Роман строгого режима
Шрифт:
— Между нами, девочками, говоря, ни одна из так называемых улик не указывала на меня, — перебил злоумышленник. — Дело сфабриковали, доказательства подбросили, причем топорно. И вам об этом было известно, поскольку вы принимали активное участие в этом фарсе. Я слышал, вы продолжаете судействовать в районе, Павел Максимович? Караете суровой дланью закона впервые оступившихся и закоренелых рецидивистов? Люди говорят, что вы погрязли в коррупции? Не может быть, я им не верю. Вы честнейший человек, а все эти красивые дома, машины, земельные наделы в горах, счета в банках, милый домик в Подмосковье приобретены на законные средства, добытые непосильным трудом. Сколько невиновных вы посадили за девять лет? Сколько виноватых избежали тюремного
— Ты кто такой, чтобы меня судить? — захрипел районный судья Гаврилов. — Ты еще обвини меня в преступлениях против человечества… Ты кто, граф Монте-Кристо хренов?
— Вполне корректное сравнение, — согласился беглый преступник. — Я не так давно эту книжку перечитывал. И знаешь, Павел Максимович, — он незаметно перешел на «ты», — мне абсолютно плевать на твои должностные преступления, которые ты совершаешь, заручившись поддержкой своего молодого, но уже авторитетного Рудницкого. Меня волнует только то, что ты сделал со мной. А также с моей девушкой, с моими родителями и моими друзьями. Полагаешь, простится за сроком давности?
— Эй, ты чего задумал? — запаниковал судья. И вдруг подавился, выгнулся дугой, захрипел, пена потекла изо рта, как из прохудившейся стиральной машины. Злоумышленник резким движением вогнал ему в туловище — между животом и грудной клеткой — остро отточенный металлический прут, похожий на штырь арматуры! Пронзительно завыла и свалилась-таки с кровати супруга господина Гаврилова. Районный судья испытал потрясающую боль. Бездушный металл пропорол одежду, кожу, внутренние органы, выбрался с обратной стороны туловища и на несколько дюймов вонзился в стену из гипсокартона, отделяющую спальню от гостиной! Судью рвало, он болтался, пришпиленный, очки свалились с носа. Потекло из штанов. Злоумышленник принюхался, брезгливо отодвинулся.
— Закономерный финал, Павел Максимович, согласись, — глухо сказал он. — Такой мрази, как ты, в этом мире не место. Скоро доберусь и до остальных.
— Помоги… — хрипел посаженным голосом судья. — Не убивай… Вытащи из меня это… — его движения слабели, глаза наливались мутью.
— Я так понимаю, что наша беседа, Павел Максимович, — чертовской базар, пустая трепотня, — доносилось до угасающего сознания. — Противно разговаривать с тобой, подонок. Но знаешь, самое интересное заключается в том, что ты не умрешь. Да-да, ты не ослышался. Тебе только кажется, что ты умираешь. Должен сообщить, что годы отсидки не пропали даром. Я знаю, как проткнуть человека насквозь, не задев жизненно важных органов. Это сложная наука, но я ее освоил. Так что расслабься, ты жив, хотя ощущения, конечно, не ахти. Но учти, вытаскивать из тебя эту штуку нельзя, тогда точно истечешь кровью — и поминай как звали. Так и быть, вызову спасателей и медиков. Жди, приедут. И молись, чтобы они все сделали правильно. В общем, живи, Павел Максимович, — злоумышленник сплюнул пригвожденному человеку под ноги. — Но жизнь твоя, начиная с текущей ночи, превращается в муторное занятие, ты скоро пожалеешь, что не умер. Не могу пожелать тебе богатырского здоровья и семейного счастья, извини. Надеюсь, супруга сообразит, что ей делать дальше.
