Россия - Век XX (Книга 1, Часть 2)
Шрифт:
Все это настолько "отличалось" от насаждаемой ранее идеологии, что "потрясение", испытанное и супругой писателя и, без сомнения, им самим, вполне понятно. Не прошло и десяти дней, как М. А. Булгаков (23 ноября) делает наброски к либретто другой оперы, озаглавленные для начала просто: "О Владимире"243. Он сгоряча преувеличил последствия совершающегося политико-идеологического поворота, но, очевидно, понял затем его "ограниченность" и не продолжил работу над произведением о Крестителе Руси.
* * *
Но поворот все же совершался.
Как мы видели, Троцкий был непримиримым противником этого поворота. В первое послереволюционное десятилетие он - о чем подробно говорилось выше стремился постоянно подчеркивать "видимость" русского национального характера революции, но когда видимость начала
В последние годы фигура Бухарина была представлена множеством авторов в заведомо ложном освещении - притом, пожалуй, в большей мере, чем какой-либо другой "вождь". Это искажает и общую картину 1920-х-1930-х годов, и потому необходимо хотя бы кратко сказать о действительной сущности идеологии Бухарина.
В 1930-х годах Троцкий - что вполне понятно - сделал главной мишенью своих обличении Сталина, который в результате стал восприниматься как главный или даже единственный его враг. Между тем ранее, сразу после окончательного отстранения его от власти в октябре 1927 года, Троцкий совершенно недвусмысленно писал: "Всем известно, что Бухарин был главным и, в сущности, единственным теоретиком всей кампании против троцкизма..."244 Ныне нередко утверждают, что за спиной Бухарина стоял Сталин, который им манипулировал. Но это едва ли верно. Бухарин - что явствует из множества его вполне определенных высказываний - к середине 1920-х годов проникся чрезвычайно тревожными опасениями, полагая, что преобладающее в стране крестьянство, если его охватит сильное недовольство, неизбежно погубит большевистскую власть. И в "левацкой" программе Троцкого и его единомышленников, постоянно требовавших усиления нажима на "мелкую буржуазию", Бухарин видел смертельную угрозу. Это выражено в целом ряде его важнейших докладов и статей 1925-1927 годов, посвященных непримиримой борьбе с "троцкизмом".
В докладе же 13 апреля 1928 года Бухарин удовлетворенно констатировал: "После разгрома оппозиции (троцкистской.
– В.К.) вся наша партия, естественно, должна приняться за деловую работу"245. Однако всего лишь через полтора месяца, 28 мая, Сталин неожиданно выступил с заявлением о необходимости неотложной коллективизации (об этом подробно говорилось выше). И, как иронически писал 7 февраля 1930 года - уже в Константинополе - высланный из СССР Троцкий, "правое крыло (Бухарин, Рыков, Томский) порвало со Сталиным, обвинив его в троцкизме..."246
Благодаря этому конфликту со Сталиным Бухарин обрел, пользуясь модным сегодня словечком, имидж "защитника крестьянства" - крестьянства в целом, включая "кулаков" - и потому чуть ли не патриота, - поскольку речь шла прежде всего о русском крестьянстве; именно так его необоснованно воспринимал, в частности, ряд писателей есенинского круга. И в наше время сей бухаринский имидж внедрен в сознание самых широких кругов.
В действительности же Бухарин, выступая против "сплошной коллективизации", стремился "защищать" тем самым вовсе не крестьянство, а большевистскую власть, для которой, по его убеждению, крестьянское сопротивление представляло смертельную опасность. В своем вызвавшем резкие нападки Сталина докладе "Политическое завещание Ленина" (21 января 1929 года) он заявил, что "если возникнут серьезные классовые разногласия" (выделено самим Бухариным) между рабочим классом и крестьянством, "гибель Советской республики неизбежна"247.
И нетрудно показать, что своей репутацией защитника крестьянства и даже - страшно подумать!
– кулака Бухарин целиком и полностью обязан именно Сталину и его сподвижникам по борьбе с "правым уклоном". Стремясь всячески очернить Бухарина, ему совершенно безосновательно приписали тогда эти ни в коей мере не свойственные ему устремления (для политической борьбы такое искажение взглядов противника - дело типичное).
