Россия в ХХ веке
Шрифт:
В последних работах Ленина нет даже намека на возможность политического плюрализма, хотя бы в будущем. У других большевистских лидеров отношение к демократии, многопартийности так же было однозначным – при Советской власти это недопустимо. Такое отношение к демократии в обществе предопределяло судьбу внутрипартийной демократии. Большевистские лидеры прекрасно осознавали: углубление демократии в партии, свобода фракций рано или поздно приведет к многопартийности в обществе. Это понимание отражено в одном из выступлений Каменева той поры: "Сегодня говорят: демократия в партии; завтра скажут: демократия в профсоюзах. Послезавтра беспартийные рабочие могут сказать: дайте нам такую же демократию… А разве крестьянское море не может сказать нам: дайте демократию!" Конечно, давать кому-либо демократию большевики не собирались, а значит, неизбежно обрекали на вымирание демократии и в собственной партии. Она превращалась в монолитную
Оставался лишь второй путь – возврата к монолитной экономике с единой собственностью, единым управляющим центром, единым планом действий. Со второй половины 20-х годов страна постепенно начала перестраиваться на этот путь.
Забегая вперед можно сказать, что Китай, начиная свои реформы в 1979 году, на первом этапе фактически использовал опыт российского НЭПа, те методы, которые были использованы большевиками в России после 1921 года. Более конкретно содержание этих методов сводится к включению механизмов простого товарного производства, а именно к освобождению крестьян от команд сверху, передачи им земли в собственность или долгосрочную аренду, установление твердого налогообложения вместо продразверстки, когда отбирается практически весь урожай кроме самого необходимого, разрешения мелкого и среднего предпринимательства в городе и деревне. Эти в общем-то простые, естественные меры дали моментальный эффект как в советской России 20-х годов: к 1928 году уровень основных показателей экономического развития страны превышал уровень 1913 года по национальному доходу на 19 %, по промышленному производству на 32 %, по сельскохозяйственной продукции на 33 %. Такие успехи стали возможны благодаря тому, что среднегодовые темпы роста за период 1921–1928 годы составили 12,7 %, т. е. весьма высокие. Так и в Китае 80-х годов. Уже к 1985 году Китай, вечно голодавший, начал обеспечивать себя продовольствием и с тех пор забыл о том, что такое голод.
Китай смог сохранить достижения своей новой экономической политики и развил их в своих дальнейших преобразованиях. В результате это сделало Китай на начало XXI века второй экономической державой мира. Советская Россия отказалась от этого пути, свернула новую экономическую политику, стала на путь жесткой административно-командной экономики, которая через 70 лет привела к краху и этой системы и самого Советского Союза. Можно только предполагать каких высот могла достичь Россия не откажись она от НЭПа, продолжая и развивая его.
Глава 3. Возвращение к истокам или завершение создания административной системы
По точному выражению одного из западных исследователей нэпа – это была социал-демократическая политика минус демократия. Крайне левая, непримиримая к социал-демократии позиция большевистских руководителей наряду с объективными причинами предопределила крушение смешанной экономики первой половины 20-х годов.
1926 год был важной вехой в истории нашего народного хозяйства. С этого времени СССР вступил в период реконструкции экономики.
Период 1926–1928 гг. был временем, когда новые тенденции развития еще переплетались со старыми методами работы. Это был своеобразный переходный период. Реконструктивные процессы в промышленности обусловливали необходимость централизации технической политики, перестройки системы управления. Усиливались отраслевые методы управления: в аппарате ВСНХ создавались главные управления по отраслям промышленности. Реорганизация ВСНХ, начавшаяся в 1926 г. состояла в том, чтобы усилить всю планово-регулирующую роль в перспективном планировании будущей индустриализации страны.
В этот период еще существовали свободные экономические структуры в виде частных, арендных, кооперативных предприятий. На хозрасчетных началах функционировала трестированная государственная промышленность, которая достигла также определенных успехов, хотя именно в этой части народного хозяйства уже в то время наблюдались деформации, связанные о централизованными методами управления. Хотя планирование было лишь частичным, охватывало отдельные отрасли, но бюрократические тенденции проявились уже тогда в полной мере. Так, план треста союзного подчинения, прежде чем дойти до исполнителей, проходил минимум 8 инстанций, республиканского подчинения – 16, местного – значительно более 16. [23] Или такой пример: по заказу Ленинградского судотреста Гомзы на 900000 руб., переговоры начались в сентябре 1925 г. и до февраля 1927 г. не были завершены из-за многочисленности инстанций (15 инстанций). Централизованные заказы НКПС на 1926/27 гг. обсуждались в НКПС 28 раз, в Главметалле – 6 раз и в Комитете госзаказов – 17 раз; по текстильной промышленности наблюдались случаи прохождений заказов
23
Ю. К. Авдаков, В. В. Бородин "Производственные объединения и их роль в организации управления советской промышленностью". М., 1973, с.
