Ролевик: Хоккеист / "Лёд"
Шрифт:
Полторы минуты. Тренер Калгари Боб Джонсон меняет вратаря на шестого полевого игрока. Неистовый шквал атак натыкается на глухую позиционную оборону. Тигры отчаянно пытаются исправить ситуацию — терять им уже нечего, финальная сирена будет для них отходной. Но именно это отчаянье и определяет их проигрыш — слишком хаотично, слишком беспорядочно, чтобы пробить крепкую, как кремень защиту варлоков, краеугольным камнем которой остается Руа.
Монреальская трибуна отсчитывает последние секунды матча, и выкрики их, словно удары огромного молота, впечатывают тигров в лед.
"Девять! Восемь! Семь! Шесть!"
Руа грудью отбивает брошенную "на
"Пять! Четыре! Три!"
Он пытается понять, куда отлетела шайба, но перед глазами все плывет, картина вокруг становится размытой и мутной. Вокруг толпится сразу трое или четверо игроков и нельзя понять, кто свой, а кто чужой. Все еще не видя шайбы, Патрик инстинктивно бросается на лед, пытаясь накрыть ее.
"Два! Один!"
Сирена гудит тяжело и протяжно. Постепенно, зрение восстанавливается. Руа поднимает сразу несколько пар рук, трясут, орут в уши. Он все еще ищет шайбу. Вот она — падая, он накрыл ее собой — еще секунда и рефери остановил бы игру. Но он успел. Игра окончена. "Монреаль Варлокс" завоевали кубок Стенли.
Начинается долгая, но обычная в этом случае суета: Калгари униженно покидают родную площадку, работники выкатывают ковровую дорожку к центру поля. Игроки совещаются, тренеры, оба, уже здесь, на льду, скользят гладкими подошвами туфлей, поддерживаемые игроками. Они кажутся карликами по сравнению с хоккеистами, возвышающимися над ними за счет коньков и шлемов. Перрон, Лаперрьер и Гейни встали в круг и о чем-то совещаются. Тем временем, выставляется тумба, на которую два бокора с величайшей осторожностью и почестями водружают кубок.
Это массивная серебристая колонна, почти метр в высоту, оканчивающаяся вместитеьной чашей. Под ней — три ряда колец с выгравированными именами чемпионов эпохи до Пробуждения. Ниже, цилиндрическое основание собраное из пяти широких колец на которых выгравированы имена игроков Нового Времени. Скоро там появятся и нынешний состав "Варлокс", прервав наметившуюся уже династию "Эдмонтон Сталкерз". Кубок дышит живой силой, словно пульсируя волнами энергии, притягивая к себе взгляды, заставляя тело мелко дрожать.
— Патрик, — Перрон кладет руку на плечо Руа. — Патрик! Очнись, кадило тебе в купель! Ты поднимешь кубок. Понял?
Вратарь неуверенно кивает. Первый круг по льду с кубком в руках — честь, которую команда отдает тому, кто, по ее мнению, сделал наибольший вклад в его получение. И никогда раньше — никогда — такого права не удостаивался рекрут.
Словно в тумане Руа слушает приветственную речь комиссара Лиги. Он не улавливает ни ее смысла, ни даже ритмики. Нилан пинает его, когда речь оканчивается. Под рев органа Патрик касается холодной стали, чувствуя, как молниями проходит сквозь него энергия этого артефакта. Она, словно волна, омывает его, сминая последние преграды, тяжелые плотины, последние которые устояли под напором событий и времени…
И то, что ощущает Руа — это радость. Невероятная, искренняя и глубокая радость победителя. Он поднимает кубок над головой, не в силах сдержать рвущийся из самой глубины его естества крик…
Проехав по ледяному полю, он передает кубок Гейни. Капитан принимает
В углублении ладони он с удивлением видит сверкающую подвижную лужицу, похожую на ртуть, но блестящую ярко как платина или серебро… Прежде чем он успевает сделать что-нибудь, странная жидкость впитывается в ладонь, не оставив и следа.
Руа поднимает голову, оглядывает арену, словно впервые увидев. Вот она победа — то, чего так отчаянно хотели от него. То, от чего его так упорно отвращали. Что дальше?
Сон всегда один и тот же. Туман и костер, раскладной стол и человек сидящий напротив. На столе — колода карт, карты в руках. Вместо привычных рисунков на них — изображения хоккеистов, вместо мастей — эмблемы клубов. Сердца — Калгари, бриллианты — Нью-Йорк, пики — Монтреаль, булавы — Бостон. Человек, играющий с Патриком — подросток, не старше тринадцати. Тусклые, редкие волосы слипшимися сосульками закрывают лицо, щеки запавшие, покрыты пигментными пятнами, под глазами — темные круги. Только взгляд его не совпадает с общей картиной — чистый и ясный, с едва уловимыми искрами иронии и азарта.
— Я сделал, как ты просил, — произносит Патрик. Козмо, собрав со стола колоду, кивает.
— Да. Все почти закончилось. Теперь ты — снова ты.
— И что дальше? Что теперь? Зачем ты устроил все это? Что случилось со мной… и с Женей? Мы ведь погибли там, да? На той дороге?
— Это еще не определено, — спокойно отвечает Таэбо. — И миссия твоя здесь еще не окончена.
Кивком он указывает на правую руку Руа. Там, на безымянном пальце тускло поблескивает перстень чемпиона. Каждый игрок получает такой — персональную инкарнацию Кубка Стенли, который хранится в особых покоях штаба клуба.
В этот момент, словно подчиняясь беззвучному приказу Таэбо, из кожи проступает та самая серебристая жидкость, которую видел Руа в день своего триумфа. Собравшись в тонкую нитку, она устремляется к кольцу и впитывается в него.
— Теперь ты обладаешь могущественным предметом, способным решить судьбу этого мира, — тихо произносит Козмо. Руа непонимающе мотает головой.
— Подожди. Причем здесь это? Я спросил, что случилось со мной и с моей дочерью?..
— Не торопись, — Таэбо говорит спокойно и размеренно. — Теперь в перстне на твоем пальце заключена могущественная субстанция, чистая эссенция творения. В твоем мире, посвященные называли ее Меркурий Мудрецов, здесь бокоры и колдуны зовут Флюксом. Мы же называем ее Слезой Создателя. Могущество этой субстанции таково, что может изменить судьбу целого мира.
Патрик скептически приподнимает бровь.
— Ты хочешь сказать, что одной этой штукой и собственной волей, я смогу повлиять на сложнейшую систему взаимосвязей, которая есть мир? Климат, биосфера, ноосфера, тектоника, субатомарные процессы… К чему это приведет? И главное — зачем это нужно? Не мне даже — миру?
— Потому, что мир умирает. И гибель его — вопрос очень скорого времени.
— Не понимаю.
— И не пытайся. Я сам не способен понять это. Суть же проста — в мир вторгся Хаос. Первородная деструктивная сила, которая ведет мир к необратимым изменениям. Каким — думаю тебе не нужно объяснять. За прошедший год ты многое повидал, а теперь, когда ты вспомнил свой родной мир, можешь сравнивать.