Россия и Англия в Средней Азии

Терентьев Михаил Африканович

Состав войск был следующий:

Регулярных 18 батальонов, 5 рот, 48 орудий, 13 команд.

Иррегулярных: 1 бат., 87 сотен, 8 ор.

Всего 19 батальон., 5 рот, 37 сотен, 56 орудий, 13 команд.

Простого сравнения достаточно, чтобы получить совершенно верный вывод по вопросу о том: кто из нас наиболее способен к наступлению?

Очевидно, что и мы, с своей стороны, обязаны принять меры: мы должны устроить или приискать себе удобные сообщения, мы должны также иметь свой плацдарм.

Соединение Каспия с Аралом железною дорогою и пароходство по Аму-Дарье, поставит нас совершенно в одинаковое с англичанами, если не в лучшее, положение: мы, во всяком случае будем ближе к источникам своих сил, чем Ост-Индия к своей метрополии.

Что касается до выбора нашего плацдарма, то, быть может, нам придется избрать Кашгар, но и это дело будущего. Чрезь Кашгар пролегает единственный пока для англичан путь в наши владения. Караванная дорога из Ладака в Яркенд, по словам первого донесения г. Форсейта, прорезывает Каракорумский хребет долиною Чан-Ченму.

Зима в этих горах менее сурова, чем в Гималаях, дорога удобна для верблюдов, значит доступна и для тяжестей. Англичане завязали уже сношения с Якуб-беком, перевезли к нему и ружья и пушки, и по тому нет сомнения, что рано или поздно они воспользуются Яркендским путем, если мы не предупредим их на этом пункте. Отправляя в последнее время чуть не ежегодные экспедиции в Кашгар, англичане в то-же время стараются уверить, что названный путь, по высоте горных перевалов, превышающих Монблан — совершенно неудобен для военных целей. Это как то плохо вяжется с пересылкой Якуб-беку таких громоздких подарков, каковы напр. пушки. Допустим однако же, что нынешния уверения англичан, о недоступности каракорумских перевалов, вернее прежних показаний об их удобствах и что горы действительно представляют ряд Монбланов — чтож из этого? Русским это не в диковину!

В нашей литературе нередко обсуждался вопрос о возможных путях в Индию. Г. Венюков посвятил этому ряд специальных статей и даже читал об этом публичные лекции в Академии Генерального Штаба. Насколько это оправдывалось требованиями самого общества, можно судить потому, что эти лекции предназначались сначала только для слушателей академии, как дополнительный курс, а на публику никто не рассчитывал. Английская пресса, бившая набат из-за этих лекций, считая их «знамением времени», выражением общественного мнения и замыслов правительства — ошиблась самым забавным образом. Английским журналистам, досадно, что есть на Руси человек, который зорко следит за ними, не пропускает ни одной статьи английских газет, где только говорится об Азии и, в свое время, оповещает нас о новом замысле, о новом движении, о новых происках соперничествующей державы. Если они не хотят, чтобы Россия знала что-нибудь обо всем этом — пусть ничего не печатают ни в журналах, ни в газетах, ни отдельными брошюрами. Слово, сказанное в печати — становится достоянием всего мира. Но с английскими источниками надо быть осторожным. Осторожного исследователя не собьешь даже и намеренною ложью, если он не из тех, о которых можно сказать:

Что ему книга последняя скажет. —

То ему на душу сверху и ляжет…

Форсейт сначала расхвалил до нельзя дорогу через Каракорум в Яркенд, потом стал уверять, что путь этот годен только в известное время года, да и то сопряжен с величайшими затруднениями, так-как приходится одолеть несколько параллельных хребтов, — Банихал в 10 т. футов, Зоджи в 11 т., Кардун в 17.500, Сасер — в 18 т., Каракорум — в 18.300, Суджет — в 18.200, Килиан — в 16 т., — с перевалами, превышающими Монблан. Но зачем же лазить непременно по монбланам, когда есть прекрасная дорога, без всяких гор? Форсейт прикидывается, что такой дороги не знает, между тем сношения Индии с Кашгаром что-то ужь зачастили. — Туда доставлены даже пушки. Не через семь ли монбланов их тащили? Прежде путь считался прекрасным и правительству Ост-Индии указывалась опасность, какой может подвергнуться английское владычество, если русские займут Кашгар и овладеют каракорумским проходом. — Теперь, когда Якуб-бек попал на буксир к англичанам, когда они приняли возможные меры против всякой неожиданности, когда Форсейт добился своей цели и для него создан довольно важный пост на границе — он как будто старается отвести глаза России от бреши, сделанной природою в Каракорумах!

