Ролевик: Рыцарь. Книга 2. Выбор
Шрифт:
Как он и ожидал, сокровищница рода Зеленого Дуба могла произвести впечатление только на Лукаша, никогда прежде не видевшего больше горсти монет сразу. Да и то — не золотых. В сравнении с Кара-Керменом, бароны Дуброва были почти нищими. В сравнительно небольшой комнате стояло три сундука, небольшой ларец на поставце и кое-какое оружие, ножны и эфес которого были украшены драгоценными камнями. А если точнее — меч и пара кинжалов.
— Это их от всех прятали? — загорелись глаза харцыза, вполне искренне уверенного, что ничего ценнее хорошего оружия в мире нет. — Гляну?
— Почему нет, — пожал плечами Владивой. — Мы же за этим сюда и пришли.
Есаул торопливо шагнул
— Дерьмо! — высказал Медведь свою оценку. С треском вложил клинок обратно в ножны и протянул оружие Владивою. — Никуда не годное железо. Сломается при первом же ударе. Только и годится, что зайчики камнями в глаза противнику пускать. Не удивляюсь, что бароны Дуброва его так глубоко от всех спрятали, стыдно было показывать.
— Может, оно магическое? — предположил Владивой.
— Если позволите, — шагнул вперед Лукаш. — Я гляну.
— Разбираешься в магии? А почему на мельнице сидишь, а не в Оплоте?
— Нет, я Силой управлять не умею, — ответил тот. — Только чувствую. И могу сказать: есть она в предмете или нет.
— Что ж, умение хоть и не ахти какое, но тоже полезное. Гляди… — Владивой передал меч Лукашу.
Мельничук взял его в руки и прижался к нему лицом. Сперва к ножнам, потом к рукояти, и на завершение — к чуть обнаженному клинку.
— Пусто. Никакой магии в этом оружии нет. Обычное железо, дерево, кожа и драгоценные камни. Вот этот рубин, что побольше, в оголовье — был в руках человека сведущего в магии. Я бы сказал — очень сильного мага. Но и только…
— Может, кинжалы?
— Такая же дрянь, — ответил есаул, уже успевший осмотреть и их. — Разве что мяса нарезать за трапезой. Да и то — затупишь, на кость наткнувшись.
— Что ж, — пожал плечами Владивой. — Жаль, конечно, но ведь мы еще сундуки не открывали.
— Не в сундуках, — мотнул головой Лукаш. — Вон в том ларчике. Я сразу почувствовал, но тоже сперва на оружие подумал. Там смотрите…
Глава девятнадцатая
Кроме приумолкших улиц и галдящих меньшего обычного площадей, да и то заметного лишь коренным жителям столицы, не указывало на ведущуюся подготовку к войне и о том, что сегодня утром уже третья сотня добровольцев покинула город, чтобы отправится в Бобруйск.
Да и как тут заметишь? Ну, стали чуть тише галдеть соседки, предпочитая переговариваться стоя в дверях домов, а не высунувшись по пояс из окон, как прежде. Не так громко обсуждают последние новости кумовья, случайно повстречавшиеся за столиком пивного или винного подвальчика. Зазывалы, подают голоса только в том случае если рядом с лавкой не видно гвардейцев или дружинников… Мелочи, не достойные внимания. Мало ли от чего у обывателей столицы траурное настроение? Может, королева налоги повысила, или умер кто из городской знати? И только полное отсутствие подвыпивших гуляк, было явлением по странности и беспокойству сопоставимое с толпой упитанных крыс, дружно покидающих корабль перед самым его отплытием.
