Российское общество: потребление, коммуникация и принятие решений. 1967-2004 годы
Шрифт:
В Москве 2004 г. 9 качеств выбранных профессий дают 69,8 % от 253 ответов. Значение энтропии по всем 49 признакам 0,868, а по девяти выбранным – 0,956. Вот эти девять качеств-фаворитов: зарплата, деньги, обеспеченность (16,6 %); знания, образованность, эрудиция, кругозор (10,3 %); честность, справедливость, порядочность (8,7 %); интересная (7,1 %); творчество, фантазия (7,1 %); полезность, нужность, необходимость (5,9 %); доброта, милосердие, гуманность, человеколюбие (5,5 %); компетентность, профессионализм (4,3 %); общительность и возможность общения (4,3 %).
9 качеств отвергнутых профессий дают 74,2 % от 197 ответов. Значение энтропии по всем 49 признакам 0,887, а по девяти выбранным 0,940. Вот эти девять качеств-аутсайдеров: низкая зарплата, отсутствие денег, необеспеченность (18,8 %); тяжесть труда (14,2 %); опасность, вред для здоровья (7,1 %); ограниченность и тупость (6,6 %); неуважение (6,1 %) плохие условия труда (6,1 %); нечестность, воровство, обман (6,1 %); неблагодарность (4,6 %); грубость, хамство (4,6 %).
Читатель сам может сравнить отношение к профессиям 1990/91 гг. в стране в целом с отношением к ним касимовцев в 1994 г. и москвичей в 2004 г. Наша задача гораздо важнее описательной. Выше мы говорили, что корреляция выбранных и отвергнутых профессий, составивших ряд в 92 наименования, заполненных десятками тысяч ответов 9672 человек, не дала связи. Коэффициенты корреляции рангов были близки к 0, различаясь в сотых долях (по Спирмену – 0,030, по Кендаллу – 0,023). Исследование Сазонова 1967/68 гг. показало, что социальные качества и признаки коррелируют различные формы труда, являясь скорее всего промежуточными факторами выбора видов активности.
144
Можно было бы и перекодировать представительный касимовский массив стандартно этому ряду, так как все тексты ответов сохранены в машинной памяти, но в принципе, как читатель сейчас увидит, это не имеет большого значения.
Резюме по профессиональным предпочтениям
Уже из профессиональных ориентаций видна структура смыслов и потенций предыдущей эпохи и задача 80-х гг., которая состояла в развитии производственных функции труда через баланс обмена между трудом и капиталом как общегосударственной и ассоциированными формами собственности. Но этого-то как раз и не было сделано [145] . Приватизированный социум потерял общественные функции настолько, что даже деньги перестали выполнять их эффективно. Частная собственность капиталистического общества вырастала, помимо прочего, и общественными функциями органически из его жизнедеятельности. Ассоциированная в любой форме собственность (как это было в СССР), превращаясь в частную, теряет свои общественные свойства, не приобретая социальных человеческих качеств, кроме дозоологического стяжательства. И этого не поняла и никогда не поймет выращенная из крепостнического, жандармского и чиновничьего социума отечественная «буржуазия». Мы видим сокращение полей и форм труда и их социальных качеств – референтов общественных ценностей более высокого порядка. Это результаты «мудрой» политики перераспределения накопленной трудом нескольких поколений стоимости [146] . Наивно думать, что какая-то каста откажется от присвоения такого богатства, направив энергию людей, доводимых до отчаяния искусственно создаваемым дефицитом, в нужное русло. Каста сталинской генерации, сложившаяся в 30-е гг. и демонтировавшая «машинку террора», направленную против нее ее же творцом, представляла чуть ли не единственную наиболее сильно сплоченную политическую группу в стране [147] . Конечно, она не была однородна, конечно, пронизывала не только политические, но и государственные и властные исполнительные, силовые и отраслевые структуры. И дело не в личностях. Был бы социальный заказ, а личность найдется. Но вот вопрос: были ли у широких масс в то время инструменты влияния на ситуацию и проясняла ли, помогала ли осознать эту ситуацию и возможности реального влияния и целей тех или иных политических групп наша «четвертая власть», наша «соль земли», наши «праведники»?