По мере развертывания коллективизации Бухарин убедился в том, что ни о какой "гибели Советской республики" не может идти речь, и в статье,
После этого с Бухарина были полностью сняты те - в сущности, чисто клеветнические - обвинения, в силу которых он предстал как некий пособник кулачества; сохранилось лишь обвинение в крайнем преувеличении кулацкой опасности. Судите сами: в своем "заключительном слове" на XVI съезде партии (2 июля 1930 года) Сталин свел всю "вину" Бухарина и "правого уклона" в целом к необоснованной "тревоге", которую вызвало у них решение о "чрезвычайных мерах против кулаков": "Помните, - вопрошал Сталин, - какую истерику закатывали нам по этому случаю лидеры правой оппозиции?.. "Не лучше ли проводить либеральную политику в отношении кулаков? Смотрите, как бы чего не вышло из этой затеи"... Появилась у нас где-либо трудность, загвоздка, - они уже в тревоге... приходят в ужас и начинают вопить о катастрофе, о гибели Советской власти... И - "пошла писать губерния"... Бухарин пишет по этому поводу тезисы и посылает их в ЦК, утверждая, что политика ЦК довела страну до гибели... Рыков присоединяется к тезисам Бухарина... Правда, потом, через год, когда всякому дураку становится ясно, что... опасность не стоит и выеденного яйца, правые уклонисты начинают приходить в себя... заявляя, что они не боятся... Но это через год. А пока - извольте-ка маяться с этими канительщиками..."248
Поскольку с лидеров так называемых "правых" были тем самым сняты заведомо клеветнические обвинения в защите кулаков, то есть "классового врага", Бухарин, Рыков и Томский тут же, 13 июля 1930 года, были переизбраны членами ЦК партии - то есть высшего эшелона власти, состоявшего тогда всего из семи десятков человек. "Врагами" эти трое "оказались" намного позднее, в 1937 году; в 1929-1930-м они потеряли только свои места на самой что ни есть вершине власти - в Политбюро ЦК (ранее роль Бухарина была сравнима лишь с ролью самого Сталина).
Но Бухарин - ив этом он не отличался от Троцкого - был полностью чужд повороту, начавшемуся в 1934 году. Ю. В. Емельянов в своей уже упомянутой книге о Бухарине совершенно справедливо писал: "Н. И. Бухарин безоговорочно принял и плоды "сплошной коллективизации", и меры против кулачества. Однако там, где позиция руководства вступала в полный конфликт с его идеями, он как мог оказывал сопротивление новому курсу. По словам С. Коэна (американский биограф Бухарина.
– В.К.), "Бухарин попросту отказывался от уступок и не участвовал в неонационалистической реабилитации царизма". Так как ясно, что под "реабилитацией царизма" С. Коэн имеет в виду частичные попытки восстановить уважение к достижениям прошлого России и что никакой реабилитации царизма на самом деле не происходило, становится очевидным, заключает Ю. В. Емельянов, - что непримиримый протест Бухарина вызывало возвращение с начала (вернее, с середины.
– В.К.) 30-х годов в учебники истории и публикации имен героев русской истории, свидетельств побед русского народа" (цит. соч., с.291).
Между прочим, то же самое писал о Бухарине и совершенно другой исследователь - сионист М. С. Агурский: "О нем сложилось немало легенд, и одна из них заключается в том, что он якобы был настоящим русским человеком, близко к сердцу бравшим страдания русского народа и в особенности крестьянства..."; на деле же "Бухарин испытывал подлинную ненависть к русскому прошлому... он до самого конца пытался сражаться, как только мог, с русским национализмом... Он говорил (имеется в виду статья Бухарина в редактируемой им газете "Известия" от 21 января 1936 года. В.К.), что русские были нацией Обломовых, а слово "русский" было синонимом жандарма и т.п. Правда, при этом Бухарин прославлял современный ему русский рабочий класс зато, что ему удалось победить в себе отрицательное наследие прошлого (как и Сталин до 1934 года.
– В.К.). "Правда" резко отозвалась на эту статью Бухарина: "Партия всегда (сие, конечно, никак не соответствовало действительности!
– В.К.) боролась против... "Иванов, не помнящих родства", пытающихся окрасить все историческое прошлое нашей страны в сплошной черный цвет"249 (цитируется "Правда" от 10 февраля 1936 года).