Романтическая ночь перед убийством
Шрифт:
А могла, допустим, Инна, убить водителя и ночью приложить руку мужа к пистолету? В принципе, могла. Вопрос: откуда у нее пистолет? Предположим, она его где-то нашла… Или купила. У кого? У знакомого киллера? Ага, по дешевке, на распродаже! Да… пистолет – это вопрос. Андрей говорил, он «чистый», никогда нигде не светился. Тогда откуда Инна могла его взять? И потом: вот она должна убить Антона. То есть она за ним следила? Или они вместе поехали в лес? Во всяком случае, дома ее в тот день не было, Тамара так сказала. Значит, теоретически, Инна могла… Ее алиби надо срочно проверить – что она в тот день делала, по минутам! А как они вместе с Антоном оказались в Поворинском лесу? Да и зачем вообще Антон туда направился,
А если Инне помогал Глеб? А, черт! Он же сказал, что был весь день в офисе, чему имеются свидетели.
А если убийство совершила, допустим, Кристина? Тогда тоже много неясностей. Во-первых, зачем Кристине убивать шофера своего отца? У нее есть свой парень, как его?.. Тиша. Зачем тогда ей ехать в лес с каким-то водителем? За нее говорит только одно: маленький рост. А пистолет она где взяла? И как она смогла обеспечить наличие на нем «пальцев» своего отца? Да и с Инной она вчера так ругалась именно из-за того, что последняя не хочет, чтобы отца ее освободили. А Кристина – хочет.
А могли Инна и Кристина договориться? Вместе все это провернули, а передо мной вчера разыграли сцену: любящая дочь ругается с мачехой из-за своего отца. Тоже что-то не верится: слишком уж хорошо девочка в таком случае играет. Вчера она вышла к нам бледная, осунувшаяся, аж смотреть было страшно. В таком состоянии играть трудно. Да и в глазах ее читалась неподдельная… ненависть? Да, что-то типа того – ненависть к мачехе. И очень странно, что Инна на это никак не отреагировала, сюсюкала с падчерицей, как с ребенком.
А Тамара? Нет, Тамаре невыгоднее всего, чтобы ее хозяина посадили. Она тогда лишится работы. Я уже об этом думала… Тогда кто? Может, есть еще кто-то, кто был рядом, но кого я не знаю? И этот кто-то – либо девушка Антона, которая, потеряв любимого, так и не объявилась, значит, не ищет его. Либо молодой человек Кристины, и его я тоже никак не могу найти. Но я этих двоих вычислю, чего бы мне ни стоило. И вот тогда, я чувствую, все и встанет на свои места!
Деревня Сорокино располагалась в очень живописном месте. Небольшая низинка, окруженная с одной стороны лесом, с другой – лугом. А еще рядом было небольшое озеро. И вот в этом месте стояли дома – деревянные, некоторые – каменные, но все простые, одноэтажные, крытые, в лучшем случае, шифером, а то и просто досками. Дворики окружены частоколом, за ним – кусты сирени и березки. Посередине этого ряда домов шла широкая неасфальтированная дорога. Пока я съезжала с холма вниз, к деревне, я прикинула, что домов там немного, не больше сотни.
Первое, что мне бросилось в глаза, пока я ехала по улице, – это ее пустынность. Никого, вообще ни души. Я хотела спросить у кого-нибудь, где проживают родственники Антона Архипова, но спрашивать было просто не у кого. Что за черт! Деревня словно вымерла. Даже дети не играли во дворах и поблизости, как обычно бывает в деревнях. Я медленно ехала по дороге, внимательно озираясь по сторонам и выискивая хоть кого-нибудь.
Вдруг я заметила женщину, она вышла из какого-то дома и направилась к дороге.
– Здравствуйте, – сказала я, слегка наклонив голову. Я знаю, что деревенские любят, когда к ним проявляют уважение.
– Здравствуй, дочка, – ответила женщина и тоже поклонилась мне. Лет пятидесяти, в меру полновата. Но что было странно – так это одежда. Темно-синее платье, строгое, без украшений, черный платок на голове. И черные туфли без каблуков на загорелых мускулистых ногах. Такое ощущение, что женщина идет на похороны.
– Скажите, пожалуйста, где я могу найти родственников Антона Архипова?
Женщина посмотрела на меня так, словно я спросила полнейшую глупость.
– Родственников Антона? Милая, да у нас вся деревня – его родственники! Я вот, например, его двоюродная тетка…
При этих словах женщина заплакала, достала из кармана платок и принялась утирать слезы.
– Вы узнали о смерти Антона? – спросила я.
– Как не узнать! Его вчера вечером привезли в гробу! И сейчас вот – похороны… Я туда иду…
– А откуда выносят… тело?
– Из его дома, из родительского, где он жил, пока в город не уехал…
Женщина опять старательно вытерла слезы, покатившиеся у нее из глаз.
– И вы можете показать мне этот дом?
– Чего ж не показать, я ж туда иду…
– Садитесь в машину, я довезу вас, – предложила я, открывая пассажирскую дверцу.
Женщина села, и мы поехали.
– Вас как зовут? – спросила я.
– Валентина Петровна.
– Кто привез тело Антона, скажите, пожалуйста?
– Сказали, из похоронного бюро кто-то… Мы-то и не знали ничего – что Антона убили! Дмитрий из Тарасова звонил на днях, спрашивал, не приехал ли Тошка, он ведь к нам погостить дня на три собирался. Мы ответили – нет, мол, не приезжал. Дмитрий еще волновался так, куда, мол, тогда делся, в городе его тоже нет. А тут вот – нате вам! Вчера машина приезжает с… гробом! Черная такая, написано: похоронное бюро. Выгрузили гроб у Маши во дворе – это родная тетка Антона, и уехали. Правда, венки еще привезли, крест, цветы… Господи, такой молодой! Мальчик совсем! Кому он помешал?!. Здесь направо поверните. Вон тот дом, видите?
Но показывать мне его было уже не нужно. Я увидела у калитки большую толпу людей. Так вот где собралась вся деревня!
Мы остановились.
– А вы-то кто будете? – спросила меня Валентина Петровна.
Я коротко объяснила.
– Я не поняла, так вы из милиции, что ли?
– В общем, да, – соврала я, поняв, что документы у меня здесь все равно спрашивать никто не будет, а если уж подумают, будто я из милиции – оно и лучше, не будут мне врать.
Валентина Петровна тяжело вздохнула:
– Пойду в дом, попрощаюсь с племянничком… – она всхлипнула и вылезла из машины.
Я тоже покинула салон. У палисадника толпилось много людей. Все женщины были в темных платьях и платках. Мужчины тоже были в темных рубашках, без головных уборов. А я-то – в джинсах, кроссовках и светлой футболке! Черт, я же как белая ворона. С другой стороны – кто же знал, что я попаду прямо на похороны?!
Я поняла, что расспрашивать людей об Антоне в такой обстановке неудобно, придется ждать поминок. Вот когда люди выпьют, закусят, начнут вспоминать, каким человеком был покойный, и все в этом духе. Вот тут-то я как раз и окажусь как нельзя более кстати. А пока что я стояла в сторонке со скорбным видом и ждала. Из разговоров людей я узнала, что вынос тела состоится ровно в двенадцать, а на моих часах было уже начало двенадцатого. Так что ждать осталось недолго. А покамест я послушаю, о чем говорят люди. Я незаметно, бочком, пододвинулась поближе к ним и, скорбно потупив глаза, стояла и слушала разговоры.