Россия и мусульманский мир № 9 / 2014
Шрифт:
Еще одним препятствием на пути заключения соглашений с Ираном является Россия, которая использовала свое место в Совете Безопасности ООН и поддержку Асада, чтобы помешать США добиться целей в Сирии.
Россия считает влияние на Ближнем Востоке важным фактором соперничества с Соединенными Штатами. Это не означает, что Москва на рефлекторном уровне будет противодействовать США, используя каждую возможность, но взаимовыгодные решения, к которым так стремятся американцы, иногда будут заложниками российских геополитических интересов. Решая, как надавить на Россию в связи с украинским кризисом, к примеру, Белый дом не может не просчитывать возможные последствия для ее позиции по войне в Сирии и ядерной программе Ирана. Россия не способна превратиться в гораздо более богатую или более крупную державу, но ей удалось утвердить себя как более важный
Успех ревизионистских держав осложняет положение государств, обеспечивающих статус-кво. Ухудшение ситуации особенно заметно в Европе, где катастрофа с единой валютой разделила общественное мнение и заставила сосредоточить все внимание на проблемах ЕС. По-видимому, Евросоюзу удалось избежать худших последствий кризиса евро, но его готовность и способность предпринимать эффективные действия за пределами европейских границ существенно подорвана.
Соединенные Штаты не испытали того экономического недуга, который пришлось перенести Европе. Но страна столкнулась с тяжелым внешнеполитическим наследием эры бушевских войн – масштабной системой слежки, медленным восстановлением экономики, непопулярным законом о здравоохранении. Общество охвачено пессимизмом. Американцы, придерживающиеся как левых, так и правых взглядов, ставят под сомнение преимущества нынешнего миропорядка и компетентность его архитекторов. К тому же простые обыватели разделяют мнение элиты о том, что в мире после «холодной войны» Америка должна меньше вкладывать в международную систему и больше от нее получать. Поскольку этого не произошло, люди стали винить своих лидеров. В любом случае общество не жаждет новых масштабных инициатив дома или за границей, а циники с презрением и скукой отворачиваются от поляризованного Вашингтона.
Придя к власти, Обама планировал сократить военные расходы и уменьшить значимость внешнеполитических вопросов, укрепляя при этом либеральный миропорядок. Пройдя чуть больше половины своего президентского пути, он оказался вовлеченным в разного рода геополитические соперничества, которых надеялся избежать. Реваншизм Китая, Ирана и России пока не разрушил миропорядок, сложившийся в Евразии после «холодной войны»; возможно, и не разрушит. Но эти государства превратили бесспорный статус-кво в оспариваемый. Американские президенты больше не обладают свободой действий при продвижении либеральной системы, им приходится укреплять геополитический фундамент.
22 года назад Фукуяма опубликовал книгу «Конец истории и последний человек», но возвращение геополитики в современный мир, кажется, окончательно опровергает его тезисы. И все же реальность намного сложнее.
Идея конца истории, напоминал читателям Фукуяма, принадлежит Гегелю. Последний утверждал, что хотя революционное государство восторжествовало над старым режимом, противостояния и конфликты продолжатся. Он предсказывал мятежи на периферии, даже когда коренные земли европейской цивилизации перейдут в постисторическую эпоху. Учитывая, что к периферии Гегель относил Китай, Индию, Японию и Россию, неудивительно, что спустя более 200 лет мятежи не прекратились. Мы живем скорее в период сумерек истории, нежели ее конца.
Если взять за основу гегелевское представление об историческом процессе, сегодня можно было бы сказать, что с начала XIX столетия мало что изменилось. Чтобы обладать влиянием, государства должны предлагать идеи и развивать институты, которые позволяют им использовать титанические силы индустриального и информационного капитализма. Альтернативы нет – общества, которые не способны или не готовы идти по этому пути, превращаются в марионеток истории, а не ее творцов.
