Романы
Шрифт:
– Пан ты наш, Государь! – кричат со всех сторон.
– Да где же глас рогов и бубнов?.. не взметается пыль по пути? – шепчут все, смотря на извивающийся путь в гору, с которого приехал Светославич.
– Не видно!.. или сгинули отцы, мужья и дети наши от меча и жажды в недозираемой дали?
Но, несмотря на все сомнения, народ стекается, кричит:
– Здравствуй, Пан ты наш, Государь, Краль Марко! и с своею Кралицею Волною!
Снимают Светославича и Вояну с коня, ведут под руки в высокие палаты; обступил народ палаты, сошлись скоморохи, зычат в бубны, побрякивают кольцами, дудят
И Светославич доволен, что приехал в Уряд Бошнякской Жупании. Он не дивится, что у него борода как лес, а полы багряницы, словно шатер, вокруг него раскинулись, а сорочка бисером покидана, цетавая гривна на шее висит, на руках золотые обручи, стан перетянут поясом велеремитом и меч золотой при бедре, а вокруг него стоят Бояры и Редялы в златых гривнах, и поясах, и обручах. Никто не спрашивает его, какими крылами взлетел, каким путем пришел.
Ведут его в светлые палаты. Стены цветными камнями разукрашены, посреди мраморный водобой. Против солнца у стола пристолец золотой, кругом – лавки дорогими шелковыми коврами устланы.
Садится он на пристолец, берет костыль, сажает подле себя Кралицу.
– Приведите ко мне, – говорит он, – Гусляра Радо. Вспыхнула, вздрогнула Кралица Вояна.
Привели Гусляра Радо; бледен, как лунный свет, упал в ноги Светославичу.
– Ну, Гусляр Радо, заиграй, запой ту песню, что любит Кралица Вояна; ладно споешь, дам тебе все желанное.
Ходит страх по членам Радо. «Ну, – думает он, – заиграю я себе конечную песню!» Строит гусли, ударил в звонкие струны, вскинул очи к небу, вздохнул и запел:
Встала тьма от синего моря, Взвилась тьма по раннему небу! А в зеленом садике сударик сидит, Сударик сидит, душа плачется! Вьется вран над его головою, Тощий вран накликает братью: «Ей, слетайтесь, братики, недолго пождать, Горюн молодец истоскуется».Кончил Радо песню, поклонился Пану Жупану и Кралице.
– Ладно ты спел, – сказал Светославич, откидывая висячие усы на сторону. – Отдал бы я тебе за сладкую песню и Кралицу Вояну, да станется ли ей то по сердцу!
Не верят Радо и Вояна слуху своему, не верят речам Пана Жупана; припала Кралица к руке его, покатился Радо в ноги, зарыдали от радости, – верно, много было слез на сердце.
Дивятся знаменитые мужи Жупанства, Редялы и все люди дворовые и сельные: Краль отдает Кралицу за Гусляра Радо!.. будет нам часть под панские гусли плясать!
– Ну, – говорит Светославич Редялам, – подайте мне череп Русского Князя Светослава, хочу им сладкий мед черпать и за здравье Вояны и Рады выкушать.
Заметались Редялы во все стороны, бегут в панские кладовые, перерыли в ларях сокровища… Черепа нет!
– Государь, Краль, Жупан Марко, – говорят они, – почерпни сладкого меду иным златым ковшом,
Вскипело у Светославича сердце злой досадою, затряслась борода.
– Коня! – крикнул он. Идет на крыльцо.
Не ведает никто, чего угодно их Жупану Марку.
Радо, Вояна и дворовые люди идут за ним на крыльцо.
Готов конь, землю роет, сбруей потряхивает.
Садится на коня Светославич; лает пес, хвостом мотает, выбегает вперед на путь.
– Оставляешь ты нас. Государь родитель! – заплакали Вояна и Радо.
– Опять оставляешь ты нас сиротами, Государь родной отец! Кто ж без тебя будет рядить Царство? – заголосил народ.
– Вот вам Царь Государь и с Царицею! – отвечает Светославич, указывая на Радо и Вояну.
Закинул узду, вскочил на коня, несется городом, мчится в широкое поле, только пыль вьется вихрем.
Смотрит народ вслед за ним, недобром поговаривает, на Радо искоса поглядывает.
Не быть тут добру.
Скачет опять один-одинехонек за мурым псом; опять ни жажды, ни голода, ни усталости.
Вот уж переехал Светославич реку Святую Перунову, широкий Дана-Пирун, да реку Святого Пана Буга, да Да-настр, святую реку Торову, распахнулось влево море, раскинулись вправо высокие горы Волошские.
Вьется Дунай, извивается, впился в море семью устьями.
Видит Светославич, сошлись две силы великие, готовятся к бою; одна стоит по одну сторону долины, другая по другую. Одна сила Угорская, Семиградская, Капитан ее племени Альмов [313] ; другая сила Бошнякская, Воеводою у ней сам седовласый Жупан.
Всполошились обе силы, завидели издали Светославича… а за ним тянется черное облако взвитого праха. «Ох, думают, к кому-то из нас помощь идет!»
313
Название одного из древних племен, кочевавших в Паннонии; здесь: гуннов, венгров. – А. Б.
Высылает Бошнякский Жупан послов навстречу Светославичу, спросить: кого ему надобно? кого ищет он, друга или недруга? к кому ведет рать, очами необъятную?
– Ищу, – отвечает Светославич, – Бошнякского Краля Марку.
Обрадовался Жупан Марко нежданной помощи, идет сам навстречу к Светославичу.
– Как тебя звать-величать, добрый, младый Витязь? не ты ли Царь-Царевич Ордынский ведешь ко мне в помощь рать великую? О, спаси тебя промысел! теперь возвращу я родную Паннонию!.. предки наши жили в ней под кровом Истины, не знали иных господ и судей, кроме жрецов; никто не покорял нас, кроме Александра и Трояна… Пришли с Аттилой Гунны в пятом веке, покорили землю нашу… Вызвались к нам на помощь Саки Азы, Хангары да Хазары… изгнали Гуннов, а сами с своим Воеводою Арпадом поселились на земле нашей, завладели кровами и женами нашими… С тех пор мы не знаем приюта под небом, с тех пор бьемся мы за Дунайские берега, за родную Паннонию…