Российский колокол № 1–2 (38) 2023
Шрифт:
Горестно вздохнув, Леночка заметила:
– Да, нелегко вам с такими фамилиями. Ну ничего, женитесь – поменяете.
Группа опять засмеялась, но уже не так громко и уверенно.
Повисла неловкая пауза. И Леночка от растерянности вдруг начала непедагогично рассказывать о том, как на пятом курсе, после ее замужества, рассеянный пожилой преподаватель языкознания вписал в групповой список новую фамилию девушки, но не вычеркнул старую. На каждом занятии он исправно вызывал Леночку к доске под разными фамилиями и очень удивлялся, когда отвечать выходила одна
– Так вы замужем! А дети у вас есть?
– Да, сын. Такой же шумный, как вы. Только помладше. Лет на десять.
– А как его зовут?
– Не скажу. Вы же мне своих имен и фамилий не называете. Написали какую-то ерунду, да еще и с ошибками.
– Где, где с ошибками?
– Ну вот, например, «пидарас». Нет такого слова.
– Как же нет, когда все говорят?!
– Говорят далеко не все. А правильно произносится и пишется «педераст».
– Андрюха, понял, как правильно?
– Да ну на…!
– Не, он не запомнит!
– Пусть дома крупными буквами на бумаге напишет, над кроватью повесит и учит каждый день. Так иностранные слова запоминать удобнее.
Беседа приобретала конструктивный характер, хотя Леночка с ужасом осознавала, что сворачивает на протоптанную Колей кривую педагогическую тропу. Поэтому попыталась взять инициативу в свои руки:
– А какие произведения вы успели изучить?
– Никакие.
– Про темное царство всякое…
– А, муть одна…
– «Гроза» – это совсем не муть!
Леночка так обиделась за Островского, что начала пересказывать сюжет пьесы своими словами, с непритворным волнением и страстью. Она искренне возмущалась жестокими нравами города Калинова, ругала злобную Кабаниху, презирала тупого Тихона и безвольного Бориса, сочувствовала покинутой Катерине.
Звонок прозвучал неожиданно быстро и громко. Все двадцать шесть студентов продолжали оставаться на своих местах. На их лицах проступало одинаковое удивленное выражение невольной причастности к высокому искусству.
– А дальше что?
– Прочтете сами – и все узнаете. А дома напишете сочинение о том герое, который больше всего понравился. Или, наоборот, не понравился. До свидания.
Сквозь нестройный прощальный гул прорвался запоздалый одинокий вопль:
– А как вас зовут?
И чей-то тихий голос из толпы со смехом ответил ему:
– Рыжая.
Леночка услышала и улыбнулась, еще не подозревая, что новое прозвище останется с ней на долгие-долгие годы «транзитного варианта».
Ольга Камарго
Родилась 10 августа 1980 года в г. Краснодаре, получила образование по специальности «экономист по бухгалтерскому учету, экономическому анализу и аудиту» в КубГАУ.
С 2006 года жила в Санкт-Петербурге, с 2021-го – в Москве. В настоящее время работает главным бухгалтером.
Номинирована на премии «Писатель
Мальтийский заговор
Фигуры в капюшонах обсуждали в полутемном подвале важные дела. Им не нужны были свет и огласка.
– Слышали, братья, какую силу имеет мытье рук хлорной известью?
– Да, мне кажется даже, что нам нужно больше времени уделять этому вопросу.
– А я слышал, что это только в родильных домах работает. При чем тут все остальные?
– Так грязь – она во всех больницах. Если они еще докажут, что и родильная горячка от этого…
– Никакого «если», брат. «Когда», причем, судя по всему, очень скоро. Вопрос с инфекцией возник как причина высокой смертности.
– А вы давно были в госпиталях? В родильных отделениях? Умирает почти треть родивших. Это очень много.
– Да и данные у нас есть именно по ним. Но опасность касается всех пребывающих в госпитале…
– Вы слышали? Этот венгерский врач говорил об инфекции из мертвецких. Он проверял, исследовал.
– Да, хотя медицина все же не вполне законна, но и не преследуется.
– Зато этого венгра преследуют. Работать не дадут. Зем-мельвейс же, верно? Слышал, не подпишут ему новый контракт и не продлят старый.
– И на что он будет жить? И работать? Он нам нужен…
– Земмельвейс, Центральная венская больница не продлевает с вами контракта, – говорил главный врач.
– Но смертность в моем отделении почти исчезла! Моя методика работает!
– И при этом вы со всеми переругались! Все жалуются. С вами сложно.
– Я ведь умею работать! У меня хорошие результаты! Меня любят пациенты.
– Вы не расслышали? Эксперименты ваши никому не нужны. Вы ни с кем не ладите. Вас никто не поддерживает. Что, скажете, все – карьеристы?
Земмельвейс горестно развел руками. Плохо говорить о коллегах он не мог. Ну а хорошо… Не это сейчас главное! Как же он не понимает, что страдает дело – умирают люди! Так просто переменить все. Всего-то и надо, что обрабатывать руки хлоркой перед каждым пациентом. Ну и разделить по разным дням посещение больных в палатах и трупов в мертвецкой. Живое – живым. Это не безумные вложения средств и времени.
Они же искали причины эпидемии родильной горячки! И теперь не хотят слышать правду. Как так-то? Хотят волшебную пилюлю? Или кому-то выгодна высокая смертность… Не верится даже, что такое возможно. Столько учиться, пройти такой путь, выяснить причину, понять, как это победить, – и что?