Предлагаемый труд был уже готов к печати, когда в Петербурге была получена книга Хуттона «Central Asia». Перелистывая книгу, я наткнулся на весьма интересное сведение, попавшее и к Хуттону, очевидно, случайным образом, а потому вставленное в конце XV главы в виде приложения. Вот перевод этого приложения:

«В своем описании Средней Азии, напечатанном в записках королевского географического общества, г. Шоу (Shaw), (английский консул в Кашгаре), говорит:

«В письме к нашему покойному президенту, сэру Родерику Мурчисону, я описывал удивление, испытанное мною в то время, как я проходил по открытой равнине от рек, текущих к Средней Азии, к рекам, изливающимся в Инд. Могущественная горная цепь с ледниками и вечными снегами, которая несколько дней назад представлялась мне преградою к южным областям — оказалась, когда я приблизился, прорезанною насквозь потоками, направлявшимися к северным плоскогорьям. Недавно я имел еще более поразительное доказательство того же самого факта: в прошлом году я рекомендовал некоторым офицерам 37-го полка хорошее место для охоты, к северу от Каракорума. Капитан Скиннер (Skinner) и его товарищи, находясь на верховьи реки Каракаша и дорожа временем, вздумали вернуться кратчайшим путем к Инду и оставили каракорумский проход к западу. Первый вопрос их, по приходе в Ли (Ладак), был следующий: «Что случилось с Каракорумским хребтом? Разве он провалился?» — Действительно: они хотели следовать по широкому выходу к югу от реки Каракаша, постоянно надеясь встретить массивный горный хребет, обозначенный на картах, но пройдя несколько пустынных и возвышенных равнин — они очутились на берегу ручья, изливающегося в Инд, вовсе не встретив никакой горной цепи.

«Уничтожив таким образом Каракорумский хребет, мы можем сделать тоже

самое и с другими, а именно с Болором Гумбольдта или Белут-Тагом. Исследования русских от Кокана и Самарканда и майора Монгомери от истоков Оксуса, доказывают по видимому, что горные страны Памир, Алай и др. отличаются тем же характером, какой мною описан. Это высокие снеговые хребты, но они не управляют главным течением рек; напротив — от одной главной речной системы до другой обыкновенно бывает почти нечувствительный подъем. Тоже самое мы можем заключить из слов кашмирского пленника, которого мы встретили в Кашгаре. Он был захвачен в одной из пустынных долин, к югу от водоразлива (возле которого впоследствии был убит несчастный Гайворд). Согласно обычаю, он был продан в неволю. Раненый, босоногий, почти нагой, он был привязан к хвосту лошади своего хозяина и, таким образом, уведен с другими рабами в Среднюю Азию. При таком способе путешествия он, конечно, прекрасно бы запомнил все трудности пути, но когда его спрашивали — он не мог припомнить, чтобы он проходил в путешествии какую-нибудь гору и только после неоднократно повторенных вопросов, вспомнил одно такое место, где воды бежали в противоположные направления.»

Г. Шоу совершал свои экскурсии с ведома г. Форсейта. Является вопрос: если г. Шоу знает о какой-нибудь дороге — может ли не знать о ней Форсейт?

И так, природа открыла нам широкие ворота в Индию. Вот куда должны стремиться наши исследователи — куда должно быть направлено внимание нашего правительства: частные люди редко обладают в одно и то же время страстью к исследованиям в опасных местах и капиталами для путешествия. Очевидно, что на помощь им должно придти или общество или правительство. На исследование пути в Индию не следует жалеть ни труда, ни денег, в виду неисчислимых последствий открытия, — в виду тех громадных сбережений, какие доставит нам знание, как добраться до ахиллесовой пяты Англии!