145
«…основной диспропорцией советской экономики была названа низкая оплата труда, особенно квалифицированного, по отношению к производительности. О тпередовых стран мы отставали не только по производительности, но и по доле заработной платы в производительности. На 1 долл. заработной платы наш среднестастический работник производил в 4 раза больше ВВП, чем среднестатистический работник в США. У нас средняя заработная плата в промышленности была в 5 – 7 раз ниже пособия по безработице в Америке. Разрыв в оплате труда наших работников науки составлял 20 – 30 раз по сравнению с западными странами. Бытовал миф, что мы плохо живем потому, что плохо работаем, что у нас очень низкая производительность труда. Последнее, конечно, верно, но все же это миф (дело было в низкой энерговооруженности и большой доле живого труда в нашей промышленности и особенно в сельском хозяйстве, в его, труда, низкой организации. Там, где были „острова“ организации, дело обстояло иначе. В начале 70-гг. на станкостроительном заводе „Комсомолец“ в Егорьевске фондоотдача превосходила японскую. – А. Ж.). Низкая оплата сдерживала экономический рост, мешала научно-техническому прогрессу – любая прогрессивная техника оказывалась неэффективной. […] Мы перешагнули естественную нижнюю границу в оплате труда, после чего труд становится подневольным. Такая диспропорция могла сложиться только в рамках тоталитарного режима. Поднять оплату труда, поддержав ее крупномасштабным маневром по переориентации экономики на потребительский сектор, – в этом и состоял главный замысел реформ. Причем увеличение зарплаты мы рассматривали не как отдаленное следствие, а как ключевую предпосылку реформ. Только на этой основе можно было бы говорить о либерализации всех других факторов производства. Однако когда реформы действительно начались, был избран совершенно другой путь. Осуществили либерализацию всех факторов, кроме самого угнетенного – труда. В результате работник оказался вынужден обменивать свой труд на продукцию и услуги, цены на которые сравнялись или превысили мировые. Тем самым основная диспропорция экономики не только не была сглажена, но резко обострилась» (Львов Д. С. Вестник РАН. Т. 68,№ 8,август 1998г. – С. 722). Еще от себя добавлю, что «тем самым» экономическая составляющая так называемого «тоталитарного» режима по академику Львову лишь укрепилась.
146
По закрытым данным начала 70-х гг. прибавочный труд по СССР в целом составлял около 400 %. Это значит, что все потребляемое производилось за 2 часа рабочего времени из 8 часов. В 1989 г. в одном из номеров журнала «За рубежом» профсоюзный лидер США опубликовал статью, в которой писал, что «при приближении в машиностроении США прибавочного труда к порогу в 333 % рабочие начинают такую забастовочную борьбу, что предприниматели никогда до этого не допускают». Если мы сопоставим эти две цифры с товарным покрытием рубля и доллара в тот период, то мы оценим и степень эксплуатации труда и степень баланса между трудом и капиталом в наших странах. Вообще сделаю в связи с этим два замечания. Во-первых, такого рода «цифра» тщательно оберегается (в «За рубежом» она «проскользнула» один раз в тот как раз период, когда мы печатали статьи американских экономистов о том, как они творчески перенимают у нас опыт бригадного подряда, наставничества, рационализации и повышения квалификации рабочей силы; кажется, газета закрыта уже несколько лет). Во-вторых, очень осторожные подсчеты экономистов в тот период соответствия производимого и потребляемого были проделаны Б. Урланисом, А. Квашой, Н. Панкратьевой, К. Вермишевым, М. Звидриней на примере Латвийской ССР, которые показали, «что в среднем один мужчина, занятый в сфере материального производства, к 60-летнему возрасту производит национальный доход в 2,6 раза больше, нежели он потреблял, а одна женщина к 55-летнему возрасту – в 2,4 раза больше» (Экономические основы и принципы демографической политики СССР. – М.: МГУ, 1981. – С. 128).
