну хватит уже! Говори, что дальше было!
— Я спросил заместителя Кизляр-аги, нельзя ли мне увидеться с невольницей из русской страны, с Роксоланой Хюррем, проданной тогда-то, для прислуги султанского дворца…
— Ну а что он? — Нетерпеливо прервал армянин. Слушавший это турок Ибрагим был спокоен, но очень внимателен.
— «Что?! — говорит он мне (а взятку-то уже спрятал). — Не сошел ли ты с ума?» — А ты ему что сказал?
— А я ему говорю: «Отчего бы мне сходить с ума? Это моя бывшая невольница, ей надо кое-что передать, кое-что сказать, как обычно это и бывает. Вы же знаете…» — А что он?
— А он говорит, что ей ничего не нужно!.. «Как это не нужно?» — спрашиваю я… А он говорит: «Послушай, убирайся, пока живой, а то если кто-то подслушает, то нам обоим откроется прекрасный вид с Баб-и-Гумаюн!.. Сегодня-завтра, — говорит, — состоится ее свадьба с падишахом, и он хочет видеться с Роксоланой Хюррем!.. Совсем сдурел!» — говорит.
Присутствовавшие повскакивали от удивления. На этот раз степенный Ибрагим открыл рот и изрек сурово:
— Не шути с такими новостями!
— Я тоже думал, что он надо мной шутит! Но он сказал: «Тише! Я тебе даже деньги отдам, и иди себе туда, откуда пришел. Не нужны мне эти проблемы!» После того как он сказал, что даже взятку вернет, я понял, что это не шутка. И тогда меня уже не нужно было уговаривать уйти… Я не пошел, а побежал. Знаете, что может быть? У нас и так не все было хорошо. А теперь, если она слово шепнет султану, нам придется очень несладко!
— Отбываем сегодня ночью! — сказал армянин.
— Сейчас же!.. Это ведь не все!.. Бегу я сюда и вижу около главной мечети… султанские сипаги бьют в тулумбасы… Люди сбегаются… Подхожу и
— Хороша история! — шепнул перепуганный армянин, который тоже побелел как смерть. На его лице проступил холодный пот. Наступило неловкое молчание. Через некоторое время армянин сказал:
— Вай, вай! Это точно, что нас тоже уже где-то ищут…
Все притихли и стояли как мертвецы. Через секунду армянин снова сказал:
— А ведь я не зря ее еще в Крыму говорил продать! — Никто не ответил. Немного погодя старый Ибрагим сказал с твердой уверенностью:
— От взгляда десятого султана — да живет он вечно! — ничто не укроется. Сам пойду в султанский дворец и скажу, где Абдулла.
— А если назад ты уже не вернешься?..
— На все воля милостивого Аллаха, милосердного даже в Судный день! — ответил набожный Ибрагим словами Корана и степенно вышел из комнаты.
Считаные минуты вели его сипаги в султанский дворец. Остальные пребывали в таком ужасе, которого не испытывали еще никогда после продажи какой-то невольницы.
Прошел день. А вечером уже был на аудиенции у султана величайший ученый, муфтий Кемаль Пашазаде. Он шел, опираясь на посох, степенно, согбенный, но бодрый, с белой бородой, в зеленом одеянии, так полинявшем от старости, что при входе султанская стража не захотела его впустить, думая, что это какой-то попрошайка. Он усмехнулся и сказал, что сам султан его ждет. Подошел начальник стражи, который впустил великого мудреца, с которым все науки когда-нибудь уйдут в могилу, как про него говорили.
Что сказал молодому султану величайший мудрец его государства, никто не знал, пока не дошло до того, что маленькие руки Насти начали ломать великую и могущественнейшую державу падишаха, которая распростерлась в трех частях света… Но до этого еще не раз успели зацвести красные цветы персика, и не раз появились на свет птенцы в голубиных гнездах.
XI. Первое паломничество Роксоланы
Стояло кристально чистое утро, когда султанские галеры подплывали к Святой горе, что белым мраморным стогом стоит на синем теле неба и отвесными стенами своими упирается в море. На протяженном полуострове уже издалека виднелись синие леса. По приближении повеяло из них чем-то родным для Насти, ибо она заметила там не только кипарисы, пинии и каштаны, но и буки на вершинах, и дубы, и хвойные деревья: здесь суровая природа ее родины встретилась с мягкой южной флорой.
Издалека слышался приветственный звон всех афонских церквей, что встречали могущественного монарха. На берегу залива Дафны виднелись длинные монашеские процессии, шедшие из всех монастырей, и множество паломников!
Свою славу святого места Афон приобрел уже очень давно, когда Христова церковь еще не пала жертвой раздора между Востоком и Западом.
Неподалеку, на юго-западном берегу Святой Горы около пристани Дафны стоял прекрасный старый монастырь великомученика и исцелителя Пантелеймона, восстановленный галицким князем Ярославом Осмомыслом. Тут жили отшельники со всей Украины.