Роман и Лариса

Каганов Леонид Александрович

— Может, они как материал для шнурков неудачны и не оправдывают себя, развязываются, скажем? — предположила Лариса.

Блэкмор ничего не ответил, но заметно напрягся. Лариса решила сменить тему:

— Какая у тебя красивая борода! — проворковала она. — Какая она у тебя длинная, в ней наверно почти метр!

— Девяносто один сантиметр! — гордо поправил Блэкмор, оглаживая бороду.

— Какая она красивая! — повторила Лариса. — Прямо как дрэды, вся плетеная!

— Я вплетаю в нее для прочности шнурки, — пояснил Блэкмор. — Из того же материала, о котором

мы говорили только что. Нано-графены...

Лариса поняла, что сейчас услышит повторную лекцию, поэтому быстро сказала:

— Какой у тебя красивый живот! — и рывком сняла с него штаны. Они упали на пол, звякнув пряжками.

Под штанами у Блэкмора оказались совершенно идиотские семейные трусы с рисунком Санта Клауса — видимо, кто-то их подарил Блэкмору на Рождество. Их Лариса снимать побрезговала.

— Теперь закрой глаза, мой повелитель! — томно прошептала она.

— Это еще зачем?

— Мой дорогой! Мой будущий первый мужчина! — Лариса сделала многозначительную паузу. — Закрой глаза, я хочу сделать тебе незабываемый сюрприз!

— А, в этом смысле, — смущенно хихикнул Блэкмор и закрыл глаза.

Лариса медленно присела рядом с ним... а затем быстро схватила с пола плащ, накинула на себя и дернула веревочку капюшона.

— Ну же! — сказал Блэкмор. — Что ты так долго? Где мой сюрприз?

Не дождавшись ответа, он резко открыл глаза и сел на кровати.

Если бы кто-то в этот миг присутствовал в комнатке, он бы увидел странную картину: на брезентовых простынях камуфляжной расцветки сидел голый лысый карлик в дурацких трусах и с удивленным лицом, стремительно темнеющим от накатывающей обиды и разочарования.

Но вдруг это лицо исказилось, смялось и дернулась в сторону, словно по нему ударил невидимый ботинок.

— Вот мой сюрприз, ничтожество! — донесся голос Ларисы. — А вот и второй!

Снова раздался звук удара, и голова карлика дернулась в другую сторону.

Но прежде, чем Блэкмор успел засунуть руку под камуфляжную подушку и вытащить из жилетки свой бластер, послышался хлопок двери, и топот ножек растворился в лабиринте коридоров.

Нет слов, которыми можно описать тот вой, который издал Блэкмор! Вой был пронзительный, истеричный и яростный. Такое могут услышать разве что жители домов, выстроенных рядом с лунным космодромом, если в пять часов утра поблизости упадет небольшой метеоритик, и у всех припаркованных звездолетов разом сработают сигнализации.

В ярости потрясая над головой бластером, Блэкмор вылетел в коридор, пронесся несколько шагов, шлепая голыми пятками, наступил на собственную бороду и грохнулся, обдирая пузо об шершавый бетон.

Он снова издал рык, полный боли и отчаяния, несколько раз ударил рукояткой бластера в бетон, вышибая искры и крошки камня, а когда поднялся на ноги, увидел, что вокруг сбежалась охрана: с десяток горилл стояли в коридоре и, распахнув челюсти и выкатив глаза, глядели на Блэкмора. Их можно понять: голый маленький лысый карлик в расстроенных чувствах, с исцарапанным пузом и боевым бластером в руке. Словом, есть на что посмотреть.

Разумеется,

Блэкмору пришлось их тут же убить, чтобы они не рассказали никому о таком позоре.

* * *

Одна нога Романа была привязана лентой нано-скотча к верхнему веку Отшельника, другая к нижнему. Фактически Роман висел над каменной пропастью. Отшельник то приоткрывал глаз, то снова чуть закрывал, и ноги Романа растягивались в разные стороны, формируя боевую растяжку, столь необходимую в любом кунфу мира, особенно в космическом.

— А-а-а!!! — стонал Роман. — О-о-о!!! Как больно!!! Учитель, я сейчас разорвусь пополам!!! А-а-а-а-а!!!

— Послушай, Роман, — донесся издалека раздраженный голос Википеда. — А тебе не кажется, что тренировка Силы Воли была бы вдвое эффективней, если бы ты заодно с растяжкой упражнялся в сдержанности и молчании? Правда, Отшельник?

— О-о-о-о-о... Чтоб ты треснул, Википед! — в сердцах простонал Роман. — Если мои занятия мешают тебе смотреть мультики на Горизонте событий, то так и скажи-Ы-Ы-Ы-Ы!!! — взвыл он, потому что Отшельник распахнул веко особенно сильно, чтобы Роман не отвлекался по пустякам.

— Я не мультики смотрю, — обиженно возразил Википед. — С чего ты взял? Чего там смотреть-то? Подумаешь, вся история Вселенной! За те бесконечные часы, пока ты здесь тренируешься, я уже успел просмотреть все самое интересное от Клеопатры до Екатерины Второй, от Ксюши Собчак до Кати Гордон. Ну и аналогично на всех остальных столь же мерзких планетках. — Википед помолчал. — Да-с, утомительное однообразное зрелище, — подытожил он желчно. — Лишь когда у тебя перед глазами вся история Вселенной от Большого Взрыва до Большого Хлопка, начинаешь понимать, насколько все события в ней низки, мерзки и постоянно повторяются в одних и тех же позах. Какая тоска! Какое экзистенциальное однообразие! Какой унылый и бесцельный стресс!

Отшельник громогласно кашлянул и повращал глазами.

— Учись! — прогрохотал он Роману задумчиво. — Тренирую-то я тебя, а Википед тем временем, я смотрю, продвинулся гораздо ближе к постижению космического кунфу! По крайней мере, в области его философии! А ты как был ничтожеством, так и остался!

Роман рассеянно вздохнул — чисто разговор поддержать. Он уже знал, что такими репликами Отшельник тренирует его внутреннее самообладание — тоже совершенно незаменимую вещь в космическом кунфу. Но подобные высказывания на него уже давно не действовали — то ли самообладание достаточно хорошо развилось, то ли мешало само понимание, что Отшельник это говорит лишь ради тренировки.

— Поэтому теперь я нашел куда более увлекательное занятие, — продолжал издалека голос Википеда.

— Да? И чем же ты теперь занят? — удивился Роман, несмотря на боль, и попробовал повернуть голову, но Отшельник снова распахнул глаз пошире, и Роману снова стало ни до чего.

— Я разглядываю коробку от пиццы, — сообщил Википед скрипуче.

Тут удивился даже Отшельник.

— И что там?! — прогрохотал он и так удивленно взмахнул веками, что Роман издал совершенно нечеловеческий вопль.