Россия и Запад. От Рюрика до Екатерины II
Шрифт:
Формальной целью посольства были переговоры о союзе с христианскими государствами против Турции, а неофициальной – то самое «похищение Европы», то есть поиск новых знаний, технологий и наем необходимых для России западных мастеров и специалистов в самых разных областях. Уже в июне 1698 года четыре корабля высадили в Архангельске разноязыкий отряд офицеров, моряков и кораблестроителей общей численностью 672 человека. И это было только начало.
Великими полномочными послами, то есть официальными главами делегации, являлись Франц Лефорт, Федор Головин и Прокофий Возницын. Самый главный посол, Лефорт, понимал в дипломатии ровно столько же, сколько в морском и военном деле, а это был самый сухопутный
В первой же стране, куда прибыло посольство, – в Германии, в Кёнигсберге, – Петр сразу принялся доучиваться артиллерии у прусского полковника. По окончании курса Петр получил соответствующий аттестат, где выражается удивление быстрыми успехами ученика. В следующей стране, Голландии, Петр работает плотником на верфи, а затем, не вполне удовлетворенный познаниями голландцев в теории кораблестроения, едет в Англию, чтобы отшлифовать свое мастерство в этой области. Рядом с ним постоянно учатся его соратники и спутники по Великому посольству. Такого своеобразного посольства никогда и нигде в истории не было ни до Петра Великого, ни после него.
Дотошные исследователи жизни Петра I указывают на то, что уже к 25 годам он овладел 14 ремеслами. Кажется, не вполне удовлетворенной осталась страсть царя лишь к одной отрасли знаний – медицине, он увлекался ею и, когда было время, также всерьез изучал. За рубежом он слушал лекции профессора анатомии Рюйша, ходил с ним по госпиталям, с удовольствием присутствовал при операциях, а однажды, увидев в анатомическом кабинете профессора превосходно препарированный труп ребенка, который улыбался как живой, даже поцеловал это «наглядное пособие».
В другой раз в анатомическом театре доктора Боэргава, заметив на лицах сопровождавшей его компании отвращение, Петр пришел в негодование и заставил всех своих спутников в «воспитательных целях» разрывать мускулы трупа зубами. Петр Алексеевич тут явно пошел дальше своего отца. Рассказывают, что, когда тишайшему и милейшему Алексею Михайловичу доктора пускали кровь, он заставлял всех своих придворных пройти ту же процедуру.
Позже Петр переписывался с профессором Рюйшем на протяжении ряда лет, обсуждая медицинские и биологические вопросы. Петр посылал Рюйшу червей, ящериц и редких рыбок из-под Азова, а Рюйш подробно описывал Петру, как лучше кормить червей и как правильно прокалывать бабочек для коллекции.
В Кунсткамеру, созданную по приказу Петра, со всей России собирали всяческие природные и прочие курьезы, в том числе медицинские. Во время своей второй поездки в Европу в 1717 году Петр купил весь анатомический театр Рюйша. Есть даже любопытное свидетельство, что ученый, откровенно симпатизировавший Петру, раскрыл ему особый секрет бальзамирования трупов с условием, что он никому этот секрет не передаст. Царь, однако, сохранить тайну не сумел, и по цепочке способ Рюйша дошел в конце концов до лейб-медика Ригера, а тот, покинув Россию, опубликовал его в «Notitia rerum naturalium».
Некоторых живых людей с теми или иными физическими аномалиями Петр любил возить с собой в качестве передвижных
Сам Петр считал себя опытным хирургом и стоматологом. После его врачебных занятий остался целый мешок зубов – памятник его стоматологической практике. Судя по тому, что все близкие царя приходили в ужас, боясь, что государь проведает об их болезни, врачом он стал далеко не лучшим и явно преувеличивал свои способности. Учитывая вышесказанное, можно легко догадаться, в чем был главный дефект Петра-врачевателя. К ремонту сломанного стула и вправлению вывиха он подходил одинаково, а редкому больному это понравится.
Может быть, и не стоило об этом столь подробно говорить, но, как мы увидим дальше, точно так же Петр подходил и к своим реформам. Реформировал как врачевал: дергал зубы всей России, заботясь о пользе пациента, но не задумываясь о его страданиях и обезболивающих средствах.
Софья Шарлотта Бранденбургская, с которой Петр встречался во время своей зарубежной поездки, очень простодушно и точно заметила:
Это государь одновременно и очень добрый, и очень злой… Если бы он получил лучшее воспитание, это был бы превосходный человек, потому что у него много достоинства и бесконечно много природного ума.
Как показывают документы и свидетельства очевидцев, Петра на Западе интересовало не только корабельное дело, артиллерия или анатомия. Круг заведенных им знакомств очень велик. Во время поездок за рубеж – а их было две – царь даже беседовал с католическими богословами об унии церквей.
На это стоит обратить особое внимание, поскольку тем самым Петр переступил черту, которую не захотел перейти даже Иван Грозный. Разговор о возможной унии состоялся в Сорбонне в 1717 году. Сначала Петр, как когда-то Иван Грозный, пытался отшучиваться, чтобы обойти щекотливую тему, но когда богослов Бурсье напомнил царю, что тот все-таки повелитель страны и ему не пристало уклоняться от дискуссии, Петру пришлось объясняться всерьез.
Отметив сложность и остроту проблемы, Петр заявил, что, с его точки зрения, решению вопроса мешают три обстоятельства: папа римский, разногласия по поводу происхождения Святого Духа и опресноки с вином для святого таинства причащения. Французские богословы заверили Петра, что православные и после объединения могут отказаться от употребления опресноков, что, признав власть папы, русская церковь останется абсолютно независимой, а дискуссия о Святом Духе всего лишь спор о формулировке, а не о церковной догме.
В конце концов Петр предложил богословам изложить свою позицию письменно и обещал не только передать послание русскому духовенству, но и заставить православных иерархов дать ответ. Обещание свое Петр выполнил. В Сорбонне получили ответ от руководства православной церкви – правда, это оказалась очень вежливая отписка.
В той же Франции, только уже в Реймсе, где на протяжении многих веков короновали французских монархов, произошел удивительный случай. Объясняя Петру, как проходила церемония коронации, французы среди прочих ритуальных предметов показали царю древний требник – молитвенную книгу с таинственными и никому не понятными письменами. Петр заинтересованно открыл книгу и вдруг начал свободно читать ее вслух. Как выяснилось, книга была написана на старинном церковнославянском языке и привезена во Францию в XI веке дочерью Ярослава Мудрого Анной, ставшей французской королевой.