Роман о камне. Жемчужина Нила
Шрифт:
Джоан подошла к нему и замерла, глядя прямо в глаза.
— Это прекрасная одежда. Спасибо, Джек, — благодарно сказала она, когда молчание стало уже неприличным.
Он молча взял ее руку и повел на открытую площадку ресторана, расположившегося под звездным куполом неба. Ральф стоял, прислонившись к колонне, и наблюдал, как этот хлыщ обрабатывает девушку. Вот негодяй! Точно хочет карту спереть, скотина! Да если бы такая женщина хоть раз взглянула на Ральфа, он бы послал к черту и Айро, и вообще весь мир… О, вино подливает, мерзавец… А вот я уведу сейчас у тебя из-под носа предмет твоих вожделений, и поганая харя сразу вылезет из-под маски, которую ты на себя напялил.
…В
Нужно быстрее достать карту… Сумка висит на спинке стула… Конечно, карта там! Не в отеле же ее оставили, на самом деле… Но они сидят, как приклеенные, И о чем можно так долго разговаривать?
…Не подойдешь… Придется как-нибудь подползти…
Джек налил еще вина, и они подняли бокалы.
— По-моему, вы прекрасно пишете, — он улыбнулся ей, но она ничего не ответила, — Ну правда… Да… Я просто потрясен! — «Такая женщина не может писать плохо!» — подумал он, восхищенно пожирая ее глазами.
— Да вы же не прочли книгу до конца.
— Я знаю, все равно знаю…
Ральф бросил шляпу на пол и, толкая ее перед собой, стал пробираться под столиками к заветной сумке. При его комплекции это было совсем не просто. Он полз, затаив дыхание, боясь чихнуть или вздохнуть слишком громко, и от этого страшно вспотел. Как-то мгновенно, почти за пару минут. Соленый пот заливал глаза, а он даже не мог вытереть его, чтобы не задеть ноги, торчащие перед его лицом. Кончиком языка он сбивал соленые капли, когда те норовили попасть в рот, крепко сжимая после этого зубы, чтобы не плюнуть от отвращения или не завыть от злости.
До сумки оставалось проползти два стола.
— Наверное, таким образом я пытаюсь жить в другом веке… — Джоан рассказала ему почти все, кроме того, что касалось Джесси и Анжелины.
— Я рад, что в этом веке я вас встретил! — мечтательно произнес Джек и протянул девушке руку. — У меня есть кое-что для вас, — он грустно усмехнулся.
На раскрытой ладони лежала тонкая золотая цепочка! на которой висело золотое сердечко. Местная поделка, купленная им сегодня в лавке на доллары, которые он заработал у нее же. Да и одежду он приобрел тоже на ее деньги! Господи…
— «Эль-Корозон»? — Джоан осторожно взяла подарок и посмотрела на него так, что ему захотелось удавиться.
Нежный, долгий, благодарный взгляд за эту дешевку!
Нет. Он должен стать богатым, чтобы, как королеву, осыпать ее золотом с ног до головы, н не терпеть этого унижения.
Она застегнула цепочку на шее и вскинула ресницы, ища одобрения в его глазах.
Он кивнул головой, и вдруг ему так мучительно захотелось прикоснуться рукой к ее нежной шее, приласкать и успокоить этого взрослого ребенка, убаюкать на руках, что он чуть не застонал.
— Пойдемте танцевать! — пригласил он, понимая, что там сможет, будет иметь право, дотронуться до нее, — О, нет, — улыбаясь ответила она. — Я не умею.
— Я вас научу. Это очень просто.
— Нет, я, правда, не умею.
— Пойдемте, пойдемте.
Он схватил ее за руку и потащил на площадку, где уже танцевало множество разных пар. Сумка осталась висеть на стуле.
Ральф сидел уже под соседним столиком у толстых ног коровы, которая взгромоздилась на стул напротив седого мужика. Она все время переставляла
Полная мулатка в блестящем черном платье с удовольствием поглощала цыпленка с рисом, благополучно расправившись с «локро де чоклос» [12] , тамалем [13] , и сан-кочо [14] . Она опрокинула уже пару бокальчиков «чичи» [15] , и рука, утиравшая салфеткой жир с подбородка, вела себя как-то не совсем послушно. Праздник… Пальцы разжались почему-то не над столом, а чуть правее, и салфетка упала прямо на протянутую к сумке руку Ральфа.
12
«Локро де чоклос» — своеобразный острый картофель и маисовый суп.
13
Тамаль — пирог со сложной мясо-овощной начинкой.
14
Сан-кочо — салат из молодых овощей с мясом.
15
Чича — маисовая водка.
Он, растерявшись на мгновение, выпученными глазами смотрел на повисшую на его вытянутой руке белую тряпку, а когда опомнился, было уже поздно. Тучное тело нависло над ним, как скала, заслонив собой все вокруг. Мощный бюст почти касался растерянного лица толстяка, и он, стараясь отодвинуться как можно дальше, тихо пролепетал:
— Я шляпу уронил.
— Ах ты, дерьмо собачье, козел вонючий! Кабан кастрированный! Ты будешь заглядывать под юбку честной женщине!!! — из мощной глотки вырвался рев, похожий на рев американского буйвола.
Огромная лапа опустилась на загривок и рванула несчастного толстяка из-под стола. Стол опрокинулся, звеня тарелками и бокалами. Ральф почти вылетел оттуда, тараща перепуганные глаза и ничего не видя. Вторая рука подхватила шляпу и, зажав ее в огромном кулаке, месила и месила по плечам, голове, шее. Слоновы ноги лягали его, не забывая при этом передвигаться в направлении арки.
Ральф сжался, повиснув на руке слонихи.
Она орала так, что на них смотрел весь зал. Кроме Джоан и Джека, которые танцевали в центре, никого не видя и не слыша ничего, кроме музыки. Наконец, разъяренная женщина дотащила Ральфа до балкона и, прислонив спиной к перилам измученное тело коротышки, стала месить уже его лицо, продолжая извергать фонтан брани.
— Успокойтесь, сеньора, — бросился к ним огромный негр в белой форменной тужурке и с салфеткой в руке, пытаясь предотвратить убийство.
— Что? — кувалда развернулась в другую сторону, и оглушенный официант, получив свою порцию, упал на руки товарищей, стоявших группой футах в пятнадцати от них.
— Убирайся отсюда, урод! И чтобы духу твоего здесь больше не было! — рявкнула сеньора, и Ральф, перелетев через перила балкона, шлепнулся на землю. Следом вылетела изжеванная шляпа.
Слониха, пыхтя, вернулась на место. Еще долго из-за столика доносились возмущенные вопли о проклятых недоносках, от которых совсем не стало житья.