Россия и мусульманский мир № 4 / 2013

Коллектив авторов

Мощные интеграционные процессы глобализации оказывают влияние на изменение характера диалога между культурами, на структурообразующие компоненты всей системы культуры. Объективность процесса глобализации, повышение комфортности существования человека часто скрывают негативные следствия, сопряженные с этим. Если одной стороной глобализации выступают интеграционные процессы, то оборотной стороной – процессы дезинтеграции, в частности процессы «национальной дезинтеграции», которые разрушающе воздействуют на культурные, политические, экономические и даже личностные особенности человека.

Глобализация подталкивает мир к процессам интеграционного типа, но при этом не всегда понимается, что она может как носить синтетический характер, основанный на соединении положительных компонентов систем, так и быть реализована как тип интеграции, подавляющий особенности систем. Глобальная интеграция может реализоваться в системном тоталитаризме нового типа с совершенно уникальными возможностями манипуляции сознанием (благодаря

новейшим средствам коммуникации) как отдельного человека, так и общества в целом, при внешней видимости демократического устройства. Изменение средств коммуникации и возникновение глобального коммуникационного пространства трансформируют человеческую культуру. Трансформация означает изменение самой сущности системы, т.е. ее переход в иное качество. Это направленный внутренний процесс изменения, который сокрыт от наблюдателя, ибо реализуется за счет встраивания в нее чужеродных элементов, постепенно заставляющих ее работать иначе.

Трансформация, происходящая с культурой, аналогична процессу трансфекции клетки, когда в нее встраивается фрагмент чужеродной ДНК. В этом случае клетка инфицируется, в результате чего запускается механизм ее трансформации, приводящий на генетическом уровне к изменению фенотипа. Во многом этот процесс в живых организмах трудно контролируем, что порождает непредсказуемые последствия (мутации). Трансформация культуры – это схожий процесс привнесения в нее «культурной инфекции» в качестве чужеродной составляющей, которая может запустить механизм ее модификации изнутри. При этом глобальное коммуникационное пространство является средством инфицирования культуры. Культура получает инфекционное заражение через насаждение в нее культурных стереотипов, которые не вытекают из ее истории и особенностей функционирования.

В результате диалог между культурами начинает осуществляться в иных семиотических условиях, чем ранее. Диалоговое пространство, определяемое новейшими возможностями и средствами коммуникации как условие адаптации культур, расширяется безгранично. Значительно упрощается сам характер общения, который осуществляется по законам и стереотипам, далеко отстоящим от сущности и традиций самих культур. Коммуникация превращается в самостоятельную субстанциональную структуру, а отдельные культуры оказываются внутри этой агрессивной среды. Совокупность информационных средств, умноженная на новейшие технологии и массмедийные конструкции, превращает пространство семиосферы как условия адаптивно-адаптирующего диалога культур в инфосферу как особую реальность, в определенном смысле функционирующую независимо от человека, но делающую его и мир зависимым от нее. Столь мощных процессов в изменении форм коммуникации в истории человеческого общества не было.

Нынешняя массмедийная составляющая общества развивается столь мощно и стремительно, что вступает в противоречие с основами классической культуры, что заставляет вновь говорить о кризисе культуры. Происходит разрушение культурных дихотомий. В рамках современной культуры дихотомия «прикровенность–откровенность» исчезает, и то, что раньше считалось необходимым скрывать, переходит в свою противоположность, становясь открытым и доступным. Принцип открытости в современном общении между людьми, так наглядно демонстрирующийся в знаменитой американской улыбке, реализуется и в более сложных феноменах.

«Запретные» в рамках старой культуры взаимоотношения между людьми становятся модными и популярными, являясь основой соответствующего вседозволенного поведения. В обществе происходит сексуальная революция, которая выводит традиционно прикрытые взаимоотношения между людьми и переживания этих взаимоотношений в культурных образах за рамки индивидуальной интимности. Поэтому в рамках расширения сферы получения удовольствий огромное место занимает «эротизация культуры» как проявление высшей свободы выбора индивидуального удовольствия. Ранее термин «интимность» семантически закреплял прикрытость отношений между людьми, определяя рамки и условия обсуждения и демонстрации. Сегодня понятие «интимность» сопряжено с фактом публичного раскрытия запретного. Сам объект этой демонстрации в культуре всегда присутствовал, однако если ранее это было объектом одновременного восприятия небольшого количества людей, то теперь это одновременно могут переживать миллионы. Не случайно Ю.М. Лотман оценивал сексуальную революцию как наиболее мощный таран антикультуры XX в.

Таким образом, наносится удар по принципу завершенности, который господствовал в классической культуре, уступая место клиповому сознанию, основанному на поверхностном восприятии фрагментов реальности. Целостность мира дефрагментируется, и человек внешне свободно может складывать самостоятельную картинку из воспринятых фрагментов действительности. Однако это сопряжено с потерей выявления сущностного и истинного характера явлений. Проблема истины как отражения сущностных характеристик объекта уступает место свободной интерпретации. В мире господствуют интегративные языковые тенденции. Один из результатов этого – подчинение всех языков тому, который в наибольшей степени способен себя распространить в силу политических, научно-технических и других условий.

