Романы. Рассказы
Шрифт:
Ребята стали внимательно рассматривать часы. Качаз закрыл крышку, она щелкнула. Это ему понравилось.
— Как здорово закрываются! — И опять открыл.
— Давай сюда! Испортишь. — Смпад отнял часы и спрятал в карман.
— Подумаешь! — с презрением сказал Качаз.
— Вот и подумаешь! У тебя их никогда не будет.
— Может быть, получше твоих будут.
— Как же! Лучше этих не бывает: они серебряные.
— Ну и проваливай со своими часами! — рассердился Мурад.
— Не на твоей земле стою.
— Говорю —
— Испугался я тебя! Попробуй тронь! — Смпад заложил руки в карманы, выпятил грудь.
— Показал бы я тебе, только дал слово директору не связываться больше с тобой.
— А я никому слова не давал, — сказал Качаз и ударил Смпада по лицу. — Будешь знать, как задаваться!
Смпад, падая, ухватился было за Мурада, но тот с силой оттолкнул его. Смпад отскочил в сторону и показал язык, потом стал дразнить Качаза:
— Арап, арапка!
— Вот подлец! Даже драться не умеет, а еще хвастается. Да брось ты его. — Мурад еле удержал разъяренного товарища.
Вечером Манукян опять пришел к дедушке с жалобой:
— Уйми ты своих волчат, чтобы они не смели трогать моего сына!
— На то и дети, чтобы драться. Когда я был маленьким, тоже любил драться. Сколько раз приходил домой битым! — начал вспоминать дед.
— Я вовсе не хочу, чтобы мой сын рос хулиганом, — перебил его Манукян. — Если твой внук еще раз тронет Смпада, я ему руки переломаю!
— Что ж, бог в помощь! Чтобы бить детей, большого ума не требуется. Только знай: скандал будет — жалеть будешь.
— Да что это! Все мне угрожают, словно я никогда в руках кинжала не держал!
— Кинжалом ты не кидайся: руки поранишь.
— Держи язык за зубами, старик!
— Знаешь что… уходи-ка из моего дома подобру-поздорову!
— Я-то уйду, только ты запомни мои слова. — Манукян угрожающе посмотрел на дедушку и вышел из комнаты.
Рассерженный Манукяном, старик позвал Мурада и закричал:
— В следующий раз, когда этот щенок попадется тебе в руки, дай ему так, чтобы он надолго запомнил… Пугать пришел!..
— Учи, учи! — сказала бабушка, прибежавшая на крик деда. — Он и так от рук отбился. На, смотри, какими игрушками забавляется твой внук! — Она протянула деду ножи.
— Дай сюда. — Дед вытащил один нож и стал пробовать остроту лезвия на ногте. — Неплохая штучка. Откуда взял?
— Апет подарил.
Дед нахмурил брови.
— Зачем ты у него подарки берешь?
Мурад молчал.
— На, бери. Будь осторожен, руки не порежь да на улицу не выноси.
— Зачем портишь ребенка? — рассердилась бабушка.
— Пусть! В наших краях без ножа не проживешь, — сказал дед и любовно посмотрел на Мурада. — Только смотри, чтобы без баловства!
В начале марта дожди прекратились. Вся долина, залитая солнечными лучами, покрылась пышной зеленью. Школу закрыли на летние каникулы.
Семья Гугаса собиралась ехать в сад. Мурад настойчиво просил деда отпустить его на яйлу, куда уже отправились Качаз и Ашот. Во всем уступчивый, дед на этот раз оказался неумолимым.
— Там еще нечего делать, а в саду много работы, — сказал он твердо. — Ты уже большой, будешь помогать мне. Надо и огород засадить, и землю под виноградом разрыхлить, и деревья обрезать, да и по дому кое-что нужно сделать, а я один.
— А бабушка, мама, Сирануш?
— Какая помощь от женщин? Только под ногами путаются.
Рано утром нагрузили поклажу на двух мулов, а сверху, в особых корзинах, усадили маленьких Васгена и Нубара. Хоть дорога не дальняя, всего часа полтора ходьбы, но все же дедушка оделся так, словно собрался в Индостан. За широкий кушак засунул два старых, заржавевших пистолета, к поясу пристегнул большой кинжал, на плечо повесил охотничье ружье.
— Ну, с богом! Трогай, — приказал он Мураду.
Лохматый волкодав Аслан [7] в ошейнике важно шагал рядом с Мурадом.
Шли медленно и только к обеду наконец дошли. Как только разгрузились и снесли поклажу домой, Мурад побежал в сад. Большой фруктовый сад был весь в цвету. Слева прямыми рядами тянулись высокие яблони и груши, посредине большие, в два обхвата, тутовые деревья, а справа — вишни и черешни; в самом конце сада, около канавы с мутной водой, — инжир и низенькие гранатовые деревья с необычайно красивыми розоватыми цветами.
7
Аслан — лев.
Мурад побежал к канаве, где в прошлом году он с товарищами соорудил пруд и пустил туда несколько мелких рыбок.
— Мурад! — закричал кто-то из соседнего сада. — Наконец-то! А я думал, что ты не придешь.
Это был Мушег, школьный товарищ.
— Я хотел на яйлу, да дедушка не пустил. Стар он стал, понимаешь, один тут не справится, нужно ему помочь… Мушег, ты ножи метать умеешь? — вдруг неожиданно спросил Мурад.
— Нет, не приходилось.
— Ничего, я тебя научу. — Мурад вытащил ножи. — На, смотри.
И тут же стал бросать их. Ножи, крутясь в воздухе, один за другим врезались в ствол дерева.
Сестра Мушега, Астхиг, спрятавшись за деревом, с интересом наблюдала за ловкими движениями Мурада, но это ей быстро наскучило, и она подошла к ребятам.
— Давно вы приехали, Мурад? — спросила она.
— Только что.
— А где твоя сестра? Мне здесь так скучно! Ни одной девушки.
— Она дома. Хочешь, позову?
— Зачем? Пойдемте к ней все вместе.
Аместун тоже обрадовалась подруге. Девушки стали шушукаться.