Роксолана: королева Востока
Шрифт:
Караван с трудом начал подниматься на гору Вади-Будру. Огромные скалы бурого, красного и зеленого гранита, словно крыши башен, возносились до неба. Они смотрелись как постройки великанов, ибо великанские каменные блоки проглядывали будто установленные один на другой. Огромные кучи и длинные полосы шлака, выжженного вулканическим огнем, тянулись по всей колоссальной гранитной плите. Между ними тут и там словно горел яркий как кирпич красный порфир.
Утомленный, шел караван султанши по тропе на самом краю пропасти, через старинный переход, где даже самое легкое дуновение ветра вызывает лютый
В полдень четвертого дня караван дошел до славных копей Маггара, где уже пять тысяч лет тому назад египетские фараоны добывали медь и малахит, и откуда их слуги привозили дорогую бирюзу для царских сокровищниц Мемфиса.
Здесь продвижение было остановлено, ибо султанша хотела осмотреть старинные шахты. Они с неимоверным трудом были выкопаны в невероятно твердой блестящей гранитной пещере и были чем дальше, тем уже. Искусственные каменные колонны обеспечивали работникам защиту от обвалов в опасных местах, где гранит потрескался. Также было видно еще следы долота и иных орудий древних рудокопов Египта среди сине-зеленых жилок бирюзы в прочных стенах пещеры, где они прятали свой блеск и цвет.
Вся долина была покрыта ужасно однообразными кусками кирпича, докрасна выжженными и оживляемыми только коптскими, греческими и арабскими надписями, вырезанными в больших пещерах. Она долго вчитывалась в них и даже выписала старинную мудрость о том, что пчела собирает мед там, где найдет его.
На западе маячила пустая, голая горная гряда Джебель-Мока-теб. Ни на ней, ни под ней не было даже самого чахлого куста тамариска, ни стебля, ни моха, ни травинки. Только царица одиночество и ее дочь тишина правили здесь безраздельно и на величественной и странной горе-пирамиде, называемой Джебель-Сербаль. Эта священная гора закона евреев и всех народов, что приняли веру Божью в Спасителя из рода Давида, сына Девы Марии.
Стройная и словно застывшая в бесконечном одиночестве и молчании, стояла святая гора Моисея, названная Синайской, или Горой Божественных заповедей. Величественная, молчаливая, словно белая, пять раз сложенная вуаль, самая дорогая из существующих на земле. А под ней Черные горы, что несколько ниже, и далекий оазис Фирана. Отвесная, застывая в своем величии, возвышается священная гора Моисея. А от нее до Рас-Магомета на южной оконечности полуострова отвесными расселинами блестят испокон веков массивные горы из порфира и разного другого камня, то красного, словно мясо, то зеленого, как трава, то черного, как уголь. И так они массами тянутся до Красного моря, обрываясь в воде…
На пятый день пути караван султанши приближался к гранитным стенам Вади-Фирана — крупнейшей долине полуострова. Она все больше расширялась. Около тропы каравана начала показываться сочная живая зелень.
Через пять часов караван достиг жемчужины Синая, прекраснейшего оазиса Вади-Фирана, где за много веков до этого произошла битва с амаликитами.
Свежие ручьи и источники звенели в садах жемчужины Синая, также известных как Отблеск Рая. Над чистой водой источников пели певчие птицы в густых зарослях и сновали дикие утки. В зарослях виднелись зеленые деревья — гранатовые, миндальные, тамариск, финиковые пальмы, и прекрасные полоски злаков — пшеницы и ячменя.
В жемчужине Синая остановилась
— Там нет никакой тропы, о великая хатун! Это дикие горы…
— Как бывает дикой и беспутной жизнь человека, — ответила она и приказала приготовиться к восхождению проводникам и части янычар и сипахов.
Сквозь дикие скалы и острые камни шли они маленькими ущельями, в которых били источники, росли растения, шла дебрями и западнями удивительная жена падишаха по бездорожью Джебель-Сербаля. За ней молча следовали мусульманские воины, а около нее — удивленные проводники.
Словно карта, отражающая рельеф краской, предстала перед ней уже на первом уровне черная полоса гранита, сера песчаника, желтая пустыня, зеленый простор Вади-Фирана. А дальше — большие и извилистые долины между неисчислимыми горами, скалами, бескрайняя пустыня путешествий до самых вершин Петраса, до гор между Нилом и Красным морем, каждая из которых в своей красе выразительно проступала в прозрачном чистом воздухе.
Никто не слышал от жены падишаха ни одной жалобы, хотя ее одежда вскоре порвалась и свисала лохмотьями, а руки ее болели от того, что были расцарапаны растениями в дебрях Джебель-Сербаля.
Проводники из раза в раз смотрели на нее, ожидая, что она пожелает вернуться, но султанша шла дальше в дикие места Сербаля, хотя даже рубашка на ней тоже была порвана. Она держалась отдельно от мужчин и лишь упорно шла дальше на самую вершину горы Моиссея, отделен ную от прочих пиков глубокими пропастями.
У самой вершины она сказала всем остановиться и сама взошла наверх.
Поздней ночью вернулась она со стражей в жемчужину Синая и крайне утомленная легла под тамариском, чудесным деревом, дарующим манну, которой Бог кормил свой народ в пустыне. Деревья эти имеют очень тонкую кору. Она, проеденная определенным видом насекомых, в соответствующих местах выделяет капли, напоминающие мед и чистые как хрусталь. Они выпадают, затвердевают и после годятся в пищу.
Султанша Роксолана отдыхала несколько дней и лечилась от ран на руках и ногах. Она сказала, что хочет также посетить Синайский монастырь христиан, что стоит высоко в неприступном месте между белой горой Моисея и черным Джебель Аррибом.
Но теперь уже ничто не удивляло ни бедуинов, ни солдат султана.
Скоро с зарей они вышли на крутую тропу. Но когда она стала становиться все уже, султанша взяла верблюда за узду и пешком пошла перед ним, как бы передавая ему свою смелость. С молитвой к Аллаху на устах шли за ней правоверные мусульмане.
Справа и слева возвышались высокие отвесные стены из гранита диких, фантастических форм, вызванных выветриванием породы, которому подвержен даже гранит. Нет ничего вечного, кроме Божественного духа и его частицы, которую Бог вдохнул в человека, сотворив его по своему образу и подобию.
Через некоторое время она увидела окруженную горами равнину Эр-Рага со скалистой вершиной Эс-Сафир на одной из ее оконечностей. Страшными в своем величии представились ей гранитные массивы двух упирающихся в небо красно-бурых стен.