Маламир неторопливо шел все еще хранящем былое величие, но уже отчетливо дряхлеющим городом Турином и думал. Недавно присланный Ищущим истину слуга передал, что все готово к докладу и господин Вышемир ждет его к шестому часу в королевских палатах. Малый колокол совсем недавно отбил половину шестого, поэтому тысяцкий мог не спешить, а еще раз все обстоятельно взвесить. Окончательно, и принять то решение, после которого
То, что они затеяли с Ищущим истину еще не походило на заговор, но в случае неудачи могло закончиться плачевно для обоих. В поддержку подобного фортеля самым Мастером-хранителем, начальнику гарнизона столицы верилось с трудом. Вышемир, конечно, объяснил все складно. Да, как говориться: 'гладко было на бумаге, но нарвались на овраги'. А умереть на эшафоте, в шкуре изменника, позоря свой род, всего лишь за несколько лет до почетной отставки, пожилому дворянину, весь век верой и правдой прослужившему короне — совершенно не хотелось.
'Вечно с этими длиннополыми в какую-то гадость вляпаешься…', - подумал Маламир, имея в виду покрой одежды хранителей.
Тысяцкий тщетно перебирал в памяти события последних дней и часов, но никак не мог понять: что заставило его согласиться с безумным планом Вышемира. Ведь по любому разумению, он должен был сразу же поставить в известность королеву. Поднять по тревоге гарнизон, рассылать гонцов во все замки с приказом приступить к поискам принцессы… А вместо этого он — бездействовал, поверив какому-то гм…, сопляку, что все образуется само собой. Бред! Не иначе затмение какое-то нашло. Но еще не поздно, он сейчас же примет все необходимые меры, и совесть его будет чиста. Даже, если потом королева все-таки решит наказать тысяцкого, то он пойдет на плаху, как нерадивый слуга престола, но — не как предатель…
— Куда это ты так мчишься? — удивленно и чуть угрожающе поинтересовался у тысяцкого Вышемир, перехватывая на улице почти бегущего к палатам, взбудораженного Маламира. — Надеюсь, еще никаких глупостей натворить не успел? Ну, прям как дети… Глаз да глаз за всеми нужен.
— Отойди с дороги, Ищущий! — насупился старый вояка. — Я больше в твоих затеях не участвую.
— Позволь узнать в каких именно? — сделал невинное лицо Вышемир, беря тысяцкого под руку и отводя чуть в сторону. — Не будем орать посреди улицы… Не солидно! Кстати, — будто только что вспомнив, воскликнул он. — Я получил письмо от Мастера, коим он любезно извещает королеву, что Божена благополучно прибыла в Оплот. А меня — о том, что все меры, будут им незамедлительно предприняты. Что именно Остромысл имеет в виду объяснять надо, или сам додумаешься?
— Успокоив на время Беляну, Мастер начал поиск?
— Разумеется… И еще, исключительно для твоего успокоения, сударь. Цени мое отношение… Не открывая принципа тайнописи хранителей, могу сообщить дополнительно, что Мастером принято решение: если в течении ближайших дней принцесса не будет обнаружена обычными способами провидцев Оплота, он — воспользуется Силой. Теперь ты удовлетворен? Или все еще продолжаешь сомневаться в моей искренности?
— Извини, Вышемир… — потупился начальник гарнизона под гневным взглядом Ищущего истину. — Это была минутная слабость. Обещаю, больше подобное не повториться. Я пойду с тобой до…
— Забыли, — перебил старого вояку Вышемир, удовлетворенный тем, что наложенное им внушение все еще действует. — Я и сам весь как на иголках. Так и хочется чем-нибудь об пол шваркнуть. Да так, чтобы грохоту на весь дворец, а осколки — во все стороны.
— А вот этого не надо, держи себя в руках, — совершенно искренне попросил Маламир. — Потому что если и ты потеряешь голову, то мне даже страшно подумать: чем все закончится…
— Не волнуйся, — улыбнулся Ищущий истину. — Я крепкий… Но, поспешим во дворец. Слухи распространяются гораздо быстрее, чем нам хотелось бы. Особенно — неприятные. Уверен, Беляне фрейлины уже что-то успели нашептать, и совсем не то — что следует.