Роман о любви
Шрифт:
Чисто случайно, Медиа затащил тогда трупы на очистной двор какой-то неизвестной ему фирмы, где расправившись с телами убитых, утопил их в выгребной яме.
Форму же он кинул в трубу, примыкающую к самому зданию и что с ней сейчас, он ничего не знал.
Его задачей стояло лишь убрать с дороги слишком любопытных полицейских, которые в силу своих расследований, начали копать чье-то прошлое. А чье, Иштван начал потихоньку догадываться. Скорее всего, сейчас он выполнял его задание, и почему-то от этой мысли Медиа стало не по себе.
Нет, его не грызла совесть за совершенные
но он не любил тех, кто задавал тон жизни в этом безумном мире.
Медиа всегда считал, что убить - это дело простолюдина, а вот приказать это сделать – это уже стезя высоких. В самом деле, он ведь не мог приказать это сделать самому себе. Да ему и не нужно оно вовсе. Лишь бы платили, и можно было бы нормально существовать на эти деньги.
Конечно, Медиа мог пойти и работать, но он считал себя давно испорченным и не хотел что-либо менять в своей жизни. А испортила его жизнь обычная тюрьма. И попал он туда совершенно случайно.
Проходя мимо какого-то бара, он увидел пьяных дерущихся мужчин. Иштван вступился зa того, кто находился внизу и попробовал оттянуть нападавшего. Но, не успел этого сделать. Лежащий человек вдруг вскочил и выстрелил в упор в нападавшего на него человека.
Потом быстро вытер пистолет и бросил его под ноги Медиа. Пока оторопевший Иштван удерживал уже мертвое тело, тот скрылся. Откуда ни возьмись, налетела полиция и ...понеслось.
Откуда, зачем, почему и так далее. В конце концов, его отпустили под залог. Помогли мамины связи. Но спустя неделю, пришли вновь и сообщили, что забирают в связи с обвинением в убийстве. Иштван не знал, что предпринять и кинулся было бежать, но спустя время, его поймали и осудили.
Никакие мольбы и просьбы о помиловании не помогли. Ему всучили пожизненное заключение. Обвинение было построено на показаниях, якобы видевших это преступление, дежуривших полицейских, и к тому же по его отпечаткам пальцев на пистолете.
Как они туда попали, Медиа до сих пор не знал, хотя и догадывался, что это была просто фальсификация. Но доказать он ничего не мог, не помогли здесь и мамины друзья.
Его посадили в Сан-Квентин, и лучшие годы его молодости прошли там. Издевательства, ругань, условия жизни и прочее - все это отложило свое семя в мозгу.
Через пять лет Медиа уже сам убил одного заключенного, когда тот попытался забраться к нему в постель. Это произошло случайно, но безнаказанным все-таки не осталось. Повторно его приговорили к лишению первичного приговора и заменили его смертной казнью. После этого вера в хорошее угасла совсем, и Иштван решился на побег.
Убежать было почти невозможно. К тому же, оставалось двадцать два дня до совершения приговора. И вот за два дня до этого, он с группой других, ему подобных, убивают охрану и прорываются наружу, где их ждет приготовленный кем-то из родственников его напарников, автомобиль. Они скрываются от назойливой погони и решают разойтись, кто куда. Автомобиль бросают с горы, а сами разбегаются. Медиа повезло. В завязавшейся перестрелке ему удалось скрыться в каких-то заброшенных сараях и вскоре после пятнадцатидневного ожидания без пищи и в
Вот с тех пор и началась его новая трудовая жизнь. Ему приходилось убивать не столько с целью наживы, сколько из нужды не быть опознанным кем-то или в поисках питания. Сначала это были небольшие наскоки на банки с целью сбора капитала, а уже затем появилась необходимость в устранении каких-то лишних свидетелей или чьих-то соперников. Так пронеслось не много, не мало, а пятнадцать лет. За всю свою жизнь Иштван так больше и не видел ни матери, ни остальных родных. Знал только, что она жива и живет там же, где и раньше. Но сам не пытался к ней попасть, так как считал, что не заслуживает ее благосклонности, хотя в этом и не был уверен до конца.
Но, как бы там ни было, Иштван не пытался узнать это или войти в какие-то более тесные отношения.
Обстоятельства сейчас складывались для него не самым лучшим образом. Он знал, что его разыскивают, так как примерно пять-шесть человек его видели. Также знал, что высокий ждет от него исполнения своей воли до конца, ибо не оплатит его труды. Поэтому, Медиа уже начинал нервничать.
Наконец, они приехали в нужное место, и Иштван рассчитался с водителем. Тот, молча, сгреб в кучу выложенные деньги и положил в карман.
Что они с ними делали, Иштван знал, и поэтому, улыбнувшись ему, сказал:
– Счастливо погулять, - и, круто развернувшись, ушел.
Водитель кивнул и тронулся дальше в поисках более доходного клиента, так как считал, что тратить деньги на каких-то проституток просто не нормально.
"Слава богу, что жив остался", - подумал он, так как знал, что наличными рассчитываются только те, кто не имеет расчетных карточек, а это значит, преступники.
Медиа обошел фасад дома и вошел с черного хода, которым пользовалась вся прислуга, да и сами жильцы, кто не любил рисоваться перед такими же.
Подойдя к лифту, он заметил, что на него уставилась одна, совсем уже не молодого возраста женщина. - Это плохо,- про себя заметал Иштван,- наверное, она меня где-то уже видела.
Но, делать было нечего, и он поднялся на третий этаж. Подойдя к квартире, он обернулся и покрутил головой по сторонам. Было тихо и спокойно, только где-то на улице шумел дождь. Он позвонил. На пороге показалась старушка возраста его матери.
Что вам угодно, мужчина,- обратилась она, держа в маленькой руке сигарету с мудштуком.
Я хотел бы увидеть хозяина по очень важному делу,- ответил Медиа.
– Хорошо, я сейчас позову,- и она удалилась.
Слышно было, как в комнате тихо шаркали ее шаги и где-то играл приемник. Раздался голос:
Кто там, мама?
Это к тебе, какой-то мужчина.
А-а-а, хорошо, иду.
И Медиа услышал, как мужчина слез с чего-то и идет к выходу.
Подойдя ближе и поправив свои очки, тот спросил:
Вы что-то хотели у меня узнать?
Да, хотел было, но передумал,- тут Иштван выхватил из-под полы револьвер и выстрелил в упор, не испытывая при этом ни капли сожаления.