Романы Романовых
Шрифт:
Исчезновение брачных записей и строго соблюдавшаяся секретность не должны вызывать удивления. Никто не осмелился бы открыть эту тайну: Романовы стыдились частной жизни Екатерины II. Но если прямых свидетельств венчания Потемкина с Екатериной нет, то косвенных – полно. Это прежде всего ее письма, в которых она называет Григория своим мужем. Их ровно 22. В одних она называет Потемкина «дорогим мужем», а себя «верной женой», в других звучат такие выражения, как «нежный муж», «дорогой супруг». Племянника Потемкина она называет «наш племянник», а племянниц назначила своими фрейлинами. Матери Потемкина Дарье Васильевне она подарила в Москве дом на Пречистенке. Встретившись с ней, как и полагается невестке, она проявила наблюдательность: «Я приметила, что Матушка Ваша очень нарядна сегодня, а часов нету. Отдайте от меня сии», – писала она Григорию.
Однако самое верное доказательство их венчания запечатлено в письме Екатерины от 1776 года: «…Для чего более
Потемкин сам намекал, что он почти император. Да он и на самом деле был царем, только без титула и короны. Во время русско-турецкой войны принц де Линь как-то заметил ему, что он мог бы стать князем Молдавии и Валахии. «Это для меня пустяк, – отвечал Потемкин. – Если бы я захотел, я мог бы стать королем польским, я отказался от герцогства Курляндского. Я стою гораздо выше». Скажем больше – Екатерина II хотела отобрать у турок древние земли Византийской империи, сделать Потемкина византийским императором и теперь уже официально выйти за него замуж! Дальновидная была женщина; жаль, что этого не случилось. После смерти Потемкина она с таким же упорством продвигала на пост императора еще не завоеванной Византии своего внука Константина.
Брак сблизил их еще больше, главное – он успокоил Потемкина, до этого осознававшего непрочность своего положения. Развенчаться по церковным правилам уже было нельзя. Даже если не принимать всерьез имеющиеся свидетельства венчания, достаточно того, что Екатерина до конца жизни относилась к Потемкину как к своему мужу. Чтобы он ни делал, он никогда не терял своей власти; получил полный доступ к казне и право на самостоятельные решения.
В январе 1775 года императрица в сопровождении Потемкина выехала в Москву на празднование победы над турками. Царствующим особам не полагается медового месяца, но все же они хотели провести его вместе. Для этого она купила имение Черная Грязь и приказала построить дворец, который назвала Царицыно. Они подолгу жили там, в покое и уюте, и предавались любви. Победу над турками справляли пышно; на награды Екатерина II не скупилась. Фельдмаршал Румянцев был пожалован почетной приставкой к фамилии Задунайский, Князь Долгорукий за взятие Крыма получил приставку Крымского, но самые значительные почести обрушились на Потемкина. Ему был вручен миниатюрный портрет императрицы, усыпанный брильянтами, для ношения на груди (такой же, как был у Орлова), грамота на пожалование ему титула графа Российской империи и церемониальная шпага с алмазами.
Праздники должны были продолжаться две недели, но 12 июля они прекратились из-за болезни Екатерины. Ее «болезнь» была вызвана рождением дочери от Потемкина – Елизаветы Григорьевны Темкиной. И если в былые времена Екатерине приходилось скрывать свою беременность, то теперь ей ничего не грозило – она почти всегда появлялась на людях в широком русском платье, скрывавшем ее полноту. Рождение дочери от Потемкина – опять же легенда. Она якобы воспитывалась в семье Самойловых. В России действительно существовала традиция давать внебрачным детям фамилию отца, отбросив первый слог. Так, Иван Бецкой был бастардом князя Ивана Трубецкого (мы уже о нем писали), а Иван Ронцов был незаконнорожденным сыном графа Романа Воронцова. Правда, есть одно «но»: Потемкин всегда заботился о своих родственниках, но нет никаких свидетельств о том, что он уделял внимание девице Темкиной. Не заботилась о ней и Екатерина II. А старинный род Темкиных на Руси существовал издревле и к Потемкиным никакого отношения не имел. Кроме того, Екатерина и бывший ее фаворит Орлов ни от кого не скрывали, что Алексей Бобринский – их сын. Если бы Елизавета Темкина была дочерью Потемкина, он тоже не стал бы этого скрывать. Происхождение Елизаветы Темкиной остается загадкой, но судьба у нее сложилась счастливо – в 1794 году она вышла замуж за Ивана Калагеорги, херсонского, а затем екатеринославского губернатора (два портрета Елизаветы кисти Боровиковского ныне хранятся в Третьяковской галерее).