147
В 60-е гг. в Москве рассказывали об интервью Ш. де Голля французским журналистам по возвращении на после визита в СССР. На вопрос: «Почему Вы, господин Президент, укрепляете отношения Франции с социалистическим государством?» – он ответил: «Потому что через 20 лет в Советском Союзе будет капитализм». Позиции буржуазной культуры позволили ему быстро рассмотреть прячущиеся от широких слоев ценности правящей элиты СССР.
Итак,
В разделе о прямом приеме сообщений говорилось об устойчивости числа средних сообщений, читаемых аудиторией, берущей номер газеты в руки. На протяжении почти 40 лет у 50 номеров различных газет соотношение прочитанных, просмотренных и непрочитанных сообщений-материалов было одно и то же в каждой из групп, читавших газету, а средние принятых в день сообщений на одного человека были близки. Это значило, что в месяц средний читатель читает около 700 сообщений. Да и половины в обыденной жизни достаточно, чтобы осуществить выбор информации в соответствии с вяло или быстротекущими потребностями. Далее выяснилось, что группы могут наполняться разными людьми при общей устойчивой структуре, и это вопрос «лага» перехода людей из одного состояния в другое. Это важнейший вопрос для нормального опережающего производственного планирования или рекламы, но здесь речь о другом. И в поточном, массовом материальном производстве достаточно двух месяцев работы, чтобы сравнить расценки, зарплату и стоимость товаров и оценить все разнообразие номиналий форм труда в данном типе общества с точки зрения не бесконечного числа показателей, а только одного из них – «эффективности и результативности действия социальных форм перераспределения общественного богатства». Именно здесь, как показывают факты, лежал и лежит водораздел дифференциации общества на большие и малые и сильно различающиеся социальные слои. Именно здесь «оголодавшее по минимально необходимому» массовое сознание «сдвинулось по фазе» вслед за идеологией властителей к откровенному стяжательству «на халяве» «МММ», рекламируемой «Правдой», ТВ и сотоварищи» и ведущей общество в тупик.
А кто ж откажется, даже с риском для жизни, прикрываясь фиговым листом «доброты, гуманности и демократии», броситься в давку за «начальничество», когда «кормление – основа Руси уже не одну сотню лет»!? И какая же социальная группа будет «кусать» кормящую руку, которая регулирует распределение ресурсов, несмотря на разнообразие вывесок-одежд социального строя?!
Структура выражения мнений населения в текстах в 1968/69 гг.
В начале этой главы мы сравнивали структуры социальных групп по роду занятий (социально-профессиональных) в генеральной совокупности, с одной стороны, а с другой – в информационных полях масс-медиа в целом и их каналов. Дальнейшее рассмотрение корреляций профессиональной структуры текста со структурами профессиональных ориентаций массового сознания и выбора профессий в прожективной ситуации выявило возможность косвенного влияния масс-медиа на ориентацию мнений и выборов. Кажется, население отслеживает в информационных рядах СМИ логическую структуру социально-экономического вектора движения системы в целом, а затем действует по обстоятельствам. С другой стороны, производство текста СМИ, ориентированное в общем и целом политико-экономическими и социальными факторами, на практике имеет стихийный характер. Прежде чем перейти к его анализу, рассмотрим сравнение и корреляции информационных рядов в динамике еще по двум параметрам: полу и возрасту героя информации и субъекта выраженного мнения.
