Романтика. Вампиры

Морган Алексис

Его дыхание и голос щекотали ей ухо.

— Один месяц, моя Кристина! Неужели ты не останешься со мной хотя бы на месяц? Мир, в котором ты живешь, никуда не денется до твоего возвращения.

— А если я отвечу «нет»?

Он намеревался, если придется, удержать девушку вопреки ее воле, но, глядя на нее сейчас, видя ужас в ее глазах, понял, что не сможет так поступить.

— Я не причиню тебе вреда, — сказал он. — И провожу тебя в театр, туда, где нашел в первый раз.

Волна облегчения захлестнула Кристи, но только на миг. Как она может ему отказать?

Никогда прежде, ни в чьих глазах она не видела столько боли и невыразимого одиночества. И все же как тут остаться? Откуда ей знать, можно ли верить его слову? Что, если он хочет лишь выпить ее кровь или, хуже того, сделать ее такой же, как он? Одна мысль об этом внушала отвращение.

— Я не возьму у тебя ничего, чего ты сама не захотела бы мне отдать, — тихо пообещал он. — Мне нужна лишь твоя компания — ненадолго.

Кристи огляделась. Она приехала в Париж за впечатлениями. Как отказаться от такой возможности? Она попала туда, где не был ни один человек; к мужчине, в существование которого никто не верит. «Подумай, какие истории ты будешь потом рассказывать», — убеждала она себя, не обращая внимания на голос разума, поднимавшийся из глубины сознания и предупреждавший, что только круглая дура может поверить словам вампира.

— Ты останешься?

— Да. — Согласие сорвалось с губ Кристи неожиданно для нее самой. — Да, я останусь.

Он улыбнулся ей, и девушка подумала, что за еще одну такую улыбку пообещала бы ему все что угодно.

Они сидели рядом перед органом. По просьбе Кристи Эрик играл партию Призрака, и делал это с такой страстью, что вся сцена стояла перед мысленным взором девушки.

Какая прекрасная, полная сладкой горечи история! Вздохнув, Кристи посмотрела на Эрика:

— Как ты оказался здесь? — Она подняла руку и коснулась его гладкой левой щеки. — Что с тобой случилось?

— Триста лет назад, когда я был юношей, я вбежал в горящий дом, чтобы спасти ребенка. На меня упала стена, мне обожгло правую половину лица и правую половину тела. Врачи в больнице сказали, что они бессильны мне помочь. Я умирал. Ночью ко мне в палату вошла женщина и сказала, что может меня спасти, если я пожелаю, и, когда я согласился, она вывела меня из лечебницы и сделала таким, как она сама. Годы спустя я оказался здесь, когда здание достраивалось. С той поры оно стало моим домом.

— Но Призрак… Он ведь нереален.

— Сто лет назад люди охотнее верили в привидения. Было легко убедить владельцев театра в том, что Призрак Оперы существует, и заставить их исполнять мои просьбы.

— А пьеса…

— По большей части основана на моей жизни.

— А Кристина? Она существовала?

— Да.

— Что с ней случилось?

— Она вышла замуж за Рауля, дожила до преклонных лет и отошла с миром.

— Ты любил ее.

— Да. — Он притронулся к маске. — Но после этого я ее никогда не видел.

— Значит, ей не пришлось выбирать между тобой и Раулем?

— Нет. Я сделал выбор за нее.

— И с тех пор ты живешь один?

Он кивнул.

— Но… — Девушка

вспыхнула жарким румянцем. Ей хотелось спросить о других женщинах в его жизни, но она не осмелилась, точно так же как не решалась поинтересоваться, как и когда он питается и что случается с теми, на кого он охотится.

— Я не монах, — проговорил он, догадавшись, отчего Кристи зарделась. — Управляющие давали мне достаточно денег. Иногда я покупал проституток. Тем, кто становился моими жертвами, я тоже щедро платил.

— Я не хотела совать нос не в свое дело.

— Спрашивай о чем угодно. Я ничего от тебя не скрываю.

— Я очень похожа на нее?

Он задумчиво и немного тоскливо улыбнулся:

— И да и нет.

Позже, ночью, лежа на его кровати, девушка размышляла обо всем, что услышала. И лишь когда сон подкрался к ней совсем близко, она задалась вопросом, где отдыхает сам Эрик.

Это было первым, о чем она спросила его на следующий вечер.

— У меня есть другое логово, еще глубже под землей, — ответил он. — И хотя оно не столь изысканно, как это, свое предназначение оправдывает.

— Я выгнала тебя из твоей постели, — пробормотала девушка.

— Твой запах будет мне отрадой, когда ты покинешь меня.

— Эрик…

Почему его голос обладает такой властью? Почему она медлит обнять и успокоить его? Кристи едва знала его, но, спала она или бодрствовала, Призрак неизменно присутствовал в ее мыслях. Ей все еще хотелось повидать Париж, но ей нравилось жить здесь, в сумеречном мире, греться в лучах любви, струящихся из глубины его темных глаз, растворяться в музыке, которую он играл для нее каждый вечер, вслушиваться в его баритон, исполняющий невыносимо-прекрасные арии Призрака.

Шли дни, и Кристина обнаружила, что жаждет его прикосновений, а вместе с этим желанием росло и ее любопытство — ей безумно хотелось увидеть то, что таится под маской. Но всякий раз, когда она собиралась высказать свою просьбу, храбрость покидала ее.

Однажды он провел ее по туннелям театра на спектакль. Стоя рядом с ним, Кристи видела все его глазами. Она чувствовала страдания Призрака, боль от предательства Кристины, одиночество, поселившееся в его сердце, гнев, обитающий в душе. Она съежилась, когда Призрак убил Пианджи, и подумала, основана ли его смерть на реальных событиях, как некоторые другие части истории. Однако, боясь ответа, она не стала задавать вопрос.

Кристи быстро приспособилась к его режиму. В подземном логове, где нельзя было определить, утро на дворе или ночь, время утратило свое значение. Она не знала, где Эрик добывает себе пищу, и никогда не спрашивала его, как он находит своих жертв. Он оказался образованным, умным и интересным собеседником. Призрак Оперы знал несколько языков и часами развлекал девушку историями о своих путешествиях по всему миру — он видел все чудеса Старого и Нового Света. Он читал ей классиков наизусть, и его бархатный голос вселял жизнь в повествование. Они целыми вечерами могли обсуждать труды Бронте и Шекспира или романы ужасов Стивена Кинга и Дина Кунца.