Роман Флобера
Шрифт:
Дебильноватый гражданин с бороденкой а-ля антилопа гну, в цилиндре, в полосатом сюртуке стоял на ходулях и проводил викторину по знанию американской истории. При мне немолодая уже среднерусская бабища расплакалась, когда не смогла ответить на элементарнейший вопрос: когда компания «Кока-кола» перешла на выпуск жестяных банок? Чтобы ее хоть как-то утешить, соратник этого ходульника, маленький толстый американец в шортах на ляжках, улыбаясь, подарил ей воздушный шарик с надписью этой самой колы. Бабища расцвела и поскакала вдаль.
Вокруг ходили какие-то непонятные существа в костюмах
Пока я из любопытства шнырял в поисках приключений, Вероника с Раввинкиным уже расположились на травке. И оживленно беседовали, точнее Андрей размахивал руками, а девушка только кивала. Подходя, я услышал только концовку их дискуссии.
– Да все бабы шлюхи! – обреченно опустив шнобель в пластиковый стаканчик с водкой, выдохнул Андрюха.
– Ну не скажи, не все, – воодушевленно отвечала ему перевоспитываемая проститутка Вероника. – Я вот, например, мечтаю всю жизнь любить только мужа и умереть в один день…
– Как Чаушеску! – внес некоторую пошлость в их одухотворенную беседу я. – Мне-то хоть немножко оставьте.
– Вот-вот, – несколько оживился Раввинкин. – Кстати, о Чаушеску! Вчера приходит ко мне в гости сосед Саша. С пятнадцатого этажа. Невменяемый. Как обычно. Принес водку. Выпили-закусили. Я ему: «Скажи, Александр, почему у тебя дома никаких животных нет? Ты что, их не любишь, что ли? Вот у меня кошка Муся, например, есть».
А этот идиот выпучил глаза и говорит: «А я сам животное!»
Ну, конечно, выпили еще. Я уж давно забыл, о чем говорили. Прошло около часа. Саша собрался идти в магазин. Перед самой дверью резко обернулся и, словно очнулся, выпалил: «Млекопитающее!»
А ты говоришь, Чаушеску!
Я выпил водки. Потом еще.
К моему уху склонилась Вероника и несколько испуганно зашептала:
– Коль, а он правда, что ли, работает на телевидении?! Продюсер по новостям на самом главном канале?!
Я утвердительно дернул головой. Вероника тоже, но в другую сторону. Типа, ох!
Раввинкин жил какой-то автокефальной жизнью. То разговаривал сам с собой, то вдруг требовал нашего повышенного внимания к высказанной им очередной околесице.
– Ну вот, я и говорю. Значит. Чем отличается нормальная женщина от шлюхи. Объясняю. Нормальную женщину можно купить, не знаю, любовью, искренностью, самопожертвованием, да даже деньгами, в конце концов, ничего дикого! А шлюху купить нельзя, ее только можно взять в аренду! Вот я и говорю. С женщинами, значит, надо вести себя как с кавказцами! Если в начале общения, при знакомстве, ну,
Дальше его вообще понесло в глубь веков. Он непостижимым образом связывал свою непреодолимую тягу к борделю на Рождественском с тем, что, по архивным данным, именно там был ранен князь Пожарский во время битвы с поляками в Смутное время.
Между тем веселье в парке набирало обороты. Люди водили хороводы вокруг убогой, отдельно стоящей березки, украшенной маленькими американскими флажками. Наиболее отважные выстроились в очередь к воздушному шару той же расцветки, который на предохранительной веревочке должен был вскорости взмыть в небо.
В динамиках играла миллеровская «Серенада Солнечной долины». Очень уважаемая мной мелодия. Лет десять назад я очень любил кафешку при консерватории. Там был прекрасный тапер. Василий вроде. Или Александр. Когда я заходил, он без слов начинал играть Гленна Миллера. Это было всегда неожиданно, приятно, но вполне объяснимо. Я по пьянке в него столько денег вбухал, заказывая мелодии, что на эти деньги можно было легко содержать Большой симфонический оркестр! Да, между прочим, в этом общепите стоял настоящий рояль Чайковского. На котором, собственно, и бренчал Василий. Или Александр. Рояль в свое время хотели перевезти куда-то в музей, но то ли машины не было, то ли завхоз запил, и его временно поставили в кафе, чтоб потом далеко не тащить. И естественно, забыли. Ну и стоял он там успешно лет шестьдесят. Сейчас не знаю. Давно не был.
– Я тоже хочу на шарике покататься, – заскулила Вероника. – Это же так здорово… Можно я схожу, а?
– Ни в коем случае! – очнулся и хватанул еще водки я. – От меня ни на шаг! Кругом же американцы! Американские! Неизвестно, что выкинут в следующую минуту! И вообще, если будешь постоянно скулить, честное слово, пойду в зоомагазин, куплю удава и попрошу его, чтобы он тебя удавил!
– Да, да, – закивал Раввинкин. – За сырками плавлеными придется идти. Я же предупреждал, что водки не хватит!
Я уже перестал понимать загадочный ход мыслей Андрея, поэтому обреченно махнул рукой, допил остатки водяры и лег отдыхать. Здоровая Андрюхина спина уже маячила вдалеке. Вероника, как умная Маша, достала книжку и принялась, грызя яблоко, смотреть на страницы.
Потом я закошмарил. И увидел огромные желтые ботинки. Потом потряс головой, пытаясь вспомнить, к чему куролесятся во сне бреды про желтые ботинки. Мозг не давал ответы. Лишь проигрывал старенькую и любимую песенку Жанны Агузаровой – «Эти желтые ботинки шагают быстро па-асфальту…» Чего-то там, тыр-пыр, «а ты мимо проезжаешь в «чайке»!» На этом я очнулся и открыл глаза.