Россия и Запад

Лавров Александр Васильевич

Важно отметить, что в своем обзоре военных стихотворений «Аполлона» Городецкий напал не только на Мандельштама, но и на других участников первого «Цеха поэтов», снайперски выбрав среди них тех, кто входил в ближайшее окружение Николая Гумилева, находившегося в это время в действующей армии, в Ковно. Так, Георгию Иванову досталось за «промах<и> и невнимательно-ст<и>», а также «грех<и> против духа русского языка». Михаил Лозинский порицался за «нагромождение образов, хотя и красивых в отдельности». О Владимире Шилейко было сказано, что «<о>н из тех, кто научился вязать слова белыми нитками. Все хорошо, но ничего хорошего из этого хорошего не получается». И лишь Анна Ахматова удостоилась похвалы за «скромность», «подлинное лирическое созерцание, настоящ<ую> скорбь и трогательн<ую> тишин<у>» [540] .

540

Этим поэтам Городецкий неброско, но отчетливо противопоставляет

своего тогдашнего любимца — Николая Клюева, которого он сочувственно цитирует в начале рецензии. Об участии Клюева в «Цехе поэтов» см. пионерскую работу: Азадовский К. М. Клюев и «Цех поэтов» // Вопросы литературы. 1987. № 4.

Проясняя причины выпада Городецкого против «гумилевского» крыла «Цеха», напомним, что 16 апреля 1914 года, на следующий день после очередной встречи с Гумилевым и «вполне мирной болтовни» [541] , Городецкий отправил ему пространное послание, содержащее упреки в «уклоне от акмеизма» [542] , который Гумилев якобы не считал школой. В ответном письме Гумилев с обидой ставил зарвавшегося приятеля на место:

<Р>ешать о моем уходе из акмеизма или из Цеха Поэтов могу лишь я сам, и твоя инициатива в этом деле была бы только предательской <…> Я всегда был с тобой откровенен и, поверь, не стану цепляться за наш союз, если ему суждено кончиться [543] .

541

Цит. по: Неизвестные письма Н. С. Гумилева / Публ. Р. Д. Тименчика// Известия АН СССР. Сер. литературы и языка. 1987. Т. 46. № 1. С. 70.

542

Там же.

543

Там же.

Из тактических соображений Городецкому и Гумилеву пришлось уже через одиннадцать дней после ссоры, 25 апреля 1914 года, на общем собрании Всероссийского литературного общества выступать вместе [544] , но отношения между двумя вождями акмеизма были сильно и надолго испорчены. Анна Ахматова вспоминала:

В 1915 г. произошла попытка примирения, и мы были у Городецких на какой-то новой квартире (около мечети) и даже ночевали у них, но, очевидно, трещинка была слишком глубокой, и возвращение к прежнему было невозможно [545] .

544

См. отчет об этом собрании: <Агасфер>. В «Литературке» // Воскресная вечерняя газета. 1914. № 114 (27 апреля). С. 2. О выступлениях акмеистов в 1914 г. см. содержательную статью: Мец А. Г. Акмеисты: последнее выступление группы // Мец А. Г. Осип Мандельштам и его время. Анализ текстов. СПб., 2005. С. 51–72.

545

Ахматова А. Автобиографическая проза // Литературное обозрение. 1989. № 5. С. 7.

Может быть, стоит обратить внимание и на то обстоятельство, что Городецкого в конфликте с Гумилевым не поддержали даже его «цеховые» ставленники, в частности Владимир Нарбут (отсутствовавший в этот период в столице).

В «разводе» Гумилева и Город<ецкого> — я становлюсь на сторону первого. Не нравятся мне последние стихи Сергея, — 25 января 1916 года писал он Михаилу Зенкевичу [546] .

Однако самой крупной мишенью в обзоре Городецкого стал журнал «Аполлон» и его главный редактор Сергей Маковский, о чьих военных стихах было написано следующее:

546

Владимир Нарбут: 16 писем к Михаилу Зенкевичу // «Сохрани мою речь…» Вып. 4/1. М., 2008. С. 95.

Сергей Маковский, как очень многие, изошел от Хомякова. Всуе тревожат этого прекрасного поэта. Есть только внешнее совпадение в темах нынешнего дня с темами Хомякова. Пафос же событий совсем иной! И потому посвященное памяти Хомякова стихотворение звучит вяло и неубедительно, хотя и говорит неопровержимые вещи о войне. Кроме того, Сергей Маковский пишет на русском языке, как на иностранном, что одно уже не связывается с памятью великого языковеда Хомякова.

О журнале Маковского в целом Городецкий в заключительном абзаце своей статьи высказался еще резче:

Таков венок, возложенный «Аполлоном» на алтарь отечества. Конечно, не из ледников эстетизма ожидали мы огненных слов, но не ожидали мы оттуда и такой неряшливой работы. Чем-чем, а чистотой отделки наш петроградский «Аполлон» мог бы славиться.

