Романтика школьных перемен

Первый месяц учебы в одиннадцатом классе промчался с такой скоростью, что я и глазом моргнуть не успела. Пришла на урок, а на доске уже злополучное «Первое октября». Такими темпами оглянусь, а уже буду ставить дату в экзаменационном бланке.

Как-то само собой каждый ученик выпускного класса ежедневно задумывается о предстоящих экзаменах, сочинении, пробнике. Все это постоянно вертится в голове, не давая другим мыслям никакого покоя.

Несмотря на то, что училась я примерно и имела почти

все пятерки, предстоящие экзамены напрягали и меня тоже. Подумать только! Имея при себе черную ручку и паспорт, я буду практически решать свою дальнейшую судьбу.

Для сдачи я выбрала химию, биологию, профильную математику и, конечно, русский. Мечтами о врачебной карьере я никогда не грезила, а вот работа в химической лаборатории или в биологическом центре меня очень даже привлекала.

– Макарова! – Долетел до меня крик Клавдии Семеновны, нашей классной. – Звонок был как три минуты. Ты почему на подоконнике, а не на своем месте?!

Ничего не ответив, я спрыгнула с окна, поправила юбку и присела на свое место буквально в полуметре от облюбованного подоконнике. А что мне еще на переменах делать кроме как в окно глазеть, если лучшая подруга на больничном, а две другие проходят медосмотр?

– Good morning! Please sit down. – Привычной фразой Клавдия Семеновна усадила нас на места, хотя никто, в общем-то, и не вставал. – Пока вы передаете тетради с домашним заданием, хочу представить вам вашего нового одноклассника.

Только сейчас я заметила, что в углу кабинета стоит вполне симпатичный парень нашего возраста. Высокий, плечистый, голубоглазый, волосы приятного светло-рыжего оттенка. Почти как у меня.

– Данил Назипов с сегодняшнего дня будет учиться вместе с вами в одиннадцатом «а» классе. Прошу любить и жаловать.

Любить и жаловать парня, конечно, никто особо не собирался. Коллектив у нас был довольно гаденький, сформированный по своим кучкам. В прошлом году двое новеньких ребят, так и не подружившись с нами, перевелись в параллель.

Данил, ничего не сказав и никак не отреагировав на представление, прошел в класс и сел за парту рядом со мной. Вот же, черт! Неужели не мог занять галерку? Место рядом со мной – место Аньки.

Но выговаривать новому однокласснику я не стала. Не шокировать же мальчишку в первые сорок минут.

Пока Клавдия Семеновна распиналась, чтобы в который раз объяснить нам правила составления предложений в пассивном зоологе, я тихонько приглядывалась к соседу.

Парень как парень. Обычный вроде. Пахнет вкусно, одет опрятно, в тетради что-то помечает. Думаю, если не будет сильно ерепениться, может даже влиться в коллектив.

– На втором уроке проверочная работа! – Крикнула вслед убегающим одиннадцатиклассникам Клавдия Семеновна. – И даже не думайте искать ответы, я сама лично все составляла.

Грустно выпустив воздух из легких, я открыла свои неказистые конспекты, чтобы узнать хоть что-нибудь об этом непонятном зоологе. Ох уж эти англичане! Напридумывали времен

и форм, а нам теперь учи. А еще говорят, что русский, мол, язык сложный!

Всю перемену я старательно делала вид, что готовилась к проверочной. Даже не стала писать подругам, что в наших рядах пополнение в лице симпатичного и приятно пахнущего подростка.

Данил, кстати, все пятнадцать минут просто читал какую-то книгу. Как я не подсматривала, так и не смогла понять какую.

– Данечка, ты проверочную можешь не писать. Я ведь понимаю, что в другой школе и программа могла быть другой. – Клавдия Семеновна заботливо лепетала над ухом у парня. Она вообще была женщиной заботливой, как вторая мама, которая мечтает, чтобы в семье всем было комфортно.

– Я напишу. – Впервые за час отозвался мой сосед. Ничего такой голос, мужской, крепкий.

И начались томительные минуты моих мучений. Боже мой! В этой жизни я могла пробежать кросс по ненавистной физкультуре, выучить формулы по непонятной физике и даже запомнить правителей по нудной истории. Но английский….

Спустя пять минут совершенного непонимания ситуации, я чуть не рыдала. А классная еще и бдит так, что фиг спишешь. Хотя особо смелые товарищи умудряются искать ответы в интернете чуть ли не у нее под носом.

Краем глаза я заметила, что Данил строчит уже пятое из шести предложений. Причем довольно уверенно строчит, не разбирает ручку в нервных припадках, как это делаю я. Неужели гуманитарий?

К тому моменту, как сосед закончил работу, я только подписала свой листочек.

Его насмешливый взгляд встретился с моим несчастным и умоляющим. Наверное, будь тут сейчас какой-нибудь кинорежиссер, он непременно бы взял меня на роль кота из «Шрека».

Сжалившись над несчастным глупым физматом, Данил аккуратно вытащил откуда-то из недр тетради черновик и за считанные секунды настрочил мне нужные окончания предложений.

Боже мой, да я ему теперь по гроб жизни буду обязана! Готова даже Аньке нового соседа найти. Хотя нет. Анька – это слишком большие жертвы.

К концу работы я гордая, уверенная и счастливая сдала Клавдии Семеновне свой листочек и благодарно улыбнулась соседу. Помог все-таки.

Целый день Данил сидел со мной. Может быть, потому что в большинстве кабинетов просто больше не было свободных парт. А, может, он решил, что у меня тут всегда свободно. Не знаю.

Но больше с парнем мы не контактировали. Он сам довольно бойко улавливал материал, что-то конспектировал, не прося моей помощи. А я нет-нет да заглядывала в его тетрадь. Особенно на физике. Вундеркинд какой-то, блин!

– Че, Ирка, облюбовал тебя этот амбал? – После уроков на школьном дворе меня догнали одноклассники. – Анька ревновать не будет?

– Ты смотри, чтобы Анька тебя не ревновала. – Я подколола парня, с которым подруга активно общалась в последний месяц на романтические темы. – А Даня вроде нормальный. Обычный. Сидит, пишет, не мешает.