Кстати, во время «случая» Потемкина в 1775 году произошла одна необычная дипломатическая история. К нему обратились англичане, поскольку в их североамериканских колониях началось восстание. Британия тогда располагала лучшим в мире флотом, но весьма посредственной армией. Для сухопутных операций традиционно использовались наемники. Вот Георг III и обратился к России с просьбой помочь войсками в борьбе с мятежниками. Он просил «20 тысяч пехоты, приученной к
Но вернемся к нашим героям. Как мы уже сказали, Екатерина и Потемкин были людьми одинакового склада – оба амбициозные, властолюбивые и честолюбивые. Как два заряженных магнита, которые отталкиваются при приближении. Так получилось и с ними: бурные отношения начали утомлять обоих. «Естьли б друг друга меньше любили, умнее бы были», – вздыхала Екатерина. Накал страсти за полтора года остыл. Потемкин начал тяготиться ролью официального фаворита, при его талантах и властности трудно было ограничиваться установленными рамками начальника и подчиненного. Брак не изменил их отношений – Потемкин всецело зависел от императрицы. Екатерина всеми силами пыталась вернуть прежние дни: «И ведомо пора жить душа в душу. Не мучь меня несносным обхождением. Я хочу ласки, да и ласки нежной, самой лучшей…» Ей было грустно и досадно, что Потемкин ее разлюбил. Однако Григорий все больше отдалялся от императрицы. Иногда он притворялся больным, чтобы избежать ее объятий, часто гневался на нее. Поведение Потемкина становилось невыносимым, но в этом была и ее вина. Она не понимала, в каком щекотливом положении находится ее фаворит. Екатерина хотела любви не менее жадно, чем Потемкин. Но они были слишком похожи, чтобы быть вместе.
В мае 1775 года, перед московскими торжествами по случаю победы над турками, он опять выкинул коленце – оставил двор и провел несколько дней в монашеской келье. Постоянная смена настроений Потемкина утомляла всех. Помните, как у Высоцкого: «Он то плакал, то смеялся, то куражился, как бес». Екатерина однажды сказала, что хотела бы любить его меньше – это чувство отнимало у них слишком много сил. Они продолжали быть вместе весь 1775 год, но напряжение росло. Потемкину нужна была власть, а Екатерине – любовь. Она нашла в нем опору для государственной деятельности, но в любовники Григорий уже не годился. Надо, чтобы государственными делами занимался Потемкин, а в любовниках у нее ходил другой – нашла выход Екатерина.
В это время у нее было два секретаря: Петр Завадовский и Александр Безбородко. Безбородко отличался выдающимся умом, но при этом был неряшлив и обладал крайне непривлекательной внешностью. А вот Завадовский, протеже фельдмаршала Румянцева-Задунайского, был не только образован и опрятен, но и замечательно хорош собой. И Екатерина положила на него глаз.
Вскоре Екатерина, Завадовский и Потемкин образовали странный союз. В январе 1776 года Петр Завадовский неожиданно получил звание генерал-адъютанта. Это означало лишь одно – путь в спальню царицы. Двор был озадачен. Английские дипломаты решили, что звезда Потемкина закатилась. Однако их французские коллеги думали иначе – Завадовский не та фигура, которая может сместить Потемкина. Шевалье де Коберон писал в своем дневнике: «Лицом он лучше Потемкина, но о фаворе говорить пока рано. Его “таланты” подверглись испытанию в Москве. Но Потемкин, похоже, пользуется прежним влиянием… так что Завадовский взят, возможно, лишь для развлечения». Забегая вперед, скажем, что так оно и было – шевалье оказался прав.
В январе – марте 1776 года Екатерина пыталась наладить свои отношения с Потемкиным, но без особого успеха. Тогда же в Россию вернулся из-за границы Григорий Орлов, что еще больше осложнило ситуацию – теперь при дворе было целых три фаворита императрицы. Орлов был уже не тот красавец-мужчина, которого любила Екатерина, – он сильно располнел и страдал приступами паралича. Ходили слухи о том, что Потемкин отравил его медленно действующим ядом, но это все бред – паралич Орлова был больше похож на симптомы застарелого сифилиса (Орлов, как известно, был неразборчив в связях). К тому же он был влюблен в 15-летнюю фрейлину Екатерину Зиновьеву, так что опасности он не представлял.