Это способствует расширению «псевдокультурного» поля общения, диалог в котором

осуществляется по принципу познания наиболее доступных смысловых структур, т.е. наименее содержательной, наименее культурной части культуры. В этом коммуникационном поле господствуют общие стереотипы, общие оценки, общие параметры требуемого поведения, общедоступные. Это может лишить диалог между культурами всякого смысла. Мы можем понять любого человека, но на уровне совпадения или даже тождественности смыслов. Происходит резкое увеличение образований, претендующих на статус культурных. Старая система ценностей подвергается мощнейшему давлению и разрушению, а временные рамки адаптации не позволяют новым символам адаптироваться к традиционной смысловой системе ценностей. Разрушаются традиции, которые господствовали веками. Новые ценности настолько расходятся с традиционными, что их культурообразующий смысл остается не всегда ясным. Положение усугубляется тем, что мыслители, которые дают оценку сегодняшней ситуации в культуре, часто являются носителями традиционной системы ценностей, в которой они формировались как личности. Подняться над этим личностным образованием для многих мыслителей просто невозможно. Возрастает количество людей, воспринимающих культурные образования, но оно лишается той утонченности и глубины, той степени подготовки, которых требовало ранее.

Нарушается пропорция между высокой и низовой культурой. Последняя становится массовой не только по количеству вовлеченных в нее субъектов, но и по упрощенному качеству потребляемого продукта. В результате доминирующим фактором оказывается не смысл или качество продукта творчества, а система его распространения. В этом смысле массовая культура – это типично низовая культура, но значительно усиленная новейшими средствами аудиовизуального репродуцирования.

В этих условиях возникает феномен «поп-культуры» как доминирование низовой культуры, ставшей массовой по характеру своего производства и потребления, продукты которой широко распространяются благодаря современным коммуникациям. В этом смысле поп-культура противостоит культуре в целом, представляя собой контркультурное явление. Это симуляция культуры, подменяющая собой культуру как таковую. Она не имеет своих национальных корней, даже если сопряжена с языком своей культуры. Главным отличием поп-культуры является изменение характера производства и потребления ее образцов, для которых важнейшими факторами становятся массовость и оперативность распространения. Это, в свою очередь, порождает бесконечное приумножение сферы удовольствий и развлечений. Современное общество становится фабрикой развлечений. Не случайно сам термин «фабрика» (например, «фабрика звезд») используется почти в прямом значении, т.е. как унифицированное массовое производство звезд, что, по сути, противоположно понятию «звезда» как проявлению уникальности. Особенностями поп-культуры являются чрезвычайная агрессивность и всеядность, проявляющиеся в том, что тиражированию может быть подвержено все, в том числе и образцы высокого искусства. Условием развития поп-культуры является постоянная раскрутка в медиапространстве, охватывающем не только развлекательную сферу, но и все сферы бытия человека. Например, «законы раскрутки» в виде проектов – от политических до индивидуальных – становятся обязательной нормой, часто прикрывающей их содержательную бедность. Поп-культура – это самовыражение современной массовой культуры и типичный продукт глобального информационного пространства. Она принципиально отстранена от фундаментальных этнических, религиозных оснований и традиций. Поп-культура – прекрасная среда для распространения медиавирусов. Принципом их распространения является узнаваемость в медиапространстве, на чем и базируется вся поп-культура. Важным признаком поп-культуры является неотделимость репродуцируемых произведений от воспринимающей его массовой среды и самих средств технической репродукции. Исполняющий поп-музыку и слушающий ее – это одно целое, их невозможно представить друг без друга. В шоу господствует не индивидуальное, т.е. отличное от другого творчество, а принцип соучастия.

Влияние поп-культуры на общество благодаря новейшим средствам коммуникации и возможностям аудиовизуальных средств проникает во все уровни общественного сознания. Человек буквально во всем ищет зрелищности, а средства массмедиа помогают ее представить в соответствующей яркой форме. Реальная жизнь подменяется бесконечными реалити-шоу как примером высшей степени симуляции, которая не так безобидна, ибо вырабатывает в человеке однотипные, а значит, легко манипулируемые стереотипы поведения. Это может представлять определенную опасность для общества, когда агрессивность по любому поводу может выплеснуться на улицы и носить массовый характер просто из-за реализации сознания (вируса) соучастия, как в карнавале. Мы начинаем погружаться в «реальность», которая конструируется массмедиа. Происходит погружение общества в современный «средневековый» карнавал, который вошел в нашу жизнь в условиях иной информационной среды. Низовая культура становится официально признаваемой как ее превращенная форма. Блестящим условием для нарастания и закрепления карнавала становится Интернет. Вместо собеседников – маски, которые позволяют говорить все что угодно, включая оскорбления и пр. Интернет переводит реальную жизнь в виртуальный карнавал, превращая в развлечение всю окружающую действительность.