Россия - Америка: холодная война культур. Как американские ценности преломляют видение России.

Крашенинникова Вероника

Наряду с искренним стремлением помогать другим, особенно присущим россиянам и американцам в силу их природной щедрости и склонности к мессианству, причиной такого самовосприятия является фундаментальный эгоцентризм человека. Люди, несмотря на свой цинизм и материализм — или скорее компенсируя их, — хотят видеть себя добродетельными и альтруистичными. Просветленные части человеческого сознания искренне, а эго — ради собственного облагораживания и оправдания одинаково стремятся к высшим идеалам, к служению добру. «Мы стремимся изменить восприятие причинно-следственных связей таким образом, чтобы оно защищало наше чувство собственного достоинства», — пишет Роберт Джервис. [165]

165

Jervis R. Op. cit. P. 343–344.

Важным

во внешней политике аспектом самовосприятия является убеждение, что другие понимают, что актор, человек или государство, не представляет угрозы. Поскольку руководитель склонен верить в добродетельность своих намерений и далеко не всегда представляет себе воздействие своих решений на других, он предрасположен считать, что если вдруг его действия нечаянно нанесли ущерб другим, то те поймут их неумышленность. Другие же в это время преувеличивают спланированность и искренне убеждены, что если кто-то нанес им ущерб, то это было его целью. Отношения между Советским Союзом и Соединенными Штатами на протяжении десятилетий холодной войны и по сегодняшний день иллюстрируют такой тип мышления.

Бессознательные элементы в восприятии

Существенная часть восприятия разворачивается на неосознанном уровне, причем это касается и таких, казалось бы, логических процессов, как категоризация. Реакции и поступки людей, в особенности масс людей, иногда выглядят так, словно те действуют против собственной выгоды, руководствуясь скорее неосознаваемым инстинктами, чем логикой и здравым смыслом.

Для человеческого сознания в любую эпоху характерны два набора познавательных средств: рациональное и иррациональное, мифологизированное мышление. Там, где рациональное сознание оперирует анализом, логикой, сравнением, поиском различий, проверкой информации и рефлексивной ревизией собственных оснований, у бессознательного работают аналогия, отождествление, эмоция, нечувствительность к противоречиям, образ, синтез. Среди последних значимо отсутствует рефлексия, что способствует бесконтрольности его существования.

Сочетание мифа и логики является исконным свойством человеческого сознания и существует там, где имеются хотя бы две не до конца взаимопереводимые системы. [166] Зигмунд Фрейд раскрыл суть функционирования «личного бессознательного»; его последователь Карл Юнг исследовал групповую форму этого явления, введя в научный оборот категорию «коллективного бессознательного».

Бессознательное самым активным образом участвует в культурно-политическом конструировании реальности. Там, где человеком не руководит сознание, им руководит неподконтрольное ему бессознательное. В момент поступления новой информации рациональных форм ее описания нет, ибо создание и распространение знания занимает время. В этот временной промежуток, пока рациональной интерпретации еще не существует, бессознательное предъявляет свою версию. Вакуум понимания заполняется тем, что есть: вечными, традиционными смыслами, предшествующими образами и интерпретациями — всем, что кодируется в культуре глубже, было испытано временем, в чем сложно ошибиться. Таким образом, получая возможность интерпретировать принципиально новый элемент или систему, еще не имеющую своего описания, человек извлекает из прошлого известные ему старые схемы и образы и водружает их на новом историческом уровне.

166

Сикевич З., Крокинская О., Поссель Ю. Социальное бессознательное. СПб.: Питер, 2005. С. 27.

Бессознательное также активизируется, когда обстоятельства ставят человека или нацию лицом к лицу с тем, чего он категорически не желает видеть: с неприятным, со страшным, со сложным и непонятным. Сознание стремится избежать таких некомфортных и болезненных для себя ситуаций, пропустить мимо и стереть из памяти. Но, как точно формулирует это Ольга Крокинская, «то, о чем мы не хотим думать, будет „думать“ за нас». [167] Люди склонны опасаться того, чего они не знают или не понимают. Бессознательное в качестве быстрого

решения выдвинет образ врага, декорирует его устрашающими чертами — и еще до того, как сознание объективно проанализировало опасность, враг готов.

167

Сикевич З., Крокинская О., Поссель Ю. Указ. соч. С. 57.

Стереотипы

Стереотип, аккумулирующий некий стандартизованный коллективный опыт и внушенный человеку в процессе обучения и общения с другими, помогает ему ориентироваться в жизни и направляет его поведение. Роль стереотипов в механизме познания носит двойственный характер. С одной стороны, стереотипы значительно упрощают процессы познания и творчества, позволяя широко использовать имеющиеся знания и навыки, а с другой — они же ограничивают возможность познания нового, выходящего за рамки привычных понятий или противоречащего им.

Впервые термин «стереотип» был введен в общественные науки в 1920-е годы XX века в США, когда возникла необходимость изучения и объяснения законов функционирования массового сознания. Основателем концепции стереотипного мышления и поведения (а также общественного мнения) стал Уолтер Липманн. Он описывал стереотипы как упорядоченные, схематичные, детерминированные культурой «картинки мира» в голове человека, которые экономят его усилия при восприятии сложных социальных объектов и защищают его ценности, позиции и права.

Липманн выделил две важные причины, которые оказывают влияние на формирование стереотипов. Первая причина — использование принципа экономии усилий, характерного для повседневного человеческого мышления и выражающегося в том, что люди стремятся не реагировать каждый раз по-новому на новые факты и явления, а стараются подводить их под уже имеющиеся категории. Вторая причина — это защита существующих групповых ценностей.

Юрий Левада называл стереотипы готовыми шаблонами, «литейными формами», в которые отливаются потоки общественного мнения. В отношении роли социальных стереотипов Левада выделял их действие в тех ситуациях, когда сложное явление упрощается до знакомого и привычного образца, взятого из арсенала исторической памяти, известного чужого примера — вплоть до мифологических схем. «Опознание (отнесение к известной схеме) в таких процессах, очевидно, заменяет понимание. В то же время стереотип может выступать и в качестве руководства к действию: люди не только опознают привычные образы, но и стараются следовать им, чтобы быть понятыми другими и собой».

Люди с легкостью проявляют готовность характеризовать обширные человеческие группы огрубленными и пристрастными признаками. Такая категоризация отличается стабильностью в течение очень длительного времени. Социальные стереотипы в некоторой степени могут изменяться в зависимости от социальных, политических или экономических изменений, но этот процесс происходит крайне медленно. Стереотипы становятся более отчетливыми и враждебными, когда возникает напряженность между группами. Они усваиваются очень рано и используются детьми задолго до возникновения ясных представлений о тех группах, к которым они относятся. Социальные стереотипы не представляют большой проблемы, когда не существует явной враждебности в отношениях групп, но их в высшей степени трудно изменить и управлять ими в условиях напряженности и конфликта.

Вряд ли есть необходимость упоминать, что американское восприятие России состоит почти исключительно из стереотипов.

Образы «другого» и «врага»

Фундаментальный дуализм человеческой природы задает неминуемую двойственность мышлению, восприятию, мировоззрению, образу. Все характеристики существуют парами: белое — черное, добро — зло, мир — война. Аналогичным образом люди видят и самих себя: я — другой, мы — они, свои — чужие. Советско-американское противостояние ярким образом воплотило этот дуализм, закрепив его идеологией и наполнив каскадом политических, социальных, культурных формул: «демократия» — «тирания» («деспотизм», «авторитарность»), «свобода» — «тоталитаризм», «права человека» — «попрание прав человека».