Романы. Рассказы
Шрифт:
— Не проще ли будет сказать, что эти депутаты подкуплены вашим послом? — попробовала уточнить Лиза.
— Это слишком деликатный вопрос, и к нему я доступа не имею!
— Вам известны фамилии депутатов парламента, связанных с вашим послом?
— Нет…
— Что же, спасибо, на первый раз достаточно. Не откажите в любезности написать расписку в получении пятисот франков.
— Расписку! Зачем она вам? — встревожилась фрау Браун.
— Ну как же, брату нужно отчитаться в израсходованных деньгах. Если слово «расписка» вам кажется некрасивым, напишите просто, что получили от меня пятьсот
— Мне вообще не хотелось бы писать ничего. Но если вы настаиваете…
— Что делать! — перебила ее Лиза. — Это нужно для формального отчета. Кроме брата и меня, никто не будет знать автора этой записки…
Фрау Браун достала из сумочки маленький блокнот и нацарапала на листке несколько слов.
Уже на улице фрау Браун вдруг спросила:
— Скажите, Марианна, Вебер в курсе наших дел?
— О ком вы говорите, кто такой Вебер?
— Помните, он сопровождал меня, когда мы ужинали вчетвером в китайском ресторане?
— Тот высокий мужчина? Ну что вы! Какое он имеет отношение к нашим с вами делам!.. Я даже фамилию его не запомнила…
Прощаясь с фрау Браун на площади Согласия, Лиза обещала позвонить ей в ближайшее время.
Василий ждал жену с нетерпением. Еще в передней он спросил:
— Ну как, все обошлось, Лиза?
— Обошлось! — Лиза подробно рассказала о своей встрече с Браун. — Я так устала, будто воз везла! — добавила она в заключение.
— Понимаю, дорогая. Не легко тебе было!.. Интересно, что за акцию готовят фашисты! У тебя какое создалось впечатление — немка в самом дело не знает или прикидывается?
— По-моему, не знает. Иначе рассказала бы, тем более в первый раз, чтобы набить себе цену.
— Жаль, уехала фрау Шульц! Нужно было бы сообщить об этом «отцу», чтобы он выяснил подробности… О подкупленных немцами депутатах следует сказать Сарьяну. Журналисты народ дотошный, они все узнают. Боюсь, у фашистов немало сторонников здесь, во Франции… — Василий как бы разговаривал сам с собой, потом обратился к жене: — Ты молодчина, Лиза, — сделала большое дело. Раз Браун даже расписку написала, значит, будет сотрудничать с нами. Только будь осторожной, не запугивай со своей настойчивостью.
Через три дня, сидя на галерке для публики в Национальном собрании, куда его привел с собою Сарьян, Василий убедился, что фрау Браун была права, утверждая, что депутаты правого крыла в сговоре с послом Германии. Создавалось впечатление, что эти «избранники народа» начисто забыли интересы Франции и пекутся только о Гитлере и его рейхе. Бородатый депутат из партии радикал-социалистов заявил с трибуны: «У власти Гитлер или нет, какая разница, господа?»
Председатель партии «Демократический альянс» сказал: «Не вижу причин для беспокойства! В случае неприятностей Англия придет к нам на помощь, да и Гитлер не враг Франции». Третий депутат рассуждал: «Гитлер уже дважды сослужил нам службу: он сделал Германию непопулярной в Англии и Америке, он показал Англии истинное лицо Германии! Да, я решительно предпочитаю Гитлера Шлейхеру!»
У выхода из парламента Василия поджидал озабоченный Сарьян. Взяв Василия под руку, шагая рядом с ним по мокрому после дождя тротуару, он спросил:
— Ну, как, видели теперь, каких представителей народ послал
— Вам или вашим товарищам-журналистам удалось установить связи некоторых правых депутатов с немецким послом?
— Кое-что удалось, завтра прочтете в газетах. Да что толку, бог ты мой! Большинство не видит пока ничего особенного в том, что какие-то депутаты парламента часто бывают у немецкого посла. Когда мы положили материал на стол нашего шефа, он удивленно уставился на нас: «Не понимаю, говорит, в чем сенсация? Ну бывают, ну дружат, что из того? Может быть, со временем это сослужит нам хорошую службу». С трудом уговорили его поместить в завтрашнем номере маленькую заметку…
Через несколько дней Василий пошел в клуб, как делал это иногда по вечерам. В клубе все было как всегда — несколько человек тренировались на закрытом корте при электрическом свете, другие ужинали в ресторане, а в малой гостиной завсегдатаи клуба беседовали за чашкой кофе.
Увидев Василия, де ла Граммон пригласил его присоединиться к компании.
Пожилой господин в старомодном сюртуке с бархатной жилеткой говорил, помешивая ложечкой в чашке:
— Основа нашей внешней политики на ближайшие годы должна заключаться в том, чтобы не раздражать Гитлера. Мы должны доказать ему, что не являемся его противниками, что мы не будем мешать ему, если он обратит свой взор на Восток!..
— Ну, а как же быть с нашими союзниками? — не без ехидства спросил Маринье. — Ведь прежде чем Гитлер «обратит свой взор на Восток», как вы изволили сказать, ему необходимо подчинить себе наших союзников: Польшу, Чехословакию, Румынию, а может быть, и Югославию, чего вряд ли можно достичь мирным путем…
— Союзники!.. Пусть подчиняет, если это ему необходимо… Истинные патриоты должны думать о Франции, а не о каких-то союзниках!
— А не кажется ли вам, что при такой политике мы останемся один на один перед грозным врагом? — вмешался в разговор де ла Граммон.
— Понятие «враг» нуждается в уточнении. Я лично не считаю Гитлера врагом Франции. Зачем ему нападать на цивилизованную страну, когда на востоке — неоглядные свободные просторы, на которых живут полудикие племена? Нет, господа, сегодня наш враг номер один — коммунисты, отрицающие освященную богом частную собственность и проповедующие равенство. С Гитлером мы, на худой конец, всегда договоримся, а с коммунистами никогда! — раздраженно втолковывал пожилой господин в старомодном костюме.
— Неужели вы не понимаете, что фашисты мечтают о реванше? — спросил молодой Луи.