Роман Галицкий. Русский король
Шрифт:
Боярин Остамир за последними делами вовсе забыл думать об Андрее. Как-то раз попался гридень ему на глаза - прошёл мимо, даже не оглянулся. Иные были у боярина заботы. Жена Мария всё-таки померла, преставившись перед самым Покровом, оставила на боярина двоих деток. А тут ещё новая напасть - отправился князь Роман в Польшу за военной помочью, перед отъездом велел боярам созывать дружины, обувать и одевать холопов, чтоб, едва вернётся князь, всё было готово. И воротился - да только так, что лучше бы лежать ему в дубовой колоде в сырой земле.
Тяжкие раны
Вот о чём думал боярин Остамир. Об вотчинах своих беспокоился, о полях и пашнях, о деревеньках и смердах, о скотницах полных и бретьяницах. Мрачнее тучи ходил он по терему, бормотал себе под нос:
– Ох-хо-хо, грехи наши тяжкие! Да за что же Господь карает нас? За что мучает?
Того ради зачастил Остамир к соседям в гости. Собирались то у одного, то у другого боярина, но чаще всего созывал гостей боярин Жирослав. Выставив на стол полные братины мёда, окружив их мисами с заедками, сидел он во главе стола, потчевал бояр, а сам разговоры разговаривал.
Собирались у него старые друзья-приятели. Кроме Остамира хаживали боярин Семьюнок да двухродные братья Мончук и Никифор. Вместе подолгу сидели они, шептались, судили и рядили о Волынской земле.
– Нет, братья, худое ныне время, - качал сивой головой Жирослав.
– Помяните моё слово - недолго осталось Роману быть князем на Волыни.
– Брешешь, - откликнулся боярин Мончук.
– Али так плох князь?
– Плох не плох, а всё одно не жить ему здеся!
– ответствовал Жирослав.
– Коли не хворь его доконает, то князь Рюрик Ростиславич точно со стола сгонит. Призовёт Всеволода Большое Гнездо - супротив его ратей нам не выстоять.
– Да, - кивали головами бояре, тянулись ковшами в полные братины, хлебали мёд, как воду.
– Худо, братья, худо.
– Выступим супротив Рюрика - вотчин своих лишимся!
– поддакивал Семьюнок.
– А у меня четверо, да все не в возрасте. Куды податься?
– Не ты один такой, - осаживал его боярин Остамир.
– Моя-то Марья померла, двоих мне на шею повесила. Деву-то кто замуж возьмёт, когда отец их не сегодня завтра по миру пойдёт?
– Тот и возьмёт, кто своего не упустит, - мигнул веком Жирослав.
– Неча, братья, попусту слёзы лить. Что наше - того никому не отдадим. А посему надо нам помыслить том, как бы самим добыть себе князя.
Хоть и хмель гулял в боярских головах, а при этих ловах весь выветрился. Хлопая глазами, бояре обернулись к хозяину дома.
– Окстись, - дрогнул, голос у Мончука, - что молишь?
– А то и молвлю, что не гоже нам сидеть и ждать, пока ридет князь Рюрик с ратью да выставит нас из города. Роман боле Волыни не князь - шибко осерчал на него великий князь. Не раны, так опала Романа доконает. Нам же
Спокойная, рассудительная речь Жирослава успокоила бояр. Хлебнув ещё мёда, они поняли, что хозяин прав. Князь без бояр никуда. В Великом Новгороде не князь вече и боярский совет судьбу решает. В Галиче тоже - вона они как со своими князьями шустро управляются. Да и Всеволод, хоть и поприжал ростовское боярство, а взял на их место своих, владимирских да переяславльских, и с ними думу думает. Велика Русь, городов у неё много, да и князей немало. Есть такие, кто по углам сидят, крохами со столов дядьёв кормятся. Любого такого кликни - по гроб жизни будет боярскому совету обязан. А коли суметь при этом Рюрику и Всеволоду угодить…
Склонившись над столом, забыв про мёд и брагу, про дорогие фряжские [41] и хиосские [42] вина, бояре горячо зашептались.
– Мстислава Немого звать надоть. Как-никак сосед!..
– Не, лучше луцких князей. Одного с Романом корня…
– То-то и оно, что корень один! Ещё припомнят, как братана их сгоняли. Вот Всеволод Мстиславич бельзский - вот это был князь!.. Такого бы нам!
– Жалко, номер…
– А может, Владимиру галицкому поклониться? Дескать, ворочайся на стол дедов и отчий…
41
Фряжские - иноземные.
42
Хиосские– греческие.
– Эва, чего хватил? Не станет он переселяться. Сделает Владимир Галичу пригородом, когда отродясь наоборот было! Да и своих бояр у него немало! Ишшо наши угодья им раздаст! Нет уж, искать, так захудалого иль к Рюрику поближе.
– Тогда ближе сыновцев его, Романовичей, не сыщешь.
– Тьфу ты! Опять «Романово племя»!
– Да что тебе не в радость-то? Не в чести Романовичи у дядьёв своих, сидят по худым городкам…
– То-то им радость на наших харчах пожировать! Аки саранча налетят! Всё выжрут! Да и не в чести они у Рюрика. Каково ещё он на нас поглядит…
– А ежели Мстиславичей? У Мстислава Храброго трое сынов осталось. В воле Рюрика киевского ходят, с руки хлеб едят. Взять хоть Мстислава Мстиславича! И бояр чтит, и витязь отменный.
– Мстиславичи у Рюрика с руки едят, а Рюрик сам Всеволоду в рот смотрит! Нет, бояре, у Всеволода Юрьича надо сына просить на княжение. Четверо у него сынов, пущай одного даёт нам…
– Так ведь малы княжичи-то…
– То-то и оно! Нам такого князя и нать, чтоб в боярские дела не лез и советов слушался.