Россия молодая (Книга 2)
Шрифт:
– Ура!
– подхватили офицеры.
– Ура!
– понеслось по шканцам, по шкафуту, по батарейным палубам.
Корабли шли теперь медленнее, словно настороженные, готовясь к решительной схватке. Пушкари вынимали пробки из стволов орудий, пушечная прислуга скорым шагом носила картузы с порохом, ядра, мочила швабры, чтобы тушить ими искры, притирать рассыпанный порох, матросы скатывали палубу водою в опасении пожара. Под свистки боцманов, барабанный бой, под звуки рожков и горнов
Рябов неторопливой, валкой походкой поднялся на шканцы, плечом оттер матроса от штурвала, сказал Пустовойтову:
– Покуда постою здесь, господин капитан.
Пустовойтов кивнул, взглядом следя за фитильными, которые бегом понесли к орудиям горящие фитили в совках. Комендоры пригнулись к пушкам, фитильные застыли, ожидая команды. С торжественно взволнованными лицами неподвижно стояли навигаторы, у каждого в руке был тесак для абордажного сражения. С ними вместе ждал начала боя молодой Рябов, сжимая в ладони эфес шпаги.
Еще раз ударили барабаны на "Гаврииле", и наступила полная тишина. Русские корабли приготовились к бою.
Между тем английская эскадра, описав широкую циркуляцию, легла на параллельный курс и теперь приблизилась настолько, что Сильвестр Петрович простым глазом прочитал обращение Норриса к своим морякам: "Уничтожить русские корабли!"
Иевлев покачал головой: "Ну, друзья!"
– Чего они?
– спросил Долгоруков, подсыпая пороху на полку пистолета.
Сильвестр Петрович не ответил, вновь впился взглядом в сигнальные флаги, как бы нехотя ползущие по брам-стеньге английского флагманского корабля.
– Чего они?
– опять спросил Долгоруков, вглядываясь в бледное лицо Иевлева.
– А того, - медленно произнес Сильвестр Петрович, - того, что они вдруг пишут...
– Да что, что пишут?
– Пишут - счастливого плавания.
– Нам счастливого плавания?
– Ну да, нам, русской эскадре...
– Не верь, господин вице-адмирал, врут, воры, знаю я их, сколь годов знаю.
– Нынче им иначе не сделать!
– спокойно, с гневной усмешкой оглядывая море в трубу, объявил Иевлев.
– Никак им не сделать иначе, Василий Лукич. Погляди вот!
И он протянул Долгорукову свою зрительную трубу.
Василий Лукич посмотрел в том направлении, куда указывал Иевлев, и навалился всем телом на гакаборт: на горизонте, за кораблями эскадры Норриса четко рисовалась другая, огромная эскадра, не эскадра - флот. Это был тот самый Балтийский флот, который Долгоруков давеча видел близ Аландских островов, он узнал флагманский стопушечный корабль,
– Наши!
– счастливым голосом говорил Пустовойтов.
– Наши идут! И сила, ну силища какова! Я Балтийский флот вот эдак впервой вижу.
Сильвестр Петрович приказал бить отбой.
На "Гаврииле" опять ударили барабаны. Английская эскадра Норриса, поставив паруса, увалила под ветер и стала быстро уходить на восток.
– Ну, молодцы!
– сказал Рябов.
– Ну, соколы! Ты гляди, как побежали. Теперь надолго, теперь напужались крепко...
Он захохотал, пристукнул каблуком по палубе, крикнул сыну:
– Иван Иванович, зришь?
– Смотрим!
– снизу ответил лейтенант.
В это время на флагманском корабле Балтийского флота весело, басом рявкнула пушка и тотчас же взвился сигнал: "Следовать за мною, быть в строе кильватера!"
Пустовойтов ответил: "Ясно вижу!"
– Федор Матвеевич сам, - с удовольствием сказал Иевлев.
– Его вымпел! Ну, умница генерал-адмирал, знает, где ходить...
И, повернувшись к Пустовойтову, велел:
– Командуй, господин капитан, делай маневр, пойдем за ними.
– Господа офицеры, по мачтам!
– осипшим на ветру, грубым и радостным голосом загремел Пустовойтов.
– Отдать гитовы фок и грот! К повороту на фордевинд! Пошел брасы!
Паруса наполнились ветром, "Гавриил", описав широкий полукруг, слегка кренясь, в сопровождении двух других кораблей, оставляя за собою белый пенный след, пошел на сближение с Балтийским флотом. А на шкафуте в это время, сгрудившись у правого борта, молодые навигаторы, возбужденные только что пережитым, чувствуя себя уже почти что понюхавшими пороха, распознавали знакомые корабли и звонкими юношескими голосами спорили:
– "Гангут"!
– Нет, "Астрахань"!
– А вот - "Нарва"!
– "Нарва" шестой идет, а это "Москва"!
– Верно, "Москва"!
– Замыкающим "Новый Кроншлот"!
– Нет, "Волга"...
Молодой Рябов послушал, как спорят навигаторы, показал с точностью, где какой корабль, потом пошел на ют. Здесь, опираясь на трость, рядом с Иваном Савватеевичем стоял вице-адмирал Иевлев, и оба они молча любовались величием и мощью идущего под всеми парусами, расцвеченного флагами Балтийского флота. Корабли и фрегаты, галиоты и яхты кренились под свежим тугим ветром, пенные валы вздымались над морем, ослепительный свет солнечного дня весело играл в самых мельчайших водяных брызгах, на вымпелах и флагах, на меди боевых орудий, на парусах, казавшихся вылитыми из чистого серебра.
Архангельск - Полярное - Ленинград
1944-1954