Роман с убийцей

Жуков Вячеслав Владимирович

– Червоточенко Дарья Кузьминична, – прочитал он, тут же на ходу придумав, для чего пригодится этот паспорт. – А фотографию одной старухи, мы легко поменяем на фотографию другой, – решил он.

Вечером они с бородатым Пашей сидели за столом, выпивали. Паша, как человек, кое-чему наученный в зоне, не лез к Лерычу с расспросами, откуда у того такое изобилие. Но кажется, завидовал. А когда он увидел пачку долларов, то и вовсе глаза загорелись.

И заметив это, Лерыч сказал с улыбкой:

– Если будете мне помогать ты и твоя мать, то и у вас деньги появятся.

Паша

уже порядком захмелел. Наверное, только поэтому ударил себя в грудь, обещая, что он для друга Лерыча готов на все.

– Называй меня – Валентин, – поправил его Лерыч. – Смотри, не оговорись при матери, – предупредил Лерыч, и заговорил тише, чтобы старуха не услышала. Судя по всему, она бабка хитрющая, не такая как ее сынок лопух. И подслушать может. – Я тут золотишком разжился, – достал Лерыч из кармана три золотых перстня, обручальное кольцо, серьги и цепочку. Показал Паше. Потом сказал: – Надо это сбыть.

– Лер… извини, Валентин, – оглянулся Паша в коридор на дверь материной комнаты, – Давай я хоть сейчас все это толкну.

Лерыч усмехнулся, покрутив головой.

– Нет, не ты, а мать твоя, – сказал он Паше и добавил: – И не сейчас, а утром. Надо будет ей утром сгонять на электричке на Ярославский вокзал. Я видел там двух парней на зеленом «Жигуленке». Золотишко они скупают у населения. Вот пусть она им и толкнет колечки с сережками.

Паша хотя и пьяный, но еще кое-что кумекал. Посчитал, что связываться с теми ухарями невыгодно.

– Они больших денег не дадут. Может лучше в какую скупку? Например, в ломбард? – предложил он. Но Лерыч сходу отверг его предложение.

– В ломбард нельзя. Там засветиться можно. Они ведь записывают паспортные данные и адрес. И если менты нагрянут к ним, они все эти данные им и выложат. Поэтому, лучше уж сбыть все это, – кивнул Лерыч на лежащие на столе в кучке перстни и серьги с цепочкой, – через как ты их назвал ухарей. Так меньше шансов залететь в ментовку.

Паша на этот раз согласился. Только не хотел, чтобы золото сбывала мать.

– Понимаешь, не хочу я мать в это дело втягивать. Лучше я сам, – сказал он.

Но Лерыч был против.

– Нет, Паша. У кого вызовет подозрение старуха, которая принесла золото? Да если она еще скажет, что жить не на что, вот и решила сбыть семейное. А твоя рожа, Паша, не обижайся, но доверия не внушает. Поэтому, сиди и не рыпайся. Ну если уж так переживаешь, можешь сопровождать ее. А чтобы все в тютельку было, я тут вот… – Лерыч полез в карман и достал оттуда украденный в магазине у старухи паспорт, раскрыл его, показывая Паше.

Но тот сразу не въехал и поэтому Лерычу пришлось объяснять на словах:

– Это на всякий случай. Паспорт на чужую фамилию. Может и пригодится. Надо будет в него только вклеить фотографию твоей матери. Чтобы все было чин чинарем. И вот еще что, – Лерыч посмотрел в помутневшие от хмеля глаза приятеля. – Машину надо мне купить. Не хочу пешком по городу ходить. У тебя на примете нет такого человека, кто бы продал свое авто.

Паша соображал недолго. Он хоть и поддавал

частенько, но ум еще не пропил. И пошарив в уголках своей памяти, сказал:

– Есть. Тут у нас сосед один переезжает. Квартиру им дали. А у него «Жигуленок» пикап остался.

– Пикап, говоришь? – призадумался Лерыч.

Паша кивнул нестриженой, взлохмаченной башкой.

– Ну что ж, подойдет. Давай, сведи меня с этим соседом. Пусть доверенность на меня выпишет. Ух и покатаемся мы с тобой, Пашка.

Но Пашке уже видно было не до катаний. Улыбнувшись, и поведя глазами в сторону, он вдруг уронил голову на стол и захрапел богатырским храпом.

Глава 20

– Дурак ты у меня, Пашка, – науськивала Анна Егоровна сына, когда они утром ехали в электричке. – Свою выгоду не хочешь поиметь. Это все надо сдать в ломбард. Там больше денег дадут.

– Да не зуди, мать, и без тебя тошно. Валентин не велел ходить в ломбард, – ответил Паша болезненно. После вчерашнего выпитого, чувствовал он себя отвратительно. Голова просто-таки раскалывалась.

– Ну вот пусть тогда сам ходит по вокзалам и сдает частникам свое золото с иконами, – категорично заявила Анна Егоровна, давая понять, что за те гроши, которые им посулил приятель сына, она посредницей не будет. – Да и не узнает он, – проговорила она тихонько, чтобы никто из сидящих рядом пассажиров не услышал. – А лишняя тыщенка нам с тобой не помешает.

Паша и сам об этом подумывал, но помня вчерашнее обещание Лерычу, сказал:

– Я слово дал.

Мать на это усмехнулась.

– Экой ты дурачок. Слово он дал. Не на бумаге ведь расписался. Слово дал а потом обратно взял. Я один ломбард знаю, – зашептала мать. – Помнишь тот серебряный подсвечник, который ты из церкви украл?..

Паша вжал голову в плечи, пробежав взглядом по лицам стоящих в проходе вагона людей. Не услышал бы кто? И надо было матери об этом вспоминать. Дело прошлое. Лет десять назад он с одним своим бывшим одноклассником залез в церквушку. Паша оказался не таким алчным как приятель, и взял лишь один подсвечник. А одноклассник набрал в мешок икон. Из-за них и попался. Тяжелые они оказались. Приятель не смог с ними убежать от сторожа. А Паша с подсвечником убежал. Одноклассник его не выдал. Взял всю вину на себя. Долго подсвечник тот пролежал на чердаке. А потом, когда Пашу посадили, матери нужны были деньги на передачки. Вот она его и сдала.

– Вот и эти иконки с колечками давай в тот ломбард отнесем, – не отставала она и так надоела, что Паша махнул рукой, соглашаясь, лишь бы отстала.

Ломбард тот находился на Вятской улице.

– Ты меня подожди на улице. Я скоро, – сказала мать и вошла в открытую дверь, а Паша остался ждать ее на улице.

Минут через двадцать мать вышла. Подошла.

– Иконы поначалу не хотели брать. Посылали в антикварный магазин. Но я упросила. Сказала, что очень деньги нужны.

Пашу эти детали не интересовали. Его больше заботило другое, и он спросил: