Россия, которой не было – 4. Блеск и кровь гвардейского столетия
Шрифт:
«Ежели на сей неделе будет благополучная погода, то господам обер-офицерам, командующим, начать роты свои обучать военной экзерциции…»
А если погода будет скверная, то, следовательно, не беспокоить шагистикой…
Вообще усердствовать с обучением было опасно. Сержант Осип Шестаковский, преподаватель полковой школы, должно быть, оказался излишне придирчив. И вот результат: «…Петр Кожин разбил ему бутылкою лоб до кости, Иван Лихачев драл за волосы, отчего оный Шестаковский находится в болезни».
Последствия? Обоих продержали сутки на полковом дворе «под ружьем» (то есть заставили стоять в полной боевой выкладке), да взыскали пятьдесят рублей в пользу побитого и предписали, говоря современным языком, оплатить
Надо понимать, переведены в обычные полки. Кстати, и Кожин, и Лихачев как были капралами, так ими и остались. А унтер-офицеры-гвардейцы из дворян приглашались наравне с офицерами и на обычные балы-маскарады, и на балы в императорском дворце.
Жизнь, одним словом, вольготная и служба – необременительная. Тем более что и караульная служба – не бремя. Приказ Елизаветы от 5-го июля 1748 года с детским прямо-таки простодушием гласит:
«Ее Императорское Величество соизволила усмотреть, что на пикетах в Петербурге стоящие обер– и унтер-офицеры отлучаются от своих постов… наикрепчайше подтверждается, чтобы г-да обер-офицеры, также унтер-офицеры и прочие чины были на своих местах безотлучно…»
Дальше ехать некуда: императрица (!) вынуждена особым приказом напоминать унтерам (!), что в их служебные обязанности, если кто запамятовал, входит безотлучное пребывание на посту…
Но и от этой «службы» гвардейцы увиливали, как могли. Например, добывали себе свидетельства о болезни и годами жили вдали от столицы, в Москве или в своих имениях. По воспоминаниям современников, прекрасно знавших эту систему, сложилась своеобразная твердая такса: чтобы получить свидетельство о болезни, следовало подарить лицу, от которого это зависело, две-три семьи крепостных…
Исторической точности ради следует упомянуть, что среди приказов по Семеновскому полку значится и такой:
«Хотя приказано и отдано было, чтоб унтер-офицеры пред караулами больными не сказывались, а ныне были наряжены сержанты князь Алексей Гагарин – на караул, Александр Суворов – на ординарцию к Его Высокопревосходительству господину подполковнику к Степану Федоровичу Апраксину и, как пришли с нарядов, то сказались больными; а которые скажутся при наряде больными, таковых велено было приказом привозить на полковой двор; токмо видно, что господа командующие обер-офицеры по тому не выполняют; и впредь таковых по силе отданного приказу привозить без всяких оговорок на полковой двор, а впредь в неисполнении полковых приказов командующие господа обер-офицеры имеют ответствовать; того ради прислать от роты для показания оных сержантов дворов к господину Келлеру солдат; а ему, господину лекарю Келлеру, осмотря, рапортовать Его Превосходительства господина премиер-майора» (30-е января 1753 года).
История умалчивает, как выпутались молодые унтера из этой ситуации. Разумеется, подобные проделки молодости ничуть не наносят урона славе великого полководца – по юности лет он наверняка следовал общераспространенным нравам вольготного гвардейского бытия…
Помимо этого, множество светских бездельников лишь числилось в гвардии, номинально имея чины (вплоть до полковничьих и генеральских). На деле эти «почетные полковники» в жизни не появлялись в полку, не умели извлечь из ножен шпагу и вряд ли знали, где следует дернуть у ружья, чтобы оно выпалило. Какая уж там строевая служба… Кстати, и полсотни лет спустя после Елизаветы Павел I будет снимать с постов вдрызг пьяных гвардейцев – в Петербурге, средь бела дня…
В штатном обозе гвардейского полка сержанту для его пожитков совершенно официально, согласно уставу, отводилось шестнадцать повозок, для сравнения: армейский полковник имел право только на пять…
Княгиня
Из записок знаменитого Андрея Болотова: «К числу многих беспорядков, господствовавших в гвардии, принадлежало и то, что все гвардейские полки набиты были множеством офицеров; но из них и половина не находилась при полках, а жили они отчасти в Москве и в других губернских городах и вместо несения службы только лытали, вертопрашили, мотали, играли в карты и утопали в роскоши; и за все сие ежегодно производились, и с такой поспешностью, в высшие чины, что меньше нежели в 10 лет из прапорщиков дослуживались до бригадирских [2] чинов и по самому тому никогда и ни в которое время не было у нас так много бригадиров… нужно было только попасть в гвардейские офицеры, как уже всякий и начинает, так сказать, лететь, и, получая с каждым годом новый чин, в немногие годы, нередко, лежачи на боку, дослуживался до капитанов; а тогда тотчас выходил либо в армейские полковники [3] и получал полк с доходом, в несколько десятков тысяч состоящим, либо отставлялся бригадиром…»
2
Бригадир – воинский чин, занимавший место меж полковником и генералом.
3
При переводе в армию (если речь не шла о наказании) гвардейские офицеры не просто получали автоматически следующий чин – «прыгали» через чин: подпоручик – в капитаны, капитан – в полковники…
Помните пушкинского Петрушу Гринева, которого батюшка сразу при его рождении записал в полк сержантом? К совершеннолетию означенный недоросль Петруша, в жизни не видевши ни мундира, ни казармы, стал уже офицером… И это было обычной практикой: новорожденных, пользуясь связями, записывали рядовыми или сержантами в гвардию. Иные нетерпеливцы проделывали это, когда младенец находился еще в материнской утробе – и это порой влекло некоторую конфузию, когда на свет появлялась девочка…
Вот для примера блестящая воинская карьера одного из князей Оболенских. 25-го июня Василию Петровичу Оболенскому высочайше пожалован чин прапорщика. Через девять дней – подпоручика. 12-го августа того же года – он уже капитан…
А знаете, сколько лет его высокопревосходительству, господину капитану?
Пять!
Правда, стаж воинской службы для столь юных годов немалый. Почти полжизни. На службу князинька поступил в три года, сразу в сержанты. А в двенадцать лет, в звании майора, уже вышел в отставку. К тридцати трем годам Василий свет Петрович получил чин генерал-майора и орден за выслугу лет…
И подобных «майоров» – десятки, сотни! Ени чери, господа, ени чери…
Вы никогда не видели лейб-кампанца в парадной форме? Я тоже, но сохранилось описание. Напоминаю, лейб-кампания – это своего рода гвардия гвардии. Те триста преображенских солдат, что под предводительством Елизаветы Петровны возвели ее на трон в 1741 году, по приказу благодарной государыни были выделены в особую гвардейскую роту – Лейб-Кампанию.
Это было что-то! Даже на фоне тогдашнего гвардейского блеска. Все из трехсот, кто не из дворян, возводятся в потомственное дворянство. Каждый лейб-кампанец получает чин армейского поручика. Сержанты – подполковников. Прапорщик – полковника. Ротный адъютант – бригадира. Поручики – генерал-лейтенантов…
Рейтузы с золотыми галунами, поверх красных камзолов – зеленые кафтаны, а поверх кафтанов еще и супервест, ярко-красная накидка с Андреевской звездой на груди и двуглавым орлом на спине. Шляпа с плюмажем из страусиных перьев, торчащим вертикально…