Роман без последней страницы
Шрифт:
– А кто сказал, что оригинальный вариант назывался «Земная правда»? – спросила Дайнека.
– Никто, – признался Музычко, – я даже уверен, что название было совсем другое, хотя, может быть, такое же идиотски-социалистическое.
Она улыбнулась. Музычко с любопытством посмотрел на нее.
– Вот зачем я все это вам рассказал? – Он сел в кресло и обеими ладонями уперся в столешницу. – Сам не знаю! Пришла девочка, улыбнулась, ручки – домиком, попросила, и я все выложил. Хотя нет, знаю! Эта история до
– И прочитать оригинал рукописи? – наивно спросила Дайнека.
– И прочитать оригинал. – Он улыбнулся. – Думаете, у меня это получится?
Дайнека чуть-чуть нахмурила брови и свела их к переносице.
– Думаю – да.
Музычко обескураженно откинулся в кресле, а Дайнека доверительно сказала:
– Это смотря как захотеть.
Глава 25
Я буду ждать
В машине отец ей сообщил, что взял несколько дней отпуска.
– Думаешь, несколько дней тебе хватит? – спросила Дайнека.
Вячеслав Алексеевич отреагировал на ее вопрос очень странно: остановил машину, повернулся и уставился на нее темным взглядом.
– Мне кажется, ты водишь меня за нос и чего-то недоговариваешь.
Забившись в автомобильное кресло, Дайнека смотрела на него с удивлением.
Увидев этот детский испуганный взгляд, он прикрыл веки и провел ладонями по лицу.
– Прости меня.
– Папа, мне кажется, это ты что-то скрываешь.
– Просто я не уверен, что тебе нужно об этом знать.
Дайнека вздохнула.
– Чего уж, говори, если зашел разговор.
– Нет, – отец покачал головой.
Она отстранилась и доверчиво посмотрела ему в глаза.
– Предлагаю обмен.
Он улыбнулся и погладил ее по руке.
– Не понимаю…
– Я тебе – про то, что мне рассказал Музычко. Ты мне – про то, что тебя гложет.
– Идет, – отец протянул развернутую ладонь, и Дайнека шлепнула по ней в знак одобрения.
– В общем, так… – Начав неопределенно, она тем не менее выложила всю историю за пару минут.
Когда пришла очередь Вячеслава Алексеевича, дело пошло куда трудней.
– Ты знаешь, что я обратился в службу безопасности с просьбой, как теперь говорят, пробить номера того «Бентли».
– Пробили? – спросила Дайнека.
– Пробили, – ответив, он замолчал.
– И что?
– На ней разъезжает субъект, от которого лично я предпочел бы держаться подальше.
– Кто он?
– Теперь – крупный предприниматель.
– А раньше? – Дайнека спросила потому, что чувствовала: под словом «теперь» скрывается какой-то особый, значимый
– Человек, погубивший много людей.
– Преступник?
– Да.
– И он сам всех губил?
– Такие, как он, все делают чужими руками.
– Понимаю. Но как это связано…
– С тобой? – Отец снова завел машину и тронулся с места. – Возможно, именно его голос ты слышала в квартире Тихонова.
– Почему «возможно»? Он поднялся на третий этаж и зашел в его квартиру. Думаешь, это он убил Полежаеву?
– Не думаю. Но связь существует.
– При чем же здесь я? – удивилась Дайнека.
– Все, кто так или иначе коснулся этой истории, подвергаются опасности. И если он побывал в квартире за пару дней до убийства – это что-нибудь да значит. Я просил тебя никому ничего не рассказывать. Ты не сберегла информацию, и я не знаю, насколько широко она разошлась.
– Думаешь, мне угрожает опасность?
– Не думаю. Просто уверен. У меня чутье на такие вещи. Особенно если это касается моей дочери, – он бросил взгляд на Дайнеку и тихо добавил: – Моей единственной дочери.
Она помрачнела и спустя минуту спросила:
– Скажешь его имя?
– Ефременко. Семен Михайлович Ефременко. На него не найти управы. Он очень опасен. Однажды я участвовал в сделке, в которой он имел свой интерес. Один очень уважаемый чиновник не поставил под договором свою подпись. Через несколько дней он исчез.
– Его не нашли? – спросила Дайнека.
– Нет, ни живого, ни мертвого. Все точно по Сталину: нет человека – нет проблемы.
– А сделка?
– Ее одобрил другой чиновник. И быстро все подписал.
Дайнека сказала:
– Ясно. И что теперь делать?
– Слушать меня и быть осмотрительней.
– Хорошо, папа. Я постараюсь.
– Меня беспокоит то, что ты совершенно не чувствуешь опасности и очень доверчива. Думаю, что визит Ефременко был санкционированным. Не стал бы человек его уровня с уже подмоченной репутацией средь бела дня вламываться в чужую квартиру.
– Тогда возникают вопросы: кто его впустил и что ему там было нужно.
– Правильно мыслишь, – улыбнулся отец. – В этом еще предстоит разобраться. Но я бы предпочел дождаться момента, когда все само собой выяснится.
Они заехали в магазин, купили мороженого, орехов и газировки, потом весь вечер смотрели телевизор. Дайнека заснула счастливой, потому что впервые за долгое время папа ночевал дома в своей спальне.
Часа в три ночи она проснулась оттого, что на нее кто-то смотрел. Включив ночник, увидела отца, который стоял в дверях ее комнаты.
– Настя заболела, – виновато сказал он. – Серафима Петровна вызвала «Скорую».
– Ты уезжаешь? – тихо спросила Дайнека.
– Только посмотрю, как она. Утром вернусь.