Последняя экспедиция Форсейта состояла из 138 человек и 250 вьючных животных. Все это было разделено на 3 партии и направлено по трем дорогам. Из Ладака две дороги ведут на Каракорум — тут 3 перевала и зимою 10 дней надо идти без корма и воды. Третья дорога на Чан-Ченму (Шон-Шенму) — высохшее озеро, на высоте 16.000 футов — и затем чрез 3 перевала в 15.000 ф. выходит к крепости Шахи-дулла. Вообще весь вопрос о дорогах в Индию со стороны Болора и Кашгара — представляется крайне туманным. Пока здесь не пройдут надежные русские исследователи (не диллетанты, не знающие ни съемки, ни местных наречий) — до тех пор мы ничего достоверного не узнаем. Допустим однако же, что на пути в Среднюю Азию англичане действительно встречают почти неодолимые преграды и препятствия, что караваны их должны перелезть через целую груду, точно высыпанных из мешка, Монбланов, должны проскользнуть между рук нескольких сот тысяч разбойников, должны протащиться по океанам песку и т. п. — допустим все это и спросим: стоит ли игра свеч?

Что может привлекать Англию в Кашгар, Бухару и Хиву? Конечно, не торговля, которая едва насчитывает здесь 10 миллионов потребителей, тогда как Англия имеет в Индии, Персии, Авганистане, Белуджистане и Кашмире до 250 миллионов клиентов!

Стремление к политическому преобладанию, забота об охранении своей дорогой колонии — вот истинные причины всех возгласов Англии о притеснении нами ее торговли, о наших завоевательных целях, об опасности, какой подвергается Ост-Индия от нашего соседства и проч. Возгласы эти своею настойчивостью и частым повторением сделали то, что мы и сами стали верить, будто Англия нас опасается. Это заставило нас объяснять Англии каждое наше движение, успокоивать ее относительно наших намерений и оправдывать перед нею свою политику. Все это не могло не отразиться на наших действиях, получивших оттенок нерешительности — и видимой боязни возбудить в своем сопернике напрасные опасения. Желание успокоить недоверчивость Англии и не подавать повода к ее протестам заставило нас смотреть сквозь пальцы на множество более или менее крупных нарушений международного права со стороны Хивы, Бухары, Кульджи и Кашгара. Англия не спустила-бы и половины этих правонарушений! Наша умеренность однакоже пропала задаром: в глазах англичан мы нисколько тем не выиграли и если Англия по временам кажется верящею и дружественною, то никак не искренно. В Англии, кажется, совершенно разделяют взгляд, высказанный Вамбери в его статье «Соперничество России и Англии в Средней Азии»: «В настоящее время, говорит он, когда Россия стала твердою ногою на Каспийском и Аральском морях, когда она окончательно покорила Кавказ и приобрела огромные выгоды в Средней Азии — теперь было-бы бесполезно стремиться вытеснить этого колосса из его позиций. Что было еще возможно и легко двадцать лет назад — то теперь совершенно невыполнимо — и если Англия не хочет подвергнуться обыкновенной участи торговых государств, т. е. участи Карфагена, Венеции, Генуи, Голландии и Португалии, то ей остается только одно средство спасения: неусыпная бдительность за действиями своего соперника и немедленное принятие всех какие еще возможны, мер предосторожности».

Смеем думать, что и 20 лет назад мы бы еще за себя постояли. Если бы Англия могла отодвинуть нас назад она бы давно это сделала, если бы она была в силах остановить нас на теперешних наших позициях — она не медлила-бы ни минуты. Ничего этого она сделать не в силах, и потому ограничивается протестами и журнальными возгласами, чтобы, по крайней мере, задержать наше движение и подольше сохранить безопасное между нами расстояние. Цель эта вполне ею достигается.

Как средство задержать нас на пути к Ост-Индии, англичане придумали нейтралитет Авганистана и Кашгара.