Но путь к постмодернити тернист. Чтобы укрепить свою мощь, Китаю, например, придется пройти процесс экономического и политического развития, требующего решения проблем, с которыми сталкивалось и современное западное общество. Однако нельзя быть уверенным, что движение Китая к стабильной либеральной современности будет менее бурным, чем, скажем, Германия. Сумерки истории – неспокойное время.
Вторая часть книги Фукуямы привлекла к себе меньше внимания – возможно, потому, что была не слишком лестной для Запада. Рассуждая о том, каким будет постисторическое общество, Фукуяма пришел к обескураживающему открытию. В мире, где главные проблемы решены
Другими словами, люди будут очень напоминать сегодняшних европейских чиновников или вашингтонских лоббистов. Они достаточно компетентны, чтобы решать свои проблемы в среде постисторических людей, но им трудно понять мотивы и противодействовать стратегии силовых политиков старого образца. В отличие от менее развитых и менее стабильных оппонентов, постисторические люди не готовы чем-то жертвовать, они сосредоточены на ближайшей перспективе, легко отвлекаются и не способны на дерзновенные поступки.
Реалии личной и политической жизни в постисторическом обществе кардинально отличаются от ситуации в таких странах, как Китай, Иран и Россия, где солнце истории еще высоко. Дело не только в личностях и ценностях, которые выходят на передний план, – по-разному работают институты, и сами общества сформированы на иной идеологии.
Общество, где преобладают ницшеанские «последние люди», не понимает и недооценивает своих предположительно примитивных оппонентов в считающихся отсталыми обществах. Это подобно слепому пятну, которое, пусть и временно, но закрывает другие преимущества этих стран. Возможно, история неумолимо течет в направлении либеральной капиталистической демократии, а солнце истории действительно может скрыться за горами. Но даже если тень увеличится и появятся первые звезды, такие фигуры, как Путин, останутся на мировой политической сцене. Они не исчезнут в ночи, а будут бороться до последнего луча света.
Угроза исламизма
Радикальный исламизм 3 – одна из наиболее серьезных угроз общественному порядку и государственному строю Российской Федерации. Именно он в течение как минимум последних семи лет является главной движущей силой действующих на Северном Кавказе незаконных вооруженных формирований (далее – НВФ). В 2010 г. НВФ, мотивированные идеями политического ислама, впервые с конца 90-х годов прошлого века вновь проявили себя и в Поволжье (в Татарстане и Башкортостане). Конечной целью радикальных исламистов является построение на территории Северо-Кавказского региона (в идеале – всей России) исламского халифата – государства, основанного на исламистской идеологии в наиболее жесткой ее форме.
3
Согласно определению доктора философских наук Александра Игнатенко, исламизм – идеология и практическая деятельность, ориентированные на создание условий, в которых социальные, экономические, этнические и иные проблемы и противоречия любого общества (государства), где наличествуют мусульмане, а также между государствами будут решаться исключительно с использованием исламских норм, прописанных в шариате (системе норм, выведенных из Корана и Сунны). «Иными словами, речь идет о реализации проекта по созданию политических условий для реализации исламских (шариатских) норм общественной жизни во всех сферах человеческой жизнедеятельности». Именно поэтому исламизм именуется еще политическим исламом или политизированным исламом (Игнатенко А. Исламизм как глобальный дестабилизирующий фактор: Доклад, прочитанный на семинаре «Исламизм – глобальная угроза?» 22 сентября 2000 г. // Институт социальных систем МГУ им. М.В. Ломоносова. URL:(Дата обращения: 14.09.2012.)
Среди основных тенденций, характеризующих исламский радикализм в России в целом и на Северном Кавказе в частности, следует выделить следующие:
– подрыв позиций традиционного ислама путем физического истребления знаковых для мусульманского сообщества фигур (19 июля 2012 г. – Валиулла хазрат Якупов, 29 августа 2012 г., на сороковины со дня убийства Якупова – Саид афанди Чиркейский), что ведет к дезориентации уммы;
– постепенное оформление «единого исламистского фронта», объединяющего исламистов Северного Кавказа и Поволжья;