Россия и Англия в Средней Азии
Шрифт:
Через месяц, условившись предварительно по вопросу об этикете и вызвав беков из ближайших городов, хан устроил в честь русского посольства парадный обед. Посол наш был предупрежден, что других послов за столом не будет. — Во время обеда хан, прежде чем самому отведать кушанье присылал их от себя послу. — Девять потешников забавляли обедавших и пели; затем приведен был носорог. После обеда за здоровье хана пили кумыс.
Перед отъездом наши послы получили от хана 9 русских пленных, с уверением, что остальных он пришлет, когда из России вернется посол его Мулла-Фар. — Кроме того, Пазухины выкупили еще 22 человек (средним счетом по 27 р. за каждого). — Прощальная аудиенция происходила 20 октября 1670 года, и также торжественно, как приемная. Хан объявил, что с грамотою своею
Таким образом, русские послы 17-го столетия, умели поддерживать свое достоинство едва-ли не лучше послов 19-го, не смотря на то, что границы наши в то время не выдвигались еще так далеко в глубь Азии, а разные бурги мало кому были известны даже по названию {91}.
Надобно заметить, что до сих пор не было еще примера, чтобы русских агентов постигала в средне-азиятских ханствах такая же участь, какая постигала например англичан, итальянцев и т. д. — Не страх удерживал азиятских деспотов от кровавой расправы, а нужда: Россия была нужна им своими товарами. Множество туземных купцов то и дело ездили в Казань и Астрахань, некоторые по долгу заживались здесь, а не то и вовсе оставались, ради привиллегий; которые им предлагало наше правительство.
В Сибири бухарцы составляли даже особое привиллегированное сословие, вроде дворянства. Кроме того, никто не извлекал, из торговли с русскими, столько выгод, сколько сами ханы. Начать с того, что обыкновенно из каждого каравана все лучшее отбиралось на хана, оценивалось весьма дешево и обменивалось на ханские товары, — которые, на оборот, ценились дорого — барыш поэтому был двойной и, значит, верный. Затем следует прибавить и то, что зякет (пошлина таможенная), в 1/40 часть со стоимости привезенного товара, — поступал в полное распоряжение ханов. Понятно, что ссориться с Россией им было невыгодно.Теперь, ко всем этим условиям, прибавилось еще и то, что мы сами пришли в самое сердце Средней Азии; за плечами нашего посла мелькают теперь русские штыки и потому ссориться с нами стало еще невыгоднее. Казалось бы, что все это должно было поддержать в наших агентах уверенность в личной безопасности, а между тем на деле мы нередко видим противное.
Нам остается теперь только пожелать настоящим и будущим агентам русским в Средней Азии побольше настойчивости и упрямства, побольше сходства, в этом отношении с Хохловым и Пазухиным, которые прекрасно выполняли главный завет наказа: «а ты будь своим русским умом крепок»!
Глава XVIII.
Необходимость осторожности в деле объединения народностей Туркестанского края. — Разница между веротерпимостью и покровительством. — Что такое коран? — Проповедь огня и меча. — Меры Екатерины II к ограждению мусульманства от ересей. — Печатание мусульманских книг в Петербурге и Казани. — Указные муллы. — Охота за бухарскими муллами в районе Форта № 1. — Мусульманская пропаганда между крещеными татарами, чувашами и черемисами. — Постройка мечетей на казенный счет. — Как держат себя туркестанские чиновники из татар? — Возможно ли теперь православное миссионерство в Средней Азии? — Роль Запада по отношению к Востоку. — Вопросы. — Миссии русских. — Введение нашего законодательства. — Образование туземцев. — Реисы изъяты из обращения. — Просьба туземцев о введении в их школах русского языка. — Коммиссия для составления учебников. — Вопрос о введении русского алфавита. — Политика равноправности.
Преимущество однородности в составе государства перед разноплеменностью, разноязычностью и разноверностью считаются аксиомой. Распространяться об этом мы и не будем. — Объединение чуждых народностей редко может быть начато с религии, а чаще всего происходит чисто внешним образом: — с усвоения ими господствующего языка, а также с подчинения их общим для всего государства законам.
