Романтика. Вампиры (антология 2012)
Шрифт:
— Люси, милая, — заворковала я, села на краешек ее кровати и взяла с горы игрушек, наваленных у изголовья, розового медвежонка-девочку с блестящими белыми клыками, — вон Звездочка из-за тебя тоже спать не ложится!
— Это правда случилось? — Люси юркнула под одеяло, и я накрыла ее до груди.
— Что «правда случилось»?
— Ведьма правда укусила Гензеля и Гретель, а потом выпила их кровь?
— Конечно нет! — Я подняла уголок одеяла и уложила Звездочку рядом с хозяйкой. Бело-розовое плюшевое
Только Люси на счастливый конец не купилась:
— Оскар говорит, раньше кормились именно так, а пить кровь из пластиковых пакетов и резать мясо ножом стали позднее.
— Ну, Оскар болтает ерунду. В следующий раз так ему и скажи.
— Значит, мы никогда не пили чужую кровь? — улыбнулась Люси. — Тогда зачем нам клыки?
«Черт тебя подери, Оскар! — с досадой подумала я. — Наговорил ребенку полуправду, а мне расхлебывать. Не объяснять же первокласснице, как в Средневековье использовали клыки!»
— Хорошо, про клыки сейчас расскажу, но два раза объяснять не буду, так что слушай внимательно!
Люси кивнула с самым серьезным видом и обняла Звездочку.
— Знаешь, что такое рудиментарные части тела?
Малышка покачала головой.
«Конечно, откуда, ей же всего шесть!»
— Рудиментарными называются части тела, которыми мы пользовались в давние времена. Но наши тела стали совершеннее, и теперь отдельные органы нам не нужны, как крылья птице, которая разучилась летать. Копчик, например, людям больше не нужен: хвостов-то у нас нет! С клыками — та же история.
— То есть раньше мы пили кровь? — Люси крепче прижала к себе Звездочку.
— Ну, давным-давно пили.
Люси снова сделала большие глаза и нахмурила бледный лобик:
— Люди ели детей?
— Нет! Кормиться от других людей, в том числе и от детей, не разрешалось, даже когда наши предки жили в пещерах. Мы ели животных, так же как и сейчас. Просто в ту пору холодильников не было, поэтому, чтобы мясо и кровь не портились, люди ели все сразу. Никаких ведьм, пьющих детскую кровь, точно не было! Это фантазии Оскара на тему сказки, которую рассказывала нам мама.
— А почему мама мне ее не рассказывает? — спросила Люси, и я чуть не застонала.
Умеет же сестренка задавать трудные вопросы! «Потому что с тех пор, как от нас ушел папа, она работает в двух местах и не то что сказки рассказывать — спать едва успевает!» — подумала я, но вслух, естественно, произнесла другое:
— Потому что сейчас мама очень занята. Хочешь, я сама расскажу тебе правильную сказку?
Люси немного повеселела и прижала Звездочку к груди.
—
Люси кивнула, и я хорошенько подоткнула одеяло. Щелчок выключателя — и в детской воцарилась тьма, разбавленная тоненьким солнечным лучиком, который не мог причинить ей вред.
Я уже шагнула к порогу, когда Люси шепнула:
— Я люблю тебя, Кез!
— Я тоже люблю тебя, Люси!
Я оставила дверь приоткрытой и ушла в гостиную. Оскар сидел перед телевизором и опять, опять не делал домашку!
— Что это? — Я упала на диван рядом с Оскаром, который тотчас убрал ноги с замусоренного журнального столика.
— Группа «Сгусток», живое выступление.
На экране худющий тип орал на зрителей, едва размыкая губы, накрашенные помадой цвета запекшейся крови. Напудренное белой пудрой лицо контрастировало с гривой длинных черных как смоль волос.
— Рубен Бенч на гитаре играет как бог! Я тоже выкрашу волосы в черный цвет.
— Размечтался! — фыркнула я. — Мама ни за что не позволит!
Даже если позволит, новый цвет волос вряд поможет Оскару наладить отношения со сверстниками. С интеллектом выше среднего и ростом ниже среднего ораву приятелей не заведешь. Черные волосы чудес не творят.
— Позволит, если пятерку по математике принесу.
— Мечтай-мечтай…
Оскар пнул меня по лодыжке, но прежде, чем я смогла отомстить, дверь распахнулась. Я прищурилась, защищаясь от яркого солнца, и в прихожую влетела мама. У меня тотчас заслезились глаза, но крыльцо у нас крытое, поэтому прямые лучи в дом не попадают, и Люси, самой чувствительной из нас четверых, не грозит опасность, даже если она не ляжет спать до восьми утра.
Мама захлопнула дверь и отряхнула сапоги от снега.
— Простите, ребята, я снова поздно. — Развязав тесемки, мама опустила синий бархатный капюшон, сняла накидку и повесила на крючок слева от двери. — Люси уже легла?
— Да, но если хочешь пожелать доброго утра, думаю, она еще не спит.
— Спасибо, Кез!
Мама скинула сапоги, одернула блузку — в последнее время она поправилась, поэтому многие вещи сидят не так хорошо, как прежде, — бросила сумочку на приставной столик и ушла к Люси.
Через пару минут она вернулась и села на диван между мной и Оскаром.
— Мам, если я в этом семестре получу по математике пять, можно будет покрасить волосы в черный, как у Рубена Бенча? — Оскар показал на телеэкран: теперь Бенч пытался переорать собственную группу.
— Конечно нет! — Мама взглянула на гитариста с легким отвращением. — Это же неестественно! Ты Люси до смерти перепугаешь!
— Уже испугал! — ухмыльнулась я, перехватив мрачный взгляд Оскара. — Он уже ее испугал, сочинив новый конец сказки про Гензеля и Гретель.