Романтические приключения Джона Кемпа
Шрифт:
Я выбрался на берег, усадил Серафину на камень и крикнул:
— Сиди спокойно. Я иду за Кастро.
Волны ударили мне в лицо. Снова резкая молния — и я увидел, как бедного старика, запутавшегося в плаще — прибой швырял на берег и отшвыривал назад. Он мог погибнуть на глубине каких-нибудь четырех футов. Я едва смог ухватить его, он чуть не сбил меня с ног, но какая-то сверхъестественная сила держала меня в этот час — я схватил его и вытащил, как мешок, на сушу.
Он лежал навзничь между мной и Серафиной. Нам нельзя было дольше оставаться там. Но куда идти? Где искать крова? Казалось,
Удар грома внезапно вернул сознание бедному Томасу. Он сел, озираясь, как будто воскресший из мертвых.
Смешно было, что его шляпа, подвязанная под подбородком, уцелела, и в порывах ветра ее мокрые поля хлопали, как гигантские уши.
Он вскочил, и мы двинулись вперед, с трудом противостоя ветру. Перед нами были огромные скалы, холмы, какой-то узкий просвет вдали. Мы стали карабкаться вверх по наименее крутому склону. Кастро знал местность и шел вперед. Я нёс на руках Серафину — она казалась легче перышка. Подъем в конце был особенно крут, а последние сто ярдов просто недосягаемы. Мы буквально ползли на четвереньках, царапая колени. Камни отрывались из-под наших ног, ветер выл и рвал на нас одежду. Я пытался защитить своим телом Серафину от ветра.
— Скорей! Vamos! Впереди еще хуже, — заорал Кастро прямо мне в ухо.
Что он хотел сказать этим? При вспышках молний мы видели только неровную холмистую равнину и вдали черную полосу леса.
— Сюда! — крикнул вдруг Кастро и опустился на колени впереди меня.
Огненная вспышка разорвала толщу туч — и я отшатнулся: под нами была отвесная стена пропасти.
— Что-о? — заорал я. — Сюда?
— Si, senor! Там внизу в стене есть пещера.
Я видел, что по стене тянулся выступ, как карниз по стене дома. Он косо спускался вниз, подобно грубым ступеням, мокрым от дождя.
— Роr Dios! Сеньор, не раздумывайте. Нельзя останавливаться ни на секунду — иначе мы все погибнем в этой буре.
Кастро выл, жестикулируя, орал изо всех сил. Он кричал, что эти ураганы ему известны, что сейчас будет ещё хуже, что следующий порыв ветра сметет нас в пропасть, — и я чувствовал, как земная кора буквально начала дрожать под моими ногами.
Кастро снял плащ, мы с ним схватили его за углы и свернули так, как сворачивают белье, выжимая воду. Таким образом у нас получился толстый короткий канат и спуск начался. Первые несколько шагов были ужасны, но как только наши головы спустились ниже края пропасти — стало легче: мы были защищены от ветра. Мы спускались лицом к скале, за нашими спинами зияла пропасть; Кастро, держа один конец плаща, шел впереди, я — сзади. А между нами, держась обеими руками за веревку, двигалась Серафина. Распущенные волосы хлестали ее лицо, серые глаза широко раскрылись, но гордая маленькая головка не опускалась под ударами бури.
— Не оглядывайтесь, не оглядывайтесь назад, — орал Кастро.
Напряжение наше достигло крайних пределов. Я чувствовал, как минутами мой разум покидал меня, и ощущение пропасти за спиной — вызывало непреодолимое желание броситься вниз.
Кастро остановился. Выступ
— Осторожней, сеньор. Оступитесь назад — не минете смерти.
Я поднял ее, как ребенка, и перескочил сам. С какой-то блуждающей, дикой улыбкой она проговорила:
— Хуан, я никогда не решусь снова выйти отсюда.
Я молча прижал ее к себе.
Кастро шел впереди. В темном, узком коридоре вдруг запахло какой-то свежестью, ощущение большого пространства охватило нас. Кастро высекал огонь своим клинком.
— Стой, — внезапно крикнул он, и исчез.
Мы стояли неподвижно, не решаясь двинуться в темноте. Но впереди показался огонек — и мы увидели Кастро на четвереньках, изо всех сил раздувающего огонь в куче сухих листьев и хворосту.
Пещера была гигантской. Нам казалось, что мы находимся на открытом пространстве, потому что легкие колебания воздуха касались наших лиц, и дым от костра уходил вверх в какую-то неведомую щель. Кастро усадил нас у костра и указал мне на легкий наклон пола.
— Так она тянется куда-то. Неизвестно, где ее конец. Никто не исследовал пещеру до конца. Она тянулась на мили вглубь скалы. Знали ее давно, и этот хворост и сухие листья, на которых будет спать ее светлость, были собраны много лет тому назад — может быть, люди, собравшие их, давно умерли. Но какой труд, саrатbа! Какая работа! — Кастро качал головой.
Пар от просыхающей одежды валил с него клубами. Он заботливо поворачивал шляпу перед огнем. Внезапно тонкая паутина морщин, покрывавшая его лицо, стянулась. Я услышал странный звук. Кастро смеялся.
С каким наслаждением наши продрогшие тела распрямлялись у огня. Фляжка Вильямса опустела, и перед нами очутился новый Кастро: смягчившийся, болтливый, почти веселый. Я знал, что не будь его, мы оба погибли бы.
Он усадил нас у костра
С другой стороны, ведь я спас его жизнь, за что он не преминул поблагодарить меня в высокопарных выражениях, сильно преувеличивая грозившую ему опасность.
На камне, похожем на кресло, сидела Серафина. Со своими мокрыми волосами и оборванным платьем она походила на изгнанную принцессу. Молча смотрела она в огонь, охватив колени руками, и слушала болтовню расходившегося Кастро. Он рассказывал о владениях сеньориты, в которых она сейчас изволит находиться. Да, да, все эти скалы и берег и дальний лес, все это принадлежит ей. А какие пастбища! Он гордился богатствами семьи Риэго. А по другую сторону реки были поместья дона Винсенте Саласара. О, несчастный дон Винсенте. Он сидит в тюрьме — посажен по проискам жирных монахов за скандал у стен монастыря… Но и судья О’Брайен тоже посодействовал им.