27 января 1913 года, т. е. за год и десять месяцев до опубликования своей рецензии на военные стихи «Аполлона», Городецкий торжествующе писал редактору литературного отдела «Русской молвы» Любови Гуревич: «На днях выходит „Аполлон“, и в нем моя и Гумилева

статьи» об акмеизме. «Я был бы Вам благодарен, если б Вы поручили кому-нибудь дать заметку об этом номере. Для „Аполлона“ это важная грань, — что он стал органом акмеизма» [547] . Но Городецкий явно поспешил: в 1913–1914 годах в «Аполлоне» было опубликовано лишь два его стихотворения (в составе акмеистической подборки, в № 3 за 1913 год) и ни одной статьи или рецензии, кроме уже упоминавшегося манифеста акмеизма. Однако и этот манифест был помещен в журнале не без сопротивления Маковского. Ахматова рассказывала в одной из своих мемуарных записей:

547

Цит. по: Александр Блок. Новые материалы и исследования. Литературное наследство. Т. 92. Кн. 3. М., 1982. С. 410. Просьба Городецкого была исполнена Гуревич лишь отчасти. В «Русской молве» был помещен отчет не о манифестах в «Аполлоне», а о предшествующей им лекции героя нашей заметки. См.: Сообщение о лекции С. Городецкого // Русская молва. 1913. № 68 (17 февраля). С. 6. Автором заметки, вероятно, был О. Ларин.

…Я помню, как к нам в Царском Селе очень поздно вечером без зова и предупрежденья пришел С. К. Маковский (Малая, 63) и умолял Колю [Гумилева] согласиться на то, чтобы статья Городецкого не шла в «Аполлоне» (т. н. манифест), потому что у него от этих двух статей такое впечатленье, что входит человек (Гумилев), а за ним обезьяна (Городецкий), которая бессмысленно передразнивает жесты человека [548] .

Второй же синдик «Цеха», Гумилев, с октября 1912 года заведовал литературным отделом «Аполлона» с правом приглашения нужных сотрудников и самостоятельной подготовки материалов. Он регулярно печатал в журнале свои «Письма о русской поэзии» и стихи.

548

Цит. по: Тименчик Р. Д. Примечания // Гумилев Я. Соч.: В 3 т. Т. 3. М., 1991. С. 256–257.

Дипломатичностью и можно только объяснить невпуск Гумилевым Сергея Городецкого на столбцы «Аполлона», поэзным корифеем которого является Аякс второй — Н. Гумилев, — издевательски констатировал эгофутурист Иван Игнатьев [549] .

В отношении к себе Мандельштама, Гумилева как сотрудника «Аполлона» и Маковского как его главного редактора Городецкий, по-видимому, улавливал оттенок того общего почти для всех литераторов-модернистов разочарования, которое с предельной отчетливостью выразил в своей августовской статье 1914 года еще один участник «военной» подборки «Аполлона» — Борис Садовской:

549

Игнатьев И. В. Литературные тени. О «поэзии дня». О «цехе поэтов». О «кубизме», «эго-футуризме» и «футуризме» // Нижегородец. 1913. 8 февраля. С. 2.

Художник Городецкий не уважает своего труда, не уважает искусства, относится к делу зря, спустя рукава, а искусство за себя всегда беспощадно мстит. Поучительна судьба С. Городецкого тем, что на примере его в тысячный раз роковым образом оправдалась страшная история героя гоголевского «Портрета» [550] .

В 1916 году цепочку сравнений Городецкого с малосимпатичными литературными персонажами продолжит Алексей Лозина-Лозинский, который напишет, что «как автор» Городецкий «обладает умом Репетилова и горячим сердцем и экспансивностью Ноздрева» [551] .

550

Садовской Б. Конец акмеизма // Современник. Журнал литературы, общественной жизни, политики, истории, науки и искусства. 1914. Август. Кн. 13, 14 и 15. С. 232.

551

Лозина-Лозинский А. Бывший поэт // Журнал журналов. 1916. № 17. С. В. Ср. также в статье Сергея Боброва «Русская поэзия в 1914 году» о «Цветущем посохе» Городецкого: «…для г. Городецкого после этой книги доподлинно все кончилось. Стихотворец-однодневка пришел к своему естественному вечеру» (Бобров С. Русская поэзия в 1914 году // Современник. 1915. № 1. Январь. С. 223).

Попыткой уесть чуть ли не всех своих зоилов разом и стал отклик Городецкого на «аполлоновскую» подборку.

Пройдет два года, и в ура-патриотическом «Лукоморье» критик выскажется об акмеизме и «Цехе поэтов» так:

Важно, что в 11, 12 и 13-х гг. нашелся круг людей, решивших мобилизовать свои обособленные силы. В этой поэтической мобилизации смело можно видеть прообраз и предчувствие всеобщей русской мобилизации четырнадцатого года [552] .

552

Городецкий С. Поэзия как искусство // Лукоморье. 1916. № 18. С. 19.