Хлопнула дверь, из горла «бабочки», пригвожденной к стене, потекла зловонная жижа…
Ночь была в разгаре. Районный прокурор Осипчук Георгий Данилович сладко спал. Он намедни принял на грудь в компании с судьей Гавриловым, что способствовало глубокому погружению в сады Морфея. Он что-то мямлил во сне, зарывался в подушку, пускал слюни и вдруг почувствовал, как с него стягивают пижамные штаны! Ощущения были странные, это явно не снилось. Жене задумалось в глухую ночь порезвиться? Глупости, не стала бы утруждаться, что-то стаскивать с него… Он приходил в себя, с него определенно снимали штаны! Он начал ерзать, полез к жене, лежащей на соседней половине кровати. Но не было там никакой жены!
Паника охватила нешуточная. Господин Осипчук сделал попытку выбраться из кровати. Нужно бежать, спасаться бегством! Но снова ослепительная затрещина, он свалился на постель, практически парализованный. Над ним возвышался человек — в облегающих джинсах, в немаркой рубахе из плотной, непродуваемой ткани, с каменным лицом. Прокурор всматривался в эти твердые, немного перекошенные черты, в них было что-то знакомое… Нет, только не это! Он узнал этого типа, сам Дьявол явился по его душу! Он завыл, заморгал, конечности не слушались, он лишь подпрыгивал, что со стороны смотрелось довольно забавно.
— Наше вам с кисточкой, Георгий Данилович, — сухо поздоровался посетитель. — Не ожидали, что увидимся по эту сторону решетки? Кстати, если вас по какой-либо причине тревожит судьба вашей дражайшей супруги, то волноваться не стоит — она заперта в туалете и не будет мешать нашему непринужденному общению.
Он плевать хотел на свою дражайшую супругу! Его тревожила лишь собственная судьба. Он мычал, захлебывался слюной. Ожили конечности, прокурор схватился за штаны, сдавившие голову, чтобы сорвать их. Но тут в руке посетителя объявился хлыст с укороченной рукояткой, похожей на рукоятку немецкой гранаты времен Второй мировой войны. Сотрясся воздух, и прокурор заныл от боли, когда плетеная бечева рассекла запястье.
— Только не это, Георгий Данилович, — поставил в известность злодей. — Не хочу выслушивать ваши пожелания, мольбы, угрозы и тому подобное. Достаточно, что я наслушался от вашего приятеля Гаврилова. Вы меня узнали. Я в курсе, что вы хотите сказать. Вы свято верили в мою виновность, вы не отступили от буквы закона, вы ни с кем не сговаривались и понятия не имели, что на дом депутата Холодова напали люди Рудницкого. Вторая версия — вас заставили, вам угрожали, вы хотели мне помочь, но не смогли, хотя и прикладывали к тому неимоверные старания. Более экзотичных линий защиты нет, Георгий Данилович? Ну, тогда начнем, помолившись.
И солидный, весьма влиятельный районный прокурор с ужасом почувствовал, как его хватают за шиворот, переворачивают на живот, швыряют на середину кровати.
— На вашем месте лучше прикусить штаны, — посоветовал истязатель.
Он не только прикусил, он чуть не сожрал свои штаны, когда щелкнула петля и хлыст вонзился в голую задницу! О, если бы его рот был свободен — как бы он орал! И, видимо, супруга в туалете что-то почувствовала, стала ругаться в полный голос, биться грудью в дверь. Но спасти прокурора от заслуженной кары эта резкая дама уже не могла. Второй удар — порвалась кожа, брызнула кровь и грузное тело изогнулось дугой.
— Я слышал, вас интересуют маленькие детки, Георгий Данилович? — вкрадчиво сказал мучитель в паузе между ударами. — Люди поговаривают, что вы чуть не изнасиловали девочку-подростка, мать которой прислуживает вам в загородном доме. Но что-то не срослось, возможно, вы опомнились, а потом провели с возмущенной матерью принципиальную беседу, пригрозив мучительной смертью в случае, если она проболтается. Женщина молчит, вернее, делает вид, что молчит. Да, в тот вечер вы немного выпили, жена уехала в город, виновата исключительно водка. И дети виноваты. Какие мерзкие в наше время дети, развращают порядочных прокуроров…