Структура текста с точки зрения пола и возраста
Мы классифицировали действующих в тексте людей и группы по признакам пола, возраста, образования, рода занятий и общественного статуса еще при анализе информации «Таганрогской правды» в 1968/69 гг. Было выделено 9908 субъектов содержания, которые позволили установить уже тогда, что «возраст» как категория анализа содержания практически не фиксируется в газетном тексте. 67 % всех упоминаний личности не давали возможности идентифицировать ее по поколению: «младшее» (до 30), «среднее» (30 – 50), «старшее» (50 и более лет). Практически те же результаты были получены по отражению поколенческого состава населения и в дальнейших исследованиях газетного текста 1977, 1990/91, 2000, 2004 гг. Так, в «Тамбовской жизни» 2004 г. не было возможности идентифицировать поколение у 51 % субъектов содержания. В Таганроге 1968/69 гг. в текстах единственной городской газеты младшее поколение давало 18 % всех упоминаний, среднее – 3 %, старшее – 2 %, упоминания коллективов и групп составляли 10 %. В «Тамбовской жизни» 2004 г. младшее поколение дало 25 %, среднее – 7 %, старшее – 17 % всех упоминаний личностей (здесь упоминания коллективов не учитывались). В «Ведомостях» 2004 г. у 92 % упоминаний граждан РФ идентификация поколения вызвала затруднения. Среднее поколение твердо идентифицировалось у 7 %, а старшее у 1 % личностей. Младшее поколение выделяется и 40 лет назад и теперь в газетном тексте исключительно из-за тематически промаркированного освещения тем «спорт» и «образование», в том числе и школьное, где возрастная граница идентифицируется автоматически. Старшее поколение в «Тамбовской жизни» 2004 г. имеет более высокий уровень определяемости за счет патриотической пропаганды (возраст ветеранов) и большого числа групповых фотографий с хорошим комментарием.
Несколько иначе обстоит дело в информационных телепередачах 1987 г. Поданным «Советско-Американского исследования», визуальная идентификация по возрасту здесь удается, хотя и с некоторыми погрешностями [148] . Младшее (до 30 лет) поколение представлено здесь в нашей стране 5 %, а в США – 1 % упоминаний, среднее берет доли в 16 % и 18 %, а старшее (более 50 лет) – доли в 79 % и 81 % соответственно каждой стране [149] . Это вызвано, как отмечает Л. Н. Федотова, высокими возрастными цензами на политическую деятельность и в нашей стране, и в США, освещение которой в свою очередь связано тесно с информационными передачами.
148
Первичная информация комплексного сравнительного исследования ТВ СССР и США, осуществленного факультетом журналистики МГУ совместно с Анненбергской школой коммуникаций Пенсильванского университета (г. Филадельфия), и Картеровским центром социальных исследований Университета Эмори (г. Атланта), была любезно предоставлена мне одним из авторов этого исследования Л. Н. Федотовой. Данные обсчета именно этого массива по полу «героев» телепередач см. в табл. 6.8-6.11.
149
Федотова Л. Н. Анализ содержания телепередач. – М., 1992. – С. 64. См. там же методику и условия проведения данного исследования.
Особый интерес вызывает дифференциация и печатных изданий, и телепередач по полу субъекта деятельности того или иного материала или передачи. Мы видим, во-первых, что доля женщин сильно колеблется в различных изданиях и средствах масс-медиа, во-вторых, меняется во времени, в-третьих, имеет совершенно различные удельные веса в высказываемых мнениях у различных каналов, в-четвертых, различается знаком освещения, в-пятых, очень дифференцированно представлена в телепередачах разных национальных культур (табл. 6.8 – 6.11).
Из табл. 6.8 следует, что доля женщин колеблется возле одной третьей части всех субъектов деятельности, появившихся в текстах «Таганрогской правды» в 1968/69 гг. и в передачах Центрального ТВ в замере 1990 г. Дополнительно отметим, что в 2004 г. в текстах «Тамбовской жизни» доля женщин составляла 29 % против 71 % мужчин, что близко к указанному показателю. В 1990/91 г. среди 1614 «героев» информации «Правды» и «АиФ» женщины составили 9 % против 91 % мужчин: в «Правде» – 8 % против 92 %, а в «АиФ» – 11 % против 89 % (брались только граждане СССР). Если мы возьмем только информационные телепередачи СССР в 1990 г., то соотношение женщин и мужчин окажется 10 % против 89 % при 1 % показа смешанных групп (в аналогичных передачах США это соотношение составит 10 % против 84 % при 6 % группового показа) [150] .
150
Федотова Л. Н., указ соч. – С. 63.