Роман-газета для юношества, 1989, №3-4
Шрифт:
«… Очень часто вспоминаю всю родную школу. Порой сам себе завидую, что учился в такой хорошей школе и меня воспитывали такие прекрасные люди. Многому я за этот год научился, даже характер у меня изменился. Появилась нетерпимость ко всему плохому, строгость в выполнении в срок возложенных на тебя обязанностей. Прививается и укрепляется любовь к Родине, желание отдать все для ее защиты».
ИЗ ПИСЕМ В ИНТЕРНАТ:
…Мне очень пригодились в армии навыки, полученные в интернате, — заправить кровать, вымыть полы, проследить за своей одеждой мне нетрудно, справляюсь
…Работаю я в больнице санитарочкой. Работа трудная, но знаете, порой мы, простые санитары, спасаем людей… Живу в общежитии. Хотела поступать на подготовительные курсы, но они платные. Наташа О.
…Лето я провела отлично. Ездила к брату. И сразу устроилась временно на работу. И знаете кем? Поломойкой! Я так много узнала и увидела, что и за год не рассказать. Люба Ф.
…Долго не мог устроиться на работу. Хотели взять в аэропорт помощником механика, а когда узнали, что мне осенью в армию, отказали. Сейчас я работаю санитаром на вездеходе, развозим по больницам хлеб, воду, продукты. Сегодня мой первый рабочий день. Немного устал. Все-таки мешки с картошкой и мукой тяжелые, да еще полный вездеход всяких ящиков со всякими банками. А нас двое.
Жизнь скучная. Здесь столько грязи, что по улице и в сапогах не пройдешь. Я такой грязи давно не видел и поначалу даже испугался. Теперь привыкаю. Витя Л.
…Было собрание. Мне вручили грамоту за отличные успехи в боевой и политической подготовке и знак «Отличник Советской Армии». Всем, чего я достиг, я обязан интернату. Юра С.
— У меня растет сын, и я буду воспитывать его так, как меня воспитывал интернат, — скажет на встрече выпускников Нина Арефьева. — Я убеждена, детей не надо жалеть, а построже спрашивать с них. Как вспомню наши генеральные! Сколько ведер воды перетаскали, сколько порошка перевели! А мытье полов?
Казалось, мыли их с утра и до вечера. Иной раз проклинаешь все на свете, а делаешь. Деваться-то некуда.
— Нас учили быть хозяйками, причем экономными и бережливыми. Ничего не пропадало. Лоскутки, обрезки ткани, кусочки меха — все шло в дело. — Нина Минаева волнуется. — Я просто не могу понять, в чем я тогда ходила? Дадут одно платье на три года, уж так его бережешь, так бережешь. Понимаешь, новое получишь не скоро.
— Не знаю, как вас, — говорит Маша Дорохова, — а меня интернат так закалил, ничего теперь в жизни не страшно!
Как же случилось, что дети, преданные родителями, лишенные крова, тепла, ласки, выросшие не в праздности и лени, а в повседневном труде и ежеминутных заботах, воспитанные в уважении к труду, к трудовой копейке, дети, которые с утра до ночи бескорыстно работали во благо интерната, а стало быть, во благо общества, как случилось, что их, детдомовских детей, общество задвинуло за черту бедности и нищеты? Отторгло от себя, лишило элементарного, превратило в пасынков и падчериц?
Ни героические усилия коллектива, ни самоотверженность детей, ни помощь шефов и города не спасали положения. Проблемы оставались и ежедневно множились. Одна из острейших —
Не так давно нормы носки одежды для воспитанников детских домов и интернатов изменили в пользу детей. А тогда, в 1977 году, они были суровыми.
Зимнее и демисезонное пальто выдавалось на четыре года. 12-летнему вроде на вырост, а 16-летнему рукава по локоть. Мальчики получали 3 хлопчатобумажных рубашки на два года и 2 майки на год. Девочкам полагалось 4 хлопчатобумажных платья на три года. И мальчикам и девочкам выдавали по одному свитеру на два года, на три года 1 лыжный костюм, валенки или утепленные ботинки, 3 пары нательного белья, 1 головной убор. Детям полагалось 1 наволочка 13 год, 3 простыни на четыре года, 1 пододеяльник на пять лет, 1 махровое полотенце на шесть лет
ИЗ ПИСЕМ ВОСПИТАТЕЛЯМ:
…Очень хотела бы забрать свое новое зимнее пальто. Если Вы решите его послать, то оно на складе. Там еще моя фамилия на метке написана.
Вообще с одеждой плохо у меня. Нет даже юбочки, чтобы надеть под кофточку. Нельзя ли выслать зеленую пионерскую юбку? Помните, мы выступали в них на торжественном, их еще заказывали в быткомбинате.
Здоровье неважное, все время кашляю. Какой-то кашель нехороший. Простываю при малейшем колебании температуры.
…Извините за беспокойство. Высылаю пять рублей. В обувном продается пара туфелек красненьких, по четыре рубля. Если Вам не очень трудно, купите, пожалуйста, и вышлите. Буду очень благодарна. А на оставшиеся копейки — общие тетради. Обошла здесь все магазины, везде только блокноты.
Одежды не хватало. Обувь на детях горела, носки терялись, мальчикам в двадцатиградусный сибирский мороз нечего было надеть под брюки. О шерстяных носках только мечтали.
В спальнях практически отсутствовала мебель, в столовой на столах бренчала металлическая посуда — тарелки, кружки, все из алюминия. Дети не подозревали о вилках — и первое, и второе, и третье ели столовыми ложками.
Для работы с детьми в интернате хронически недоставало простых, но необходимых в повседневной жизни вещей — цветных карандашей и цветной бумаги, пластилина, красок, картона, мячей, кукол, настольных игр, спортивного инвентаря, проигрывателей, диафильмов, игрушек. На общешкольный конкурс рисунка дети представляли работы, выполненные простыми карандашами. Фломастеры и плакатные перья ценились на вес золота.
Остро ощущался голод на книги. Хорошие книги то ли разворовали, то ли растеряли при частых передачах библиотеки из рук в руки. На весь интернат имелся один экземпляр «Войны и мира», а с произведениями Достоевского, Тургенева и Чехова дети знакомились в кинотеатре или у телевизора.
Как-то мы привезли с завода несколько десятков листов ватмана. Директор тут же запер ватман в шкаф и выдавал воспитателям в собственные руки по листу, и то после того, как убеждался, что каждый лист пойдет в дело.
С воспитателей и учителей строго спрашивали, и они крутились как могли — книги приносили из собственных библиотек, нередко на свои деньги покупали краски, альбомы, открытки, тащили из дома пластинки и проигрыватели, магнитофоны и диафильмы.
ИЗ ПИСЕМ ВОСПИТАТЕЛЕЙ, КОТОРЫЕ Я ПОЛУЧУ ПОСЛЕ ОТЪЕЗДА ИЗ ЛЕСНОГО (1978–1987 гг.)