Способы объединения не могут быть одинаковы для всех: не везде, не всегда и не ко всем народностям может быть применена именно та или другая
С другой стороны ошибки, наделанные Англиею в Ост-Индии должны предостеречь нас от повторения. Если Англии приходится делать опыты, то мы можем пользоваться готовыми выводами, не повторяя опыта со всеми его неприятностями. Поступая с должною осторожностью, мы будем иметь на своей стороне то преимущество, что роль ревизора достанется нам. — Англичане не желают нашей ревизии — это и весьма естественно, — но командировка ревизора от них не зависит: — этим распорядится история. — Англичане, могут только вызвать эту командировку, они могут поторопить историю…
Мы знаем, например, что в Ост-Индии действуют издавна несколько миссионерских обществ, которые считают теперь своих последователей сотнями тысяч. Как же смотрит на дело миссионерства Россия?
Прежде всего Россия держится великого принципа полной веротерпимости. Правда, в разные периоды нашей исторической жизни, принцип этот понимался различно, но уже самое стремление Петра I привлечь иностранцев в Россию должно было поставить вопрос о веротерпимости на твердую почву.
У нас, однако-же, смешивали иногда веротерпимость с покровительством, а между тем это две вещи разные. Если я скажу: воруйте то что хотите и как хотите, не мешайте только другим, это и будет веротерпимость. Скажите же, что вы признаете мусульманство, разрешаете его последователям исполнять обряды, но при этом требуете, чтобы эта религия не вводила новых догматов и свято сохраняла завещанное ей пророком, если для этого вы будете печатать, на свой счет, кораны и распространять их, по возможно дешевой цене, если вы будете строить мечети и школы для образования мулл, если вы будете выдавать, по экзамену, дипломы на звание муллы и затем создадите для таких мулл монополию, устраняя силою всяких, непризнанных конкуррентов, если наконец вы будете преследовать всякую ересь, возникающую в среде мусульманства — это уже выйдет не веротерпимость, а самое ярое покровительство.
Основою правовых, нравственных и бытовых отношений мусульманина — служит коран. Он же и краеугольный камень знания. В нем заключается, по мнению «правоверных» — мудрость всех веков и всех народов. Вне корана — все вздор, все суемудрие!
Напомним здесь анекдот об Омаре, приказавшем сжечь знаменитую Александрийскую библиотеку: на вопрос, что делать с книгами — Омар отвечал: «если в этих книгах сказано то-же, что и в коране, то оне не нужны, ибо в коране все есть, если же в них сказано не то, что в коране — то оне вредны, а потому… сжечь их».
В первые века мусульманства именно так и должен был смотреть каждый истый мусульманин на все не коранное.
Коран — враг нововведений, враг исследования, враг движения вперед в деле науки. Все басни, сказки и чудеса, завещанные пророком, принимаются до сих пор как непреложная истина. Самый ученый мусульманин будет трактовать о семи-этажных небесах и подкрепит свои доводы ничем иным как кораном.
Что человек может, с помощью Аллаха, пролезть сквозь паутину, не прорвав ее, и что луну можно рассечь саблей — это не подлежит сомнению. Если вы напомните, что не всякое чудо удается и, что например, гора не всегда идет, по приказанию, на встречу, мусульманин возразит самым торжественным тоном, что в подобном случае пророк совершил еще большее чудо: он сам пошел к упрямой горе!
Самый сильный и естественный враг всех допотопных теорий и легенд о первых днях земного шара, — сам земной шар. Это раскрытая книга. Трещины горных кряжей, обрывы, пещеры — вот ее листы. Читать может всякий, посвященный в тайну письмен природы. Ключ к этому дают: окаменелости, напластования, отступления водопадов и т. п.
Отсюда разлад: геология насчитывает целые триллионы лет для образования известных пластов, а мусульмане, хранители еврейских преданий, записанных сорок веков назад, отстаивают свои семь дней и восьмое тысячелетие.