Роман Виолетты
Шрифт:
— Хорошо хоть так, а то я испугалась, что ты меня ни капельки не любишь.
— Как это не люблю! Сейчас увидишь!
К счастью, так просто было доказать ей свою любовь — я взял ее на руки и отнес на кровать. В мгновение ока мы скинули всю одежду. Я потянул за шнур шторы, прикрывающей зеркало (почему-то я забывал делать это прежде), и в зеркале отразился свет двух канделябров.
Виолетта радостно вскрикнула.
— Ах, как замечательно! — промолвила она. — Мы увидим себя со стороны.
— Смотри,
— Бьюсь об заклад, что досмотрю все до конца.
— А я уверяю, что нет.
Долгим скользящим поцелуем я спустился от ее губ до того пригорка, который зовут Холмом Венеры.
— Как жаль, — заметила она, — голова твоя в таком месте, откуда ты ничего не разглядишь.
— Наблюдай и за меня тоже, а я и так догадаюсь! Кстати, как там поживает наше местечко?
— Неважно, побаливает при ходьбе.
— Ведь я велел тебе приложить туда небольшую губку, пропитанную настоем алтея.
— Я так и сделала.
— Тебе стало лучше?
— Намного.
— Отлично, сейчас я доведу твое лечение до конца. Я взял кувшин с молоком и поднес его ко рту.
— Боже мой, что ты делаешь? — встревожилась Виолетта.
Я подал ей знак не волноваться и обратить свой взгляд к зеркалу.
Тем временем молоко согрелось у меня во рту; приближая свои губы к маленькой сокрушенной перегородке, поцелуями я в несколько приемов вливал струйку молока в раскрытые лепестки кувшинки, что зовется влагалищем.
При первом же вливании она вскрикнула:
— Ах, как у тебя получается! Как хорошо, теплота проникает до самого сердца. Раньше ты так не делал. Ты научишь меня еще куче всяких приятностей, правда?
Я продолжал ласкать ее, но теперь уже с пустым ртом.
— О, теперь иначе, это мне уже знакомо. Только сейчас еще лучше, чем прежде. О, твой язык… где ты им водишь, доставляя мне такое наслаждение? Боже мой!… Боже мой!… Не выдержу… Нет, не позволю себе забыться, буду противиться… я… я… ах… сдаюсь… Дорогой, любимый, мои глаза закрываются, ничего больше не вижу… душа улетает… я умираю!..
Для влюбленных каждая ночь неповторима; читателю же описание последующих встреч может показаться однообразным, и мы избавим его от излишних подробностей.
В середине следующего дня я набрасывал по памяти портрет Виолетты, когда в два часа пополудни раздался звонок в дверь и слуга доложил мне о приходе графини де Менфруа. Предчувствие не обмануло меня. «Пусть войдет», — оживился я и, дойдя до входа в столовую, сам проводил графиню в спальню, служившую мне и рабочим кабинетом, и художественной мастерской.
Вначале графиня казалась слегка смущенной, однако, чуть поколебавшись, она села в кресло и приподняла вуаль. Передо мной предстала высокая двадцативосьмилетняя женщина с великолепными волосами, согласно тогдашней
Видя, что я ожидаю объяснений, она заговорила первой:
— Возможно, вы сочтете мой визит несколько странным, сударь, но именно у вас я рассчитываю навести нужные мне справки.
Я поклонился в ответ:
— Буду весьма польщен, сударыня, если окажусь вам чем-нибудь полезен.
— В вашем доме на нижнем этаже проживает торговка бельем; у нее работает одна юная особа по имени Виолетта.
— Да, это так, сударыня.
— Три дня назад девочка исчезла. Ее подружки и хозяйка на мои расспросы в один голос ответили: они не знают, что с ней сталось. Тогда я обратилась к ее хозяину, объяснив, что проявляю живое участие к этой девочке и готова привлечь к ее розыску полицию; хозяин заявил мне, будто он имеет все основания полагать, что я получу необходимые сведения о ней у вас. Надеюсь, вы соизволите сообщить, где она сейчас находится.
— Видя, как вы к ней расположены, я нисколько не намерен прятать малышку от вас, однако вынужден держать ее подальше от глаз господина Берюше, который снял задвижку с ее комнаты, чтобы захаживать туда в любое удобное для него время. В два часа ночи девочка прибежала ко мне в поисках защиты, и я предоставил ей убежище — только и всего.
— Значит, она здесь? — не удержалась графиня.
— Помилуйте, сударыня, как можно? К счастью, моя холостяцкая квартира свободна, и я привел девочку туда.
— И вы дадите мне адрес?
— С превеликим удовольствием, сударыня. Виолетта мне столько о вас рассказывала.
— Она говорила вам обо мне?
— Да, сударыня, мне известно, как вы были к ней добры; бедняжка сейчас нуждается в поддержке, и я буду всячески способствовать тому, чтобы в вашем лице она обрела покровительницу.
— Мне остается только поблагодарить вас, сударь. Раз несчастная малютка не решилась обратиться за помощью ко мне, я рада, что она нашла приют у такого человека, как вы.
Тем временем я написал адрес: «Улица Нёв-Сент-Огюстен, второй этаж, двойная дверь с зеленой бархатной обивкой», а затем поставил подпись — «Кристиан».
В этом доме меня знали только под таким именем.
— Разрешите задать вам один вопрос, — обратилась ко мне графиня, — когда вы рассчитываете ее увидеть?
— Сегодня вечером, сударыня.
— Она не собиралась выходить из дома после полудня?
— Уверен, вы застанете ее за чтением: она упивается романом (и я намеренно выделил название) «Мадемуазель де Мопен».