Ромео и Жаннетта

Ануй Жан

Люсьен. Неужто теперь у человека и права нет несчастным быть? Теперь счастье обязательно? Вот здорово!

Улия. Ты забываешь, что именно я утирала тебе нос, мыла ноги, давала ложку, когда ты такой был ещё. Я знаю тебя. Ты засранец, но не такой злой, каким хочешь казаться. Так что, послушай меня. И то, что ты пострадал, что жена тебя бросила, и теперь ты несчастен, не должно помешать мне быть счастливой. Я приехала сюда с женихом и его матерью, чтобы объявить вам, что я выхожу замуж. Фредерик больше стоит чем мы вдвоём вместе взятые, он всё понимает. Но тут ещё его Мать, которая, конечно,

не сможет тебя понять. Даже если ей и объяснить, что тебе по-настоящему плохо. Она из таких, кто переживает скромнее. Так что постарайся привести себя в порядок, помыться и вести себя, как следует. (Умоляюще.) Умоляю тебя, Люсьен! Умоляю тебя, не порть моего счастья!

Люсьен(нежно). Когда просят по-хорошему, я не могу отказать. Пойду облачусь. (С порога, обращаясь к Фредерику.) Вам повезло. Это славная особа. Зануда, но славная. (Он выходит.)

Фредерик. Бедняга! Он, должно быть, сильно помучился.

Улия. Он — противный!

Фредерик. Он добрый.

Улия. Ах, ты, турок! Всё-то ты всех сильнее. Всё тебя смешит, и ты всех извиняешь. Но я бы предпочла, чтобы у меня был более воспитанный брат.

С банками консервов в руках входят Мать Фредерика и Отец Улии.

Отец(с театральным жестом). Сцена из театра… мы встретились в лавке. Опрокидываю, значит, стаканчик с Проспером. Проспер мне говорит: «Посмотри-ка, кто это вошёл». Я вижу шёлковое платье, зонтик… у меня предчувствие. Встаю: «Свекровушка моя, счастлив быть вам представлен!» Это я так выражаюсь, на самом деле, я сам представился. У всех в распивочной глаза открылись, как блюдца. (Обращаясь к Улии.) Я дал ей заплатить за консервы, у меня не было ни гроша. Будь добра, расплатись, доченька. Да, да, это я приглашаю! Шер мсье, рад познакомиться.

Улия. Папа очень разговорчив.

Мать(ставя банки). Заметила.

Отец. Но что это! Стол не накрыт? Вино не охлаждено? Ничего не готово? Что тут скажешь!

Улия. Я как раз собиралась, папа, тебя об этом спросить.

Отец. Меня спросить? Спросить меня, о чём? (Кричит, ужасный.) Где Жаннетта?

Улия. Об этом я тоже хотела тебя спросить.

Отец. Ошеломляюще! (Вежливым движением усаживая Мать на диван, другим голосом.) Извините за нескромность, сколько у вас, сударыня, детей?

Мать. Одиннадцать, из них восемь живы.

Отец(с движением руки). Из них восемь живы! Не будем говорить об остальных. У вас, значит, всегда имеется семеро в запасе. Вы не должны чувствовать себя одинокой. Я же родил только троих, и никогда ни одного под рукой не имею. (Кричит, ужасный.) Где Люсьен?

Улия. В своей комнате.

Отец.

Вот видите. Тут я должен остановиться. Здесь я застигнут врасплох. Больше никого нет. Позвать больше некого. Вы же смогли бы продолжить, в этом ваша сила. А я одинок. Для старика это печально! К счастью, у меня есть вот эта. Это старческий костыль мой. Что теперь будет, когда она выйдет замуж за вашего сына, и станет вашей. У вас будет девять детей. Девять костылей! Ну так что же, ты всем займёшься? Ты нам приготовишь вкусный обед, доченька?

Улия(строго). Дома есть вино?

Отец(скромно). Гмм… скажу тебе… у меня есть, чем его охладить. Не знаю, что с головой сделалось… кстати, у меня были заняты руки…

Фредерик(смеясь). Не беспокойтесь, за вином я схожу. Держись, Улия! Фредерик выходит).

Отец(глядя, как тот выходит). Какой симпатичный мальчик, поздравляю вас! (Разваливаясь на диване.) Ну что, доченька, ты рада вновь увидеть своего старого отца?

Улия(неся консервы на кухню). Я была бы особенно счастлива, если б стол был накрыт, а дом убран.

Отец(подмигивая матери). Не обращайте внимания, сударыня, на то, что она говорит. Она ни одному своему слову не верит. Она счастлива. Это золотое сердце. (Поддирая что-то на полу, заталкивает это под диван.) Кстати, дом не такой уж и грязный. Бумажки кое-какие! О пыли и говорить нечего, она каждый день тут как тут. Тряпочка старая… То, что кажется вам беспорядком, говоря прямо, беспорядком не является. Это просто такая размытость контуров. Я, видите ли, старый артист. Мне необходима некая вокруг меня туманность.

Мать(вставая). Я накрою на стол.

Отец. Вот это мысль! Я вам помогу. Это меня омолодит. Когда мне было двадцать лет, я всегда накрывал на стол, чтобы подразнить горничную.

Мать. Где тарелки?

Отец. Не знаю. Понемногу в разных местах.

Мать. Как это, не знаете? А что же вы делаете, когда есть хотите?

Отец. Я их ищу! Вот, например, три. Но они грязные. Ба! Делов-то, сыр лежал. Убрав корочки…

Отобрав у него тарелки, Мать идёт на кухню, крича:

Мать. Разыщите ещё!

Отец. Я сделаю всё возможное, свекровушка. (Некоторое время ищет, но быстро отчаивается и, развалившись на диване, вынимает сигару из кармана, откусывает кончик и ворчит.) Разыщите ещё… разыщите ещё! Не очень-то сговорчивая, настоящий дракон. Однако досадно! Такая симпатичная женщина…

Входит Мать Фредерика, видит его. Она пытается испепелить его взглядом, но тот стоически выдерживает испытание, продолжая курить с глуповатым видом. Мать хватает щётку и принимается подметать вокруг него.