Россия — Англия: неизвестная война, 1857–1907
Шрифт:
До поражений в Малайе и Бирме, до сдачи Гонконга и Сингапура, до утопления «Принца Уэльского» и «Рипалса», до японских погромов на Цейлоне и Мадагаскаре оставалось 36 лет. Банзай!
До стремительного броска Красной Армии, которая за месяц дошла от берегов Амура до Порт-Артура и Пхеньяна, взяв по пути 600 тыс. пленных, до резкого приказа Сталина остановиться, когда танки Т-34 были в одном переходе от Пекина, а десант на Хоккайдо грузился на суда, оставалось 40 лет. Ура!
Глава 28.
В ходе Русско-японской войны единственной дружески настроенной к России великой державой была Германия. Естественно, что это объяснялось не родственными чувствами кузена Вилли к кузену Ники. Германия с 1870 по 1906 г. панически боялась войны на два фронта и постоянно пыталась если не разорвать, то по крайней мере ослабить русско-французский союз.
Русский посол в Берлине граф Остен-Сакен 4 (17) февраля 1904 г. телеграфировал в Петербург о том, что германский император отдавал должное героизму русской армии и даже в мелочах спешил подчеркнуть свое благоволение к России и к ее представителям. «Не могло быть никаких сомнений в чувствах императора Вильгельма, — писал русский посол, — благодаря его расположению к нам Германия осталась для нас благожелательным соседом, поведение которого явилось ценным залогом для нашей безопасности по всему протяжению европейской границы» (43. С. 527).
Следуя примеру кайзера, также дружелюбно по отношению к России держал себя и рейхсканцлер граф Бернгард Брюлов. Уже на следующий день после нападения японцев на Порт-Артур он передал русскому послу, что «Российский Император может видеть в Германии честного и лояльного соседа» (43. С. 527).
А в парламенте рейхсканцлер заявил, что «германская политика не допустит порчи дружественного характера русско-германских отношений. Упрочение близких отношений к России является одной из главных основ внешней политики Германии… И чем усиленней вы будете агитировать против России, — добавил Брюлов, обращаясь к партии социалистов, — тем стремительнее я буду заботиться о поддержании мирных и дружественных сношений с нею» (43. С. 528).
Прошел год войны, прогремел Мукден, а отношение Германии к России не изменилось. 3 марта 1905 г. рейхсканцлер говорил тем же социалистам: «Ни перипетии войны, ни внутренние волнения не смогут скомпрометировать Россию как великую Державу… Русское правительство прекрасно знает, что Германия решила не пользоваться настоящим положением России по созданию ей каких-либо затруднений и что я, канцлер, решил заботливо поддерживать эту политику, отнюдь не давая увлечь себя в ссору с Россией» (43. С. 528).
Однако Николай II и его окружение боялись реакции Франции, упорно не желая вступать в союз с Германией. Между тем Франция заявила о своем нейтралитете и заняла позицию гораздо более выгодную Японии, нежели России. Так, к примеру, французские власти запрещали эскадре Рожественского заходить в порты французских колоний, а также требовали разоружения крейсеров
Но Николай II по-прежнему держал марку: он пообещал французам не взять ни одного солдата в Маньчжурию из войск западных военных округов и, надо сказать, сдержал свое слово. Вместо одной общей мобилизации в России было проведено девять частных. Для начала провели мобилизацию в Казанской, Симбирской и других восточных губерниях. Молодежь бойкотировала мобилизацию, и на призывные пункты пришли в основном многодетные степенные мужики 30–35 лет. Они забыли, чему их когда-то учили в армии, смутно помнили «берданку», но в глаза не видели 7,62-мм винтовки Мосина обр. 1891 г.
Мобилизация этих мужиков предполагалась в случае большой войны, и их дивизии должны были получить артиллерийские бригады со старыми полевыми пушками обр. 1877 г. Но на Дальнем Востоке таких орудий в полевых войсках давно уже не было. Тогда решили отправить в Маньчжурию новые 76-мм пушки обр. 1900 г. Однако таких пушек заводы давали мало, и пришлось взять их в артиллерийских бригадах западных округов.
Таким образом, западные округа остались с обученными молодыми солдатами, но без артиллерии, а «бородачи» поехали в Маньчжурию с новыми пушками.
Русско-японская война — тема отдельного исследования, но, несколько упрощая ситуацию, можно сказать, что первую фазу войны выигрывает тот, кто быстрее доставит на театр военных действий наибольшее число боеспособных частей.
Японцы преуспели в этом, а мы — нет. С учетом малой пропускной способности Транссибирской магистрали в первые же дни войны в Маньчжурию следовало направить наиболее боеспособные части — гвардию, а затем дивизии западных округов. Но гвардия должна была в Петербурге охранять царя-батюшку, а войска на западе — тешить французов.
После Гулльского инцидента 22 октября 1904 г. и провокационных действий британских кораблей против эскадры Рожественского Германия решительно поддерживала Россию. 27 октября кайзер лично телеграфировал Николаю II, сообщая, что Англия намерена помешать Германии снабжать углем русский военный флот. Кайзер предлагал совместно положить конец этим поползновениям, образовать «мощную комбинацию» против Англии и сообща принудить Францию присоединиться к России и Германии для солидарного отпора ей.
Министр иностранных дел Ламздорф усмотрел в этом только «попытку ослабить наши дружеские отношения с Францией», на что Николай II ему ответил: «Я сейчас за соглашение с Германией и с Францией. Надо избавить Европу от наглости Англии» и 16 октября телеграфировал Вильгельму: «Германия, Россия и Франция должны объединиться. Не набросаешь ли ты проект такого договора? Как только мы его примем, Франция должна присоединиться к своей союзнице. Эта комбинация часто приходила мне в голову» (21. Т. И. С. 563).