Россия - Америка: холодная война культур. Как американские ценности преломляют видение России.
Шрифт:
Национальные особенности развивались по мере того, как народы дифференцировали себя от других по признакам языка, религии, традиций, идеалов, истории. Для того чтобы сформулировать, что он есть, человеку нужен «другой», который бы воплощал все, чем не является он сам. Самюэль Хантингтон выстраивает следующую логическую цепь. Национальная дифференциация подразумевает сравнение: чем «мы» отличаемся от «других». Сравнение, в свою очередь, влечет за собой оценку: «наше» лучше или хуже «другого»? Эготизм группы и потребность оценивать себя положительно чаще всего приводят к заключению, что «наше» лучше. Далее появляется стремление убедить в своем превосходстве «другого», и соревнование ведет к антагонизму. Начальные, возможно несущественные, различия преувеличиваются для того, чтобы более четко отделиться от «другого», и противоречия растут вширь и вглубь. Под становящиеся фундаментальными противоречия подводится теоретическая основа — идеология, лепится изощренный образ демонического «другого» — и враг готов. [168]
168
Huntington S. Op. cit. P. 26.
Образ
Потребность во враге, который воплотил бы в себе отрицаемые аспекты самого человека, заложен в человеческой природе. Эта потребность основывается на глубинном стремлении избавиться от своих собственных, негативных с точки зрения национальной культуры и цивилизации, характеристик. «Враг — это резервуар, в который помещаются собственные нежелательные аспекты», — пишет один из ведущих исследователей этого понятия Вамик Волкан. [169] Образ врага нации представляет собой антитезу собственных качеств. При этом, соответствие образа реальности не требуется, скорее наоборот: враг часто наделяется чертами, неподтверждаемыми доказуемой реальностью — для большей убедительности это происходит на неосознанном уровне. Механизм категоризации поступающих новых образов более соотносится с проведенной линией фронта, чем с действительностью. Сдерживание врага на психологической дистанции дает людям ощущение комфорта, повышая сплоченность и обращая сравнения в свою пользу.
169
Volkan V. The Need to Have Enemies and Allies — From Clinical Practice to International Relationships. Northvale, NJ: Jason Aronson Inc., 1998.
По мере того как наличие врага кристаллизует самоидентификацию нации, этот хронический конфликт становится инкрустированным в ее идентичность. Отвергая негативные черты и дистанцируя себя от наделенного ими врага, нация тем самым привязывает себя к нему: «Чем разительнее мы хотим отличаться от врага, тем сильнее сходство, каким бы подсознательным оно ни было. И чем больше мы о нем думаем, чем дальше мы стремимся дистанцироваться от него, тем сильнее мы привязываем себя к нему, сознательно и подсознательно». [170]
170
Volkan V. Op. cit. P. 5.
Враждебные отношения связывают врагов таким образом, что напряженность между ними постоянно воспроизводится и поддерживается, становясь независимым источником динамической энергии. Для отражения динамики отношений между двумя сторонами Говард Штейн (1982) вводит формулировку: «симбиоз врагов». Симбиотический союз подразумевает энергетическое взаимодействие и подпитывание врагов друг другом, управляемое правилами проекции и диссоциации. Каждая сторона нуждается в своем антигерое для завершения своей идентичности, для ее поддержания и укрепления. Две стороны оказываются тесно связанными и неотделимыми друг от друга: вместе они составляют систему, «дуальное единство». [171]
171
Volkan V. The Need to Have Enemies and Allies — From Clinical Practice to International Relationships. Northvale, NJ: Jason Aronson Inc., 1998.
Образ Советского Союза как «империи зла» получил собственную жизнь и активно участвовал не только в формировании восприятия, но и в изменении самой реальности. Распад Советского Союза лишил Америку той «империи зла», по отношению к которой она определяла себя: «Мы, американцы, перестали быть тем,
Особенности восприятия в группе и в правительстве
Группа состоит из индивидов, однако восприятие группы не есть математическая сумма индивидуальных восприятий. Видение реальности группой преломляется через особенности коллективного мышления и поведения: ощущение повышенной уверенности, дух единомыслия, атмосферу «клуба», широту власти, размывание ответственности, коллективную панику и другие черты. Важность понимания особенностей восприятия в группе определяется тем фактом, что внешнеполитические решения всегда принимаются и воплощаются коллективом людей. При неизбежном наличии противоречий в правительствах внешнеполитические решения часто принимаются группами единомышленников. В солидарной группе, при прочих равных условиях, усиление сплоченности повышает верность принятым взглядам, уменьшает тревогу, повышает самооценку и дает ощущение безопасности членам группы. Принадлежность к группе также повышает устойчивость убеждений, связанных с членством в ней: поскольку изменение позиций грозит болезненным разрывом с людьми, чье мнение небезразлично, человек избегает их пересматривать. Сплоченность группы повышается с наличием внешнего давления и угроз, а также стрессом и срочностью в принятии решения.
Динамика группового мышления и поведения описывается прежде всего давлением к соответствию взглядов. Как подчеркивает психолог, профессор Йельского университета и университета Беркли в Калифорнии Ирвинг Джанис, попытки повлиять на «инакомыслящего», чтобы тот пересмотрел или понизил градус своих диссидентских идей, продолжаются до тех пор, пока другие члены группы верят в успех убеждения. Когда надежда переубедить диссидента пропадает, коммуникации в его направлении резко снижаются: группа исключает его из своего состава все более очевидным образом, чтобы восстановить собственное единство. При этом чем выше сплоченность группы и чем более важен обсуждаемый вопрос для ее целей, тем скорее группа вынудит инакомыслящего ее покинуть. Другие негативные черты групповой динамики состоят в тенденции создавать стереотипные образы, которые представляют внешние соперничающие группы бесчеловечными, и тенденция выбирать более рискованные решения и действия, чем те, что члены группы выбрали бы индивидуально, каждый для себя.
Особенности функционирования любой крупной организации, такой как правительство, задают дополнительные ограничения в процессе обработки информации и принятия решений.
Крупная организация отличается многогранной и многоуровневой структурой, в которой части изолированы друг от друга, коммуникации между ними затруднены и наличествуют противоборствующие группы интересов. Новая информация на входе классифицируется в зависимости от интерпретации первого чиновника, в чьи руки она попадает, и может не достичь всех лиц, чья компетенция была бы необходимой для принятия решения. Далее, на каждом звене передачи, данные могут преломляться через административные интересы и психологические особенности передающего ее чиновника. Строгий процесс планирования и административная инерция практически исключают пересмотр и адаптацию убеждений и планов: новые данные интерпретируются исключительно в свете уже имеющихся планов, даже если те были составлены для решения других задач.
Исходя из того что любая крупная организация содержит соперничающие группы интересов, Джозеф де Ривера выделяет три фактора, влияющих на восприятие в организации. Во-первых, высокопоставленные чиновники неизбежно сталкиваются с необходимостью интегрировать в решение многие противоречащие интересы. Во-вторых, конфликты интересов часто предотвращают любое действие, которое не является абсолютно необходимым. В-третьих, часто существует несколько более или менее обоснованных мнений об истинном значении ситуации и о необходимых действиях. Различия обычно проявляются исходя из индивидуального восприятия служащим стоящих перед задач и его принадлежности к одной из групп внутри организации. Все эти процессы происходят под жестким временным прессингом. Высокопоставленный чиновник часто имеет полчаса на принятие решения, над которым он хотел бы провести день раздумий и консультаций.
Ривера описывает феномен climate of opinion, «атмосферы общепринятого мнения» в коллективе. Сходная по характеру с теориями и парадигмами атмосфера общепринятого мнения в организации налагает, в сравнении с ними, более жесткие рамки на видение «возможного» и «невозможного»: эти рамки сужаются за счет специфических позиций и интересов коллектива и норм поведения в нем. «Атмосфера мнения» выстраивается на понимании того, что организация и ее глава хотят и готовы сделать. Если человек предлагает идею, с которой глава организации заведомо не согласен, которую не примет коллектив и которая не может быть воплощена в той реальности, какой коллектив ее видит, то он рискует потерять репутацию «реалиста» и место в коллективе. Поэтому вносимые на обсуждение коллектива идеи чаще всего конформны общепринятому в нем мнению. Стремясь убедить членов группы (правительства), человек подстраивается под их взгляды и занимающие их на тот момент проблемы.