Такое положение в государственной экономике не было, в общем-то, тайной для партийных руководителей страны. Характерны в этом плане впервые опубликованные письма Ф. Дзержинского, написанные в 1926 г.
"Система управления нашим хозяйством от верху до низу должна быть в корне изменена.
Эта система (ВСНХ – В. Х.) ныне является пережитком, вреднейшей преградой дела. Она основана на формальной взаимозависимости формально равноправных, друг другу не подчиненных частей; она основана на полной безответственности; она основана на принципе постоянной проверки всех деталей работы и неслыханно разветвленных параллелизмом работ. ВСНХ не может распорядиться вверенными его наблюдению ни имуществом, ни деньгами, ни изделиями…"
"Каждое дело восходит в СТО, а затем и в Политбюро. Система снятия всякой ответственности находит, таким образом, свою санкцию и оформление. Людей, отвечающих за вверенное им дело, нет".
"Вопросы, возникающие на заводе, не могут быть быстро разрешены. Они должны пройти все стадии, все согласования и в случае разногласий дойти до СТО.
Отсюда – тысячи тысяч комиссий. При нашей системе они неизбежны какими бы ругательствами мы ни разражались.
Отсюда – у нас хорошие работники сходят с ума и занимаются «писаниями»… Отсюда – мы кормим сотни и сотни тысяч людей излишне, отсюда – неслыханные потери в народном хозяйстве. Отсюда – аппараты объедают рабочих и крестьян". [24]
24
ж. Коммунист, 1989, № 8.
Председатель ВСНХ знал, о чем писал. Но если не знать, кем и когда это написано, то эта предельно откровенная и точная картина государственной централизованной экономики применима без малейших изъятий к любому периоду нашей 70-летней советской истории.
Между тем, эту бестолковщину и мертвечину, захватившую пока лишь часть народного хозяйства страны в обязательном порядке, предполагалось распространить на всю экономику. Большевистскими руководителями СССР двигал в данном случае не здравый смысл и прагматизм, а марксистская догма: "… понятие социалистического хозяйства предполагает строго проводимую планомерность всего хозяйственного процесса…" [25] и ленинское предначертание.
25
Н. И. Бухарин. XIV съезд ВКП(б). Стенограф, отчет. М.-Л., ГИЗ, 1926, с.106.
Важным шагом в реорганизации системы управления промышленностью стало принятие "Положения о государственных промышленных трестах", утвержденное ВЦИК и СНК СССР 29 июня 1927 г. Оно отражало сужение рамок свободных рыночных отношений и быстрое усиление планового начала в экономической жизни. Здесь еще сохранялось указание, что трест действует на началах коммерческого расчета, но в соответствии с плановыми заданиями, утверждаемыми вышестоящим учреждением. В общем-то, эта двойственная формулировка, характеризующая функционирование предприятия, в последующем, так или иначе, за исключением военного времени сохранялась всегда. Но фактически до 1965 г. абсолютно превалировало плановое начало, так что от коммерческого (а, вернее, хозяйственного) расчета ничего не осталось. В учебниках в этот период он так и назван – формальный хозрасчет, т. е. одно название. В этом смысле символично такое признание: бывший министр финансов Б. Гостев с нескрываемым сожалением рассказывал, как в сталинские времена ежегодно 31 декабря у всех предприятий просто забирали деньги в бюджет. Одним махом. [26] Как ни парадоксально, но в этом выражена вся суть хозрасчета – этого любимого дитя советского социализма. Как экономический центр решит (а, в конечном счете «хозяин» в партии), так и будет предприятие с деньгами или без них – от него самого это мало зависело. Но пока еще до этого абсурда дело не дошло. Все было впереди.
26
Известия, 1990, № 335 (– декабря). "Седьмая